Трудное восхождение
Шрифт:
— Три дня… У меня будет достаточно времени, чтобы приглядеться к обстановке, капитан. И я знаю — так же, как и вы — что перегрузки обычно весьма утомляют.
— Не желаете присесть, мистер Альберто? Что-нибудь выпить?
— Благодарю, капитан. Сухой шерри, если можно…
Граймс улыбнулся и развел руками.
— Боюсь, что на курьерах не слишком большой выбор напитков. Могу предложить джин, скотч, бренди…
— Джин с лаймом, пожалуйста.
Лейтенант приготовил коктейль, подал Альберто один стакан и поднял собственный, сказав:
— Ну, за преступность.
— Почему за нее капитан? — снова улыбнулся Альберто.
— Один из любимых тостов.
— Понятно, — Альберто сделал маленький глоток. — А у вас хороший джин.
— Неплохой. Мы получаем его с планеты Ван Димена*. 1
Последовала долгая пауза.
— Вы долго пробудете на Донкастере, мистер Альберто? У меня создалось впечатление, что мы должны дождаться, пока вы закончите свои… дела.
1
Среди первооткрывателей этой планеты явно были новозеландцы: Земля Ван Димена (Вандименова Земля) — одно из старых названий Новой Зеландии. (Прим. ред.)
— Это не займет много времени.
— Дипломатия?
— Можно сказать и так.
Еще одна улыбка, почему-то хищная.
«Похоже, у меня разыгралось воображение», — решил Граймс.
— Еще джину?
— Почему бы и нет. Расслабиться, пока можно.
— Трудная работа?
— Как и ваша, капитан.
Медный звук горна из интеркома разнесся по каюте.
— Нас просят к столу, — сказал Граймс.
— Как у вас все стильно, капитан.
— У нас есть записи сигналов на все случаи, — пожал плечами Граймс. — Что до еды… — он опять пожал плечами. — Повара у нас нет. Готовит радист… то есть мистер Словотный. Для радиста он неплохой повар.
— Как вы думаете, он не обидится, если я этим займусь? — спросил Альберто. — В конце концов, я единственный бездельник на этом корабле.
— Мы над этим подумаем, — сказал Граймс.
— Знаете, что я думаю, капитан? — неторопливо начал Бидль.
— Я же не телепат, Первый, — лениво отозвался Граймс. — Озвучьте мысль.
Оба офицера отдыхали в рубке после сытного обеда. Обоим хотелось расстегнуть пуговицу на форменных шортах. Граймс пытался подавить легкую отрыжку. Обязанности кока принял мистер Альберта, и прием пищи превратился из необходимости в удовольствие. Правда, он наотрез отказался мыть посуду… но это, если вдуматься, невеликая цена за такое счастье. Сегодня вечером, например, на ужин была подана «салтимбокка» с терпким красным вином — шеф-повар умудрился сделать регидратированное вино похожим на настоящее! И при этом он еще извинялся — искренне извинялся! — за качество еды! А шалфей — свежий, а не сушеный!
— Я думаю, — так же неторопливо продолжал Бидль, — что Верховному комиссару приелось местное меню. Вот он и послал за мистером Альберто, чтобы тот похозяйничал и внес некоторое приятное разнообразие.
— Возможно, — согласился Граймс. — Но какого черта наше начальство отрядит «серпент» за шеф-поваром? Будь он хоть трижды гением… Подозреваю, на Донкастере найдутся повара не хуже.
— Повар и шеф-повар — это две большие разницы.
— Ладно. Но и шеф-повара на Донкастере наверняка есть. — Но Альберто действительно хорош. Вы сами говорили.
— И могу еще раз повторить. На самом деле, можно хорошо уметь несколько дел, но оставаться при этом любителем. Альберто как-то говорил, что он математик…
— Математик?
Бидль был не на шутку удивлен.
— Вы
— А кофеварку он наладил?
— А как ты думаешь. Кофе теперь — просто класс.
— Тогда на что вы жалуетесь, Первый?
— Я не жалуюсь — просто странно все это.
«Согласен», — подумал Граймс. Но командир корабля имеет право получать на свои вопросы только удовлетворительные ответы. Едва Бидль ушел заниматься своими многочисленными делами, Граймс вызвал по интеркому Дина.
— Ты занят, Призрак? — спросил он.
— Я всегда занят, капитан.
И это была правда: офицер псионической связи всегда на посту — хочет он этого или нет, спит или бодрствует. Каждую секунду, круглые сутки его мозг открыт для посланий других телепатов. Одни были способны передавать мысли на любые расстояния, другие — нет; одни пользовались органическими усилителями — к числу таких телепатов принадлежал и Дин, другие обходились собственными силами. Само собой, в этом присутствовал момент избирательности. В далекие времена, когда радио на Земле только появилось и называлось «беспроволочным телеграфом», оператор мог выловить из невнятного шума помех сигнал своего корабля, чей-нибудь «СОС» или «ТТТ». Точно так же телепат обычно «слушает» избирательно. Кроме того, он может «слышать» мысли нетелепатов, которые находятся неподалеку. Но это остается в тайне — по крайней мере, если не возникают крайние обстоятельства.
— Можешь уделить мне пару минут, Призрак? В конце концов, твое занятие к месту не привязано — моя каюта для этого тоже годится.
— Э-э… слушаюсь, капитан. Сейчас поднимусь. Я уже знаю, о чем вы хотите меня спросить.
«Еще бы», — подумал Граймс.
Примерно через минуту мистер Спуки Дин вплыл в капитанскую каюту. Прозвище весьма ему подходило — высокий, хрупкий, белесый, почти прозрачный, он действительно напоминал привидение. Даже черты лица выглядели размазанными.
— Приземляйся, Призрак, — приветливо сказал Граймс. — Не желаешь промочить горло?
— Пожалуйста, джину, капитан.
Граймс налил обоим поровну. В собственный стакан он бросил льда и щедро плеснул тоника. Мистер Дин предпочитал чистый джин — такой же бесцветный, как он сам.
— Боюсь, что не могу выполнить вашу просьбу, капитан, — протянул псионик, медленно посасывая джин.
— Почему, Спуки?
— Вы же прекрасно знаете, что мы, выпускники Райновского института, даем клятву уважать частную жизнь других людей.
— На корабле ФИКС не может быть «частной жизни», Призрак.
— Может, капитан. Должна быть.
— Но не когда речь идет о безопасности корабля.
Старая песня. Этот диалог происходил не в первый раз, повторяясь с точностью звукозаписи. После третьей порции телепат сдается.
— У нас бывали странные пассажиры, Призрак Помнишь вальдегренского дипломата, который хотел захватить корабль и улететь на нем домой?
— Я помню, капитан, — Дин протянул непонятно как опустевший стакан. Граймс, снова поймал себя на мысли, что джин телепортируется из стакана прямо в желудок псионика, но налил еще.