Трюм
Шрифт:
Ткань порвалась по шву, обнажив ее грудь.
А жакет все еще сох в камере.
— Черт побери, — пробормотала Рианна, соединяя порванную ткань, поскольку несколько заключенных, увидевших это, засвистели и начали отпускать вульгарные комментарии. Когда она осознала последствия происшедшего — одна из вещей ее скудного гардероба теперь повреждена — ее затошнило.
— Дерьмо, вот дерьмо, черт побери!
Каин тоже остановился, когда девушка остановилась, но выражение его лица было почти безразличным.
—
Рианна сжала зубы, сдерживая возражения. Это был не просто разрыв. Не в данной ситуации. Любой идиот понял бы это.
Ей было неудобно удерживать порванные края рубашки вместе.
— Полагаю, я должна вернутся, — произнесла она с огорченным вздохом.
— Зачем?
Нижняя губа девушки задрожала.
— Что значит, зачем? Потому что у меня в рубашке дыра, и я не собираюсь бродить здесь полуголая.
Каин нетерпеливо пожал плечами.
— И что с того? Они видели тебя голой и прежде, в камере. Они видели тебя с моим членом во рту. Так что, какая разница?
Вспышка праведного гнева накрыла ее, заставив в бешенстве уставиться на него. Между этими двумя ситуациями была целая вселенная. Да, некоторые из заключенных видели ее в разных состояниях обнажения и разврата, но все это было в камере. Камера была чем-то вроде укромной гавани. Возможно, она и не была уединенной, зато была безопасной.
Это совершенно отличалось от прогулок вокруг Трюма с демонстрацией ее тела каждому заключенному.
И если бы у Каина имелась, хоть, малейшая часть сострадания к ней в его грубой душе, он понял бы это.
Она мельком видела Торна с того места, где они стояли. Он теперь держался на расстоянии от Каина, но ему все еще удавалось удерживать власть в тюрьме. Рианна пыталась не сталкиваться с ним лишний раз, так как один его вид посылал волну дрожи по ее коже.
Даже Торн мог теперь глазеть на нее в порванной рубашке.
— Конечно, большая разница, — возмутилась она. — Что, черт возьми, делает тебя…
Девушка резко оборвала свою фразу, запоздало вспомнив, что не должна злить Каина.
С трудом сглотнув, она преодолела желание откусить ему голову и, вместо этого, произнесла:
— Ты прав. Нет никакой разницы.
Вздернув подбородок, Рианна позволила слезам упасть в открытый вырез рубашки и снова пошла вперед.
Без предупреждения Каин схватил ее за руку и развернул к себе.
— Какого черта ты делаешь это?
Удивленная вспышкой его гнева, она задохнулась.
— Делаю что?
— Останавливаешь себя всякий раз, когда у тебя есть, что сказать, — его голубые глаза пригвоздили ее к месту, а челюсти напряженно сжались. — Это сводит меня с ума. Если у тебя есть, что сказать, просто скажи это. Не действуй как безмозглый, покорный робот.
На мгновение
— Какого черта, ты думаешь, я себя останавливаю! Ты действительно считаешь, что я брошу тебе вызов, когда ты единственный, кто может защитить меня?
Что-то изменилось в его лице. Оно не смягчилось. Нет. Она никогда не видела мягкого Каина. Вместо этого, его челюсти напряглись еще больше, пока губы не превратились в тонкую бесцветную нить. Наконец, он прохрипел:
— Ты думаешь, что если скажешь мне что-то, с чем я не согласен, я брошу тебя на растерзание?
— А что я должна думать? — все подавленное раздражение последнего месяца, наконец, выплеснулось. Ее голос охрип от эмоций, слишком жарких и сильных, чтобы контролировать их. — Это наша договоренность. Ты защищаешь меня. Я довольна тобой. Мы никогда не говорили об этом, но мы оба это понимали. И я, черт возьми, не собираюсь злить тебя.
Его глаза пронзили ее как кинжалы.
— Ты думаешь, я такое животное?
— Конечно, ты — животное. Все мы. Осмотрись! — широким жестом Рианна обвела Трюм, грязь и хаос вокруг них, примитивность, в которой жили все заключенные. — Мы едим, трахаемся и пытаемся выжить. Это то, во что мы превратились. Чего, черт возьми, ты ожидаешь от меня? — ее голос внезапно дрогнул, наполненный поглотившим ее страхом.
Она, возможно, обрекла сейчас себя на смерть, высказав, наконец, то, что думала, и набросившись на единственного человека, способного защитить ее. Девушка задохнулась, уставившись глазами в пол.
— Я просто пытаюсь выжить.
Каин был тих. Но она чувствовала напряженную дрожь его твердого, мускулистого тела, даже, несмотря на то, что он не прикасался к ней. Слышала его дыхание: громкие, частые, влажные, густые звуки вдохов и выдохов.
Рианна, наконец, подняла на него взгляд, пытаясь сдержать дрожь в руках.
Она никогда прежде не видела по-настоящему злого Каина.
Но сейчас он был зол.
Ярость горела в нем. Сотрясала его. Он выглядел как вулкан, готовый взорваться.
И он был зол на нее.
Каин громко вздохнул и отвернулся от нее. Он не двигался. Вместо этого, он стоял спиной к ней и кипел от злости, как будто пытался взять свои эмоции под контроль.
Девушка уставилась на его широкую спину, мускулистые плечи и руки, четкие линии его головы. Она видела, что футболка прилипла к его влажной коже.
Страх поглотил ее.
«Что, если из-за собственной глупости я потеряла хорошее отношение Каина?»
Рианна едва могла дышать. Внезапно ей захотелось уйти, вернуться в камеру, где она чувствовала себя в безопасности.