Туман между нами
Шрифт:
Мужчины начинаю шуршать листами. Они читают и отдают свой голос. Передо мной тоже лежит папка, в итоге я её открываю. Нахожу там одно-единственное знакомое имя, и оно принадлежит полковнику Келлер и, как оказалось, её зовут Катарина. Президент видит её в роли главнокомандующего армией. Вот это да. Беру ручку и выбираю первого попавшегося мужчину. Кто угодно, но только не сука, возомнившая себя вершителем судеб.
Закари замечает, что я делаю и тихо произносит:
– Тебе придется проголосовать за каждый пункт, иначе твой голос не зачтется.
Бросаю на него косой взгляд, но он на меня уже не смотрит, а с совершенно нечитаемым лицом продолжает голосование.
Принимаюсь за работу и голосую за более привлекательные по звучанию фамилии. Я справляюсь с задачей первой.
За время всего голосования, которое длится не меньше двух часов, никто не произносит ни единого слова. Если даже мужчины и переговариваются, то делают это максимально тихо.
Когда последний из избирателей закрывает папку, президент говорит:
– Благодарю вас, джентльмены и леди.
Ох ты ж, меня он заметил. Надеюсь, что президент больше ничего не скажет о моей размалёванной персоне, так и происходит, он продолжает свою речь, позабыв о моём существовании.
– Прошу вас пройти на четвертый этаж, там состоится небольшой банкет с напитками и закусками. Завтра голоса будут подсчитаны, и вынесены вердикты. Те, кто находятся в бюллетенях или их представители, я прошу вас остаться, остальные могут отправляться домой сразу же после банкета. Если у кого-то из вас есть для меня новая информация, можете обратиться к любому служащему здесь, они проводят вас ко мне. Более не задерживаю.
Звук отодвигающихся стульев такой неожиданно громко, что я вздрагиваю. Закари помогает мне встать, и на мгновение я пересекаюсь с ним взглядами. Он ничего не говорит, и кивает мне в сторону выхода. Теперь я не иду с ним под руку, а шагаю как полноценная единица, но всё равно чувствую себя клоуном-неудачником, на которого все смотрят, но не смеются.
Все отправляются наверх, и мы не исключение. Замечаю, как Зейн разговаривает с мистером Голдом. Оставляю их позади и, оказавшись ещё на один этаж выше, останавливаюсь. Несколько круглых столов укрыты белыми квадратными скатертями, на них стоят множество яств и фужеров, наполненных игристым шампанским. От запаха изысканной еды сводит челюсти, а рот наполняется слюной. У стен расставлены прямоугольные столы и стулья с резными спинками. Закари провожает меня туда и оставляет одну. Позволяю себе выдохнуть, но, к сожалению, он слишком быстро возвращается.
– Отличная помада, – говорит он, усаживаясь рядом, и подает мне бокал шампанского.
Отпивает пару глотков из своего и не отрывает от меня испытывающего взгляда. Я внутренне сжимаюсь, от настолько пристального внимания хочется бежать без оглядки.
– У меня есть пара вопросов и пара условий, – говорит он, отставляя бокал.
Выпиваю весь фужер, в нос ударяют взрывные пузырьки, я морщусь, а в глазах выступают слезы. Ставлю пустой бокал на стол и спрашиваю:
– Какие?
С ужасом жду следующих слов.
– Ты будешь жить под моим покровительством, но первый месяц ты можешь считать себя пленницей. Тебе нельзя будет никуда ходить без сопровождения, а на вылазки, так просил мой братишка, ты будешь выезжать только со мной.
– Почему я месяц буду в заложниках?
– Будем считать, что это останется моим маленьким секретом, – непринужденно отвечает Закари, крутит ножку бокала, рассматривая его, а потом бросает на меня колючий взгляд. – У тебя ведь есть секреты?
К чему он это спрашивает? Он знает для чего я здесь? Сердце пропускает несколько жизненно важных ударов, и от этого начинает кружиться голова. Или это от шампанского?
– Есть, они тоже маленькие.
Закари снова смотрит на бокал, продолжает поглаживать ножку, криво улыбается и произносит.
– После прошествия месяца ты будешь вольна делать, что тебе угодно, охрана будет снята. Но ты обязана жить по правилам базы номер девять.
С правилами базы номер восемь у меня не сложилось, но тут я постараюсь не наживать себе излишних проблем. Сделаю, что велит полковник и вернусь к семье.
– Хорошо.
– А теперь вопросы.
Хищный блеск глаз чарует и одновременно вводит в ступор.
– Первый, ты знала, что сегодня не вернешься на базу номер восемь?
– Да.
– Второй, это платье ты надела ради меня?
Воздуха не хватает. Закари смотрит на меня с видимым превосходством и самолюбием. Он не сомневается в ответе.
Вижу, как за спиной Закари к нам идет Зейн, возвращаю взгляд на старшего брата и на выдохе произношу:
– Да.
– Так и думал.
– Самонадеянно.
Мимолетная улыбка и мгновенный ответ.
– Безусловно.
Зейн подходит к нам и садится по другую сторону от меня.
– Принесу еды и ещё бокал алкоголя, – говорит Закари и, поднимаясь с места, добавляет. – Братишка, ты не говорил, что она выпивает.
Что вообще Зейн рассказывал обо мне Закари?
Старший брат растворяется в толпе, и я протяжно выдыхаю. Зейн молчит, и я тоже не знаю, что ему сказать. Мне максимально некомфортно, я хочу сбежать из этого зала, переодеться в нормальную одежду и перестать выглядеть так откровенно. Мне не хватает кислорода. Я путаюсь в своих мыслях и эмоциях. Хочу побыть одна и нормально оплакать маму. Мне нужно время для мыслей о дальнейших действиях, ведь сейчас я совершенно растеряна.
– Мы встретимся через семь дней, – говорит Зейн.
Поворачиваюсь к нему и снова чувствую себя дрянью. Мой обман рано или поздно откроется, и он снова возненавидит меня. И правильно сделает. Но если мою ложь откроет Закари, то убьет меня не раздумывая. А если я попытаюсь рассказать о кознях полковника хоть кому-то, то она убьет не только меня, но и Лексу, Лари и, возможно, Габи и Доми.
В какую сторону не глянь, кругом одна жопа, а я в самом её центре.
– Что между вами не так? – спрашиваю я Зейна, пытаясь хоть как-то понять их странные отношения с Закари. – Вы же братья.