Туман
Шрифт:
– Что такое? – Спросил он, немного растерявшись. В самом деле, чего ему еще надо?
– Да так, – буркнул Абарай. – Я тут заметил, что вы с Куроцучи идти собирались.
По правде говоря, про мероприятие Куроцучи он просто так сказал, не подумав. Да тут даже и не думая было ясно, что теперь, когда Хаями вернулся, капитану уже глубоко безразлична эта охота. Но это было неважно, просто Ренджи ужасно хотелось обратить на себя внимание. Как ребенку, для которого все средства хороши.
– Тебе-то что? – Удивился Кучики.
– Я против.
Бьякуя с недоумением воззрился на хмурого, насупленного
– С чего бы?
– Вы же сутки не спали! И я, как лейтенант, не могу допустить…
– Ты сам-то спал? – Перебил Бьякуя.
– Не, – мотнул головой Абарай.
– И еще смеешь мне что-то говорить?
Впрочем, Ренджи видел, что это он не сердится, а так просто. Может, ему даже приятно, что кого-то это беспокоит. А скорее всего, ему плевать, потому что он действительно устал. И Ренджи тоже устал. И вообще, сколько можно-то?..
Хаями неслышно приблизился к ним, положил им руки на плечи.
– Идите-ка вы оба спать, бледные поганки! На вас обоих лица нет. А мы с Рукией проверим, так и знайте!
Он подмигнул девушке, которая глядела на всех троих с несколько утомленной улыбкой.
– Пользуетесь тем, что я не в состоянии с вами спорить, – укоризненно обернулся к Наото Бьякуя.
– Давай, давай, – рассмеялся тот. – Спать, спать, спать.
И вытолкал обоих, и капитана, и лейтенанта, за дверь.
***
Охота на мутанта прошла не только без участия Бьякуи, но и без происшествий. В помощники Куроцучи вызвался седьмой отряд, и они четверо: Маюри, Нему, Комамура и Иба, – просто вошли недалеко в зону тумана, дождались, пока на их реяцу подтянется одинокий монстр, после чего Маюри выстрелил сетью из специального агрегата, а уж потом оставалось только запутать тварь, как следует, и быстренько вытащить ее на свет. Теперь образец был надежно заперт в клетке, а Маюри с вожделением готовился к началу опытов.
Немного позже произошло еще одно значимое событие: вернулся парень из отряда разведки. Он был один, и люди опытные могли различить по его лицу, что там, откуда он вернулся, страшно. Разведчик рассказал, что их отряд сумел пробраться довольно далеко, но в окрестностях лаборатории стало слишком сложно. Похоже, говорил он, те мутанты, которые послабее, обитают на периферии зоны поражения, в то время как самые сильные собираются в центре. Группе удалось незаметно проскользнуть сквозь почти всех монстров, но вот сама лаборатория ими буквально кишела. И тогда было принято решение отослать одного назад, чтобы рассказать хотя бы об этом. Остальные же намеревались пробраться внутрь. И если до сих пор ничего не изменилось, сказал разведчик, значит им не удалось.
Услышав об этом, командир Ямамото приостановил пока все эти хождения в туман. Наскоком тут ничего не решить, нужно придумывать что-нибудь этакое, а значит, вся надежда на Куроцучи. Время, похоже, терпит. Ни один из мутантов не попытался до сих пор пересечь черту тумана, и вообще, не происходит ничего такого, что требовало бы немедленных действий. Стоило немного поостыть.
Жизнь на баррикадах постепенно налаживалась. Капитаны и лейтенанты время от времени наведывались к границе тумана, но постоянные дежурства старших офицеров здесь отменили. Перестали ожидать нападения оттуда. Посты и патрули сменяли друг друга согласно расписанию. Лишь одно обстоятельство в последние дни несколько омрачало наладившееся было настроение командования: отсутствие капитана Хиракавы.
***
Хиракава лежал на песке, раскинув руки, и смотрел на луну. Он пребывал в таком положении последние несколько часов, потому что делать что-то другое уже не было сил. Стоило хотя бы подумать, что еще предпринять, но и этого уже не хотелось.
В первый момент он вообще ничего не понял. Здесь тоже постоянно царил невнятный сумрак, почти как в тумане. Вот только что он ободряюще мигнул Хинамори, снова повернул голову… и понял, что вглядывается уже совсем в другую мглу. Над тем, откуда под ногами столько песка, и куда делась стена, он размышлял, наверное, с полминуты. А уж когда дошло… Гарганта же, будь она неладна! Чему тут удивляться? Луна в небе насмешливо и злобно щерилась: попался, синигами!
– Черт возьми! – Сказал Хиракава вслух. – И зачем я врал, что провел здесь две тысячи лет?! Я же здесь и дня не протяну.
И уныло подумал потом, что поминать Хуэко Мундо всуе, видимо, не стоило. Тот факт, что он стоит сейчас один посреди мира пустых, казался ожившей цитатой из его собственной давнишней лжи.
Потом он заставил себя собраться. Если возможен такой стихийный переход в одну сторону, наверное, есть вероятность и обратного процесса. Вначале он оставался на месте. Если уж его сюда перебросило, вдруг да затянет обратно! На всякий случай он старательно вспоминал Сейрейтей, хотя и полагал, что это без толку: сюда-то он попал без всяких посторонних мыслей!
Наконец, он понял, что пользы от сидения на месте не будет, и стал бродить кругами. Надо рассуждать логически, говорил он себе. Если уж Куроцучи говорил, что его прибор некоторым образом смешивает пространство Сейрейтея и Хуэко Мундо, значит где-то здесь и должна быть зона смешения. Вероятно, она так же велика, как и зона тумана с той стороны. И может быть он где-то случайным образом наткнется на такое место, где совершается прямо сейчас переход отсюда туда…
Он ходил, постепенно увеличивая круги. Он бродил, пока не выбился из сил. Капитан отлично понимал, сколь велика вероятность того, что его здесь кто-нибудь найдет и сожрет. Поначалу он заставлял себя не спать. Дремал вполглаза, непрестанно прислушиваясь к звукам пустыни. Но когда пошел, по его расчетам, четвертый день, Хиракава понял, что больше так не может. Он не столько заснул, сколько отключился, но, к счастью, его так никто и не сожрал.
Серьезной проблемой становились голод и жажда. Даже обычной человеческой душе в Руконгае необходима вода, без нее она мучается. А уж синигами для поддержания сил не обойтись без пищи. От голода он скоро свалится без сил. А еды здесь никакой нет.
И вот теперь он лежал на песке, раскинув руки, и пытался размышлять над тем, что ему делать дальше.
Пустой по кличке Хики бился над той же задачей примерно то же время. Его маска трескалась, причиняя сильную боль, от каждой попытки. Но он не оставлял надежды, поскольку бродящие в мутном мраке полусинигами-полупустые внушали ему ужас. Он хотел домой. Но это странное пространство отказывалось подчиняться ему.