Шрифт:
Владимир Гиляровский
Трущебные люди
Содержание
ЧЕЛОВЕК И СОБАКА
БЕЗ ВОЗВРАТА
ОБРЕЧЕННЫЕ
ОДИН ИЗ МНОГИХ
СПИРЬКА
БАЛАГАН
КОЛЕСОВ
В ГЛУХУЮ
"КАТОРГА"
ПОСЛЕДНИЙ УДАР
НЕУДАЧНИК
ПОТЕРЯВШИЙ ПОЧВУ
ЧЕЛОВЕК И СОБАКА
– - Лиска, ляг на ноги да погрей их, ляг!--стучаот холода зубами, проворчал нищий, стараясь подобрать под себя ноги, обутые в опорки и обернутые тряпками.
Лиска, небольшая желтая культяпая дворняжка, ласково виляя пушистым хвостом и улыбаясь во весь свой ротик с рядом белых зубов, поднялась
– - Эх, Лисичка! и холодно-то нам с тобой и голодно! Кою ночь ночуем на морозе, а деваться некуда... В ночлежных обходы пошли, как раз "к дяде"' угодишь, а здесь, в саду, на летнем положении-то, хоть и не ахти как, а все на воле... Еще спасибо, что и так,подвал-то не забили... И чего это в саду дом пустует: лучше бы отколотили доски да бедных пущали... А вот хлебушка-то у нас с тобой нет... Ничего, до лета по терпим, а там опять на вольную работу, опять в деревню косить пойдем и сыты будем... В лагеря схо дим... Солдаты говядинки дадут... Наш брат солдат собак любит... Сам я вот в Туречине собачонку взял Щенком в лесу, как тебя же, выкормил, выходил и офицеру подарил. В Расею он ее взял... "Чудаком" звали собаку-то. Бывало, командир подзовет меня и спросит:"Как звать собаку?" -- "Чудак, мол, ваше благородие!"ен, покелича не поймет, и ооижается, думает, егочудаком-то зовут... Славная собака была!.. Вот и тебя,как ее, тоже паршивым щенком достал, выкормил, да на горе... Голодаем вот...Лиска виляла хвостом и ласково смотрела в глаза нищему...
Начало светать... На Спасской башне пробило шесть. Фонарщик прошел по улице и потушил фонари. Красноватой полосой засветлела зорька, погашая одну за Другой звездочки, которые вскоре слились с светлым небом... Улицы оживали... Завизжали железные петли отпираемых где-то лавок... Черные бочки прогромыхали... Заскрипели по молодому снегу полозья саней... Окна трактира осветились огоньками...
Окоченелый от холода, выполз нищий из своего логова в сад, послюнил пальцы, протер ими глаза, заплывшие, опухшие,-- умылся -- и приласкал вертевшуюся у ног Лиску.
– - Холодно, голубушка, холодно, ну полежи, милая, полежи ты, а я пойду постреляю' и хлебушка принесу... Ничего, Лиска, поправимся!.. Не все же так...Только ты-то не оставляй меня, не бегай... Ты у меня, безродного бродяги, одна ведь. Не оставишь, Лиска?
Лиска еще пуще заюлила перед нищим и по его приказанию ушла в логово, а он, съежившись и засунув руки в рукава рваного кафтана, зашагал по снегу к блестевшим окнам трактира...
*
– - Сюда, ребята, закидывай сеть, да захватывай подвал, там, наверное, есть!
– - командовал рыжий мужик шестерым рабочим, несшим длинную веревочную сетку вроде невода.
Те оцепили подвал, где была Лиска.
Она с лаем выскочила из своего убежища и как раз запуталась в сети. Рыжий мужик схватил ее за ногу. Она пробовала вырваться, но была схвачена железными щипцами и опушена в деревянный ящик, который поставили в фуру, запряженную рослой лошадью. Лиска билась, рвалась, выла, лаяла и успокоилась только тогда, когда ее выпустили на обширный двор, окруженный хлевушками с сотнями клеток, наполненных собаками.
Некоторые из собак гуляли по двору. Тут были и щенки, и старые, и дворовые, и охотничьи собаки -- словом, всех пород. Лиска чувствовала себя не в своей тарелке и робко оглядывалась. Из конторы вышел полный коротенький человек
Это откуда такая красавица?., совсем лисица, и шерстью, и хвостом, и мордочкой.
Бродячая, в саду взяли...
Славная собачка! не сажать ее в клетку, пусть в конторе живет, а то псов прорва, а хорошего ни одного нет... Кличка ей будет "Лиска"... Лиска, Лиска, иси сюды!
Лиска, услыхав свое имя, подбежала к коротенькому человечку и завиляла хвостом.
Ее накормили, устроили ей постель в сенях конторы, и участь ее была обеспечена,-- она стала общей любимицей...
. *
Только что увезли ловчие Лиску, возвратился и бродяга в свой подвал. Он удивился, не найдя в нем своего друга, и заскучал. Ходил целый день как помешанный, искал, кликал, хлеба в подвале положил (пущай, мол, дура, поест с голодухи-то, набегается ужо!), а Лиски все не было... Только вечером услыхал он разговор двух купцов, сидевших на лавочке, что собак В саду "ловчие переимали" и в собачий приют увезли.
В какой приют, ваше степенство?
– - вмешался в разговор нищий, подстрекаемый любопытством узнать о судьбе друга.
Такой уж есть, выискались, вишь, добрые, вместо того чтобы людей вот вроде тебя напоить-накормить да от непогоды пригреть,-- собакам пансион устроили.
– - Вроде как богадельня собачья!
– - вставил другой,-- и берегут и холят.
Поблагодарил бродяга купцов и пошел дальше, куда глаза глядят.
Счастлив хоть одним был он, что его Лиске живется хорошо, только никак не мог в толк взять, кто такой добрый человек нашелся, что устроил собачью богадельню, и почему на эти деньги (а стоит, чай, немало содержать псов-то) не сделали хоть ночлежного угла для голодных и холодных людей, еще более бесприютных и несчастных, чем собаки (потому собака в шубе,-- ей и на снегу тепло). Немало он подивился этому.
Прошло три дня. Сильно заскучал бродяга о своем культяпом друге (и ноги-то погреть некому и словечуш-ка не с кем промолвить!) и решил наконец отыскивать приют, где Лиска живет, чтобы хоть одним глазком посмотреть, каково ей там (не убили ли ее на лайку, али бо што).
Много он народу переспросил о том, где собачья богадельня есть, но ответа не получал: кто обругается, кто посмеется, кто копеечку подаст да, жалеючи, головой покачивает,-- "спятил, мол, с горя!" Ходил он так недели зря. Потом, как чуть брезжить стало, увидал он в Охотном ряду, что какие-то мужики сеткой собак ловят да в карету сажают, и подошел к ним.
Братцы, не вы ли недавнысь мою Лиску в саду пымали? Така собачонка желтенькая, культяпая...
Там вот пымали в подвале под старым тракти ром... Как лисица, такая...
Это она! Самая она и есть!
Ну, пымали, у нас живет, смотритель к себе взял, говядины не в проед дает...
А где ваша бог...
Но бродяга не договорил,-- вдали показался городовой. ("Фараон1 триклятущий, и побалакать не даст,-- того и гляди "под шары"2 угодишь, а там и "к дяде"!)
Пошел бродяга собачью богадельню разыскивать. Идет и думает. Вспомнилось ему прежнее житье-бытье... Вспомнил он родину, далекую, болотную; холодную "губерню", вспомнил, как ел персики и инжир 3 в Туречине, когда "во вторительную службу" воевать с чумазой туркой ходил... Вспомнил он и арестантские роты, куда на четыре года военным судом осудили "за пьянство и промотание казенных вещей"...