Тульпа
Шрифт:
– Это неминуемо приведёт к моим неконтролируемым подобным выходкам. Так как на данном этапе моего развития я полностью завишу от энергии, что получаю от тебя. Моё тело стало намного сильнее, да ты это сам ощущаешь, теперь я могу двигать небольшие предметы в физическом мире. Чтобы поддерживать такое эфирное тело, необходимо очень много энергии, которую ты мне не можешь дать в полном объёме. Что мне делать? Ведь я тоже живая?! – последний вопрос Тульпа выкрикнула:
– Думаешь это легко, ходить постоянно голодной? Испытывать боль и жажду? Что мне делать?
Данил внимательно слушал Лили и не знал, что ответить на её вопросы, поэтому повторил свой вопрос:
– Хорошо! Я понял тебя! Ещё раз повторюсь. Что ты предлагаешь?! Но терпеть,
В дверь постучались:
– Извините, у вас там всё хорошо? – раздался голос горничной из-за двери.
Данил понял, что он разговаривает с Лили на повышенных тонах. Пришлось выдворить женщину, сказав, что он репетирует роль. Все в гостинице думали, что он какой-то там актёр, поэтому это вполне прокатило, горничная ушла.
– Есть один простой и в той же мере очень эффективный способ, как меня кормить, не прибегая к использованию твоей энергии, Дань, – с надеждой уставившись на Данила начала говорить Лили:
– Этот способ древний, как мир, им пользовались и до сих пор пользуются практически все, кто имеет свою очень сильную как я Тульпу. Правда, нас, таких как я, люди редко называют именно так, только сведущие как ты, Дань, называют нас настоящим именем, а именно Тульпа. Другие именовали нас богами, духами, идолами. Приносили нам жертвы, чтобы кормить нас, давая таким образом энергию, что бы мы в свою очередь помогали им.
– Ты хочешь сказать, что для тебя необходимо зарезать барашка? – озадаченно спросил Данил, стараясь в этот раз говорить потише.
– Если примитивно, то да. – ответила Лили и продолжила:
– Но не всё так просто. Понимаешь, жертвенное животное должен убить именно ты. Только так я могу питаться чужой энергией, полученной через кровь. И ещё немаловажный факт: при заклании жертвы, она должна как можно дольше мучаться, – Лили скривилась, видя, как Данил открыл рот от удивления.
– Чем больше жертва мучается перед смертью, тем более качественную энергию я получаю, по-вашему, лучше, более разнообразно питаюсь. А если еда качественная, то я становлюсь намного эффективней в своей деятельности, ну и естественно дольше могу держаться до следующего приёма пищи. Отсюда такие кровавые и жестокие в древности, да и сейчас жертвоприношения, просто сейчас сей факт тщательно скрывают. Но многие сильные мира сего, кто имеет свою Тульпу, по горло в крови.
– И кого я тебе в жертву принесу? – спросил с отвращением Данил и тут же добавил скептически:
– Голубя или может кошку?
Девичья фигурка дрогнула и, изображая кошку, подползла к Данилу, прямо по матрасу, оставшегося без постельного белья. Наблюдая за её грациозными движениями, Данил обратил внимание, что натянутая ткань матраса под её коленками и ладонями слегка, почти незаметно проминается. Сперва он хотел всё это списать на свои галлюцинации, но вмятины оставались даже после того, как Лили передвигала свои конечности дальше, на новое место опоры.
– Вряд ли ты Дань, захочешь умертвлять целую дюжину кошек, а про птицу я вообще молчу. Это маленькие зверьки и их жизненная энергия плохо подходит, чтобы накормить такое существо как я. Можно, конечно, попробовать крупнорогатый скот, я думаю двух-трёх больших быков мне хватит, но их очень трудно удержать, когда они подвергаются жестоким пыткам.
– Что, обязательно мучать животное, прежде чем убить? Я на это не способен. Ты же знаешь, Лили. А если я их просто пристрелю? – чувствуя, как во рту появилась неприятная оскомина, только лишь от одной мысли, что кого-то нужно пытать.
Лили, добравшись до Данила, привстала и, обхватив его за талию потянула к себе. Непреодолимая сила толкнула Данила к кровати, в которую он упёрся коленками. Это очень удивило, прежде такой почти человеческой силы Данил не испытывал, взаимодействуя с Лили. До этого он ощущал её лёгкие и мягкие прикосновения, поглаживания, а тут практически полный контакт.
– Видишь, какая я стала? Дотронься до меня… – Лили прижалась
Данил аккуратно, поднял свои руки и обхватил её голову, чувствуя, как его ладони проваливаются сквозь шёлк волос, упираются в девичью человеческую голову. Приложив немного усилий, он нажал на твердую плоть, чувствуя под ладонью мягкое ухо Лили. Раньше при небольшом нажатии на тело Лили руки проваливались в теплоту, приходилось обращаться с ней нежно. Теперь в его руках была самая настоящая человеческая голова. Опустив руки на плечи девушки, Данил присел, продолжая сжимать ладони с силой, пытаясь провалиться сквозь полупрозрачное тело, но это было бесполезно, он упирался в очень мощное сопротивление, ощущая под пальцами, нежную кожу Лили.
– Дань! Ты мне делаешь больно! – эти слова отрезвили Данила, он опомнился и принялся гладить те места, что недавно пытался с силой промять, преодолевая сопротивление нового тела Лили.
– Вот видишь, как благотворно на меня влияет хорошая пища. И это ещё не предел. Если ты мне поможешь, то я стану намного реальнее, чем ты, можешь себе это представить, – Лили говорила прямо в лицо Данила, смотря пристально в его глаза, и он ощущал её жаркое дыхание на своей коже.
– Если ты, Дань, просто пристрелишь быка или корову, не важно, то я получу пищу в человеческом эквиваленте равную пшеничному зёрнышку. Согласись, что это очень мало, придётся целые стада стрелять, чтобы меня накормить, а это непрактично, да и затратно. Но даже если ты сможешь помучить крупное животное и убить его, то я всё равно получу энергию равную ложке варёного риса. Этого опять недостаточно, чтобы эффективно жить и работать. У животных есть эмоции, жизненная энергия. Но по сравнению с человеческой она совсем жиденькая, а главное, однотипная. Питаясь, например, одними быками или козами, я, в конце концов, начну чахнуть, терять силы. Ведь если бы ты питался одним хлебом и водой, не употребляя мяса, зелени, соусов, фруктов, овощей, то тоже бы долго не протянул: организму необходимы витамины, углеводы, белки и многое другое. То же самое происходит и с нашим организмом, нам необходимо питаться разной пищей. Страх - он как шашлык с весенним салатом под пиво, или стейк с гарниром под выдержанный виски очень питателен и энергии хватает надолго. Страсть, секс, как рыба или сыр с бокалом вина, тоже вкусно, но уже не так питательно. Радость или злость можно сравнить с сэндвичем или гамбургером, сытно, но, если есть каждый день, то сам понимаешь, – Лили замолчала, продолжая смотреть в глаза Данилу.
В её взгляде читалась надежда, вера в то, что Данилу всё по плечу, но, несмотря на это, Данил отрицательно помотал головой;
– Лили, я не смогу. Пытать, мучать бедных животных. Нет, это не ко мне, ты же знаешь. Максимум, что я могу - оторвать крылья у мухи или прихлопнуть комара, и то это только потому, что они не мычат, не кричат от боли. Хладнокровно замучить животину до смерти - нет, я на это не способен.
– Ты прав, Дань, я знаю тебя, поэтому уверена, что ты сможешь. Ведь если ты не поможешь мне, то я умру. Ты же не хочешь, чтобы я мучилась, страдала, а потом умерла ужасной смертью? – её глаза наполнились влагой; бездонный, завораживающий колодец зрачков приобрёл голубоватый оттенок, вызывая ощущение бескрайней жалости, желание заботится о Лили, помочь ей, невзирая ни на какие препятствия.
Сама мысль о том, что его богоподобная Лили может страдать от его бездействия, приводила в ужас. Неожиданно захотелось прямо сейчас приступить к действию.
– Тем более, я не прошу, чтобы ты приносил эти жертвы всю свою жизнь. Мне достаточно преодолеть барьер, и дальше я смогу обходится без твоей энергии и твоего участия, – мило улыбнувшись, добавила она, нежно поцеловав Данила в губы.
Он почувствовал на своих губах солоноватый вкус её слёз, что-то накрыло Данила, и он не смог оторваться от её поцелуя, чтобы задать вопросы, что бились, словно испуганные лошади на задворках его сознания.