Туманный Антакаль
Шрифт:
Насколько я помню – а в возрасте двенадцати лет то, что происходило на сцене однозначно было интересней слухов про короля, его семью, герцогов и политику – их выход был приурочен к визиту послов из Розалима. Сейчас я могла сопоставить даты и факты. Видимо, тогда решался вопрос женитьбы кронпринца Гарольда, а в состав посольства входила его невеста. Поэтому вся королевская семья, включая Гарольда, невесту и послов Розалима почтили оперный театр своим присутствием.
Во второй раз инициатива исходила от маменьки и Абигейл.
Не знаю, искала ли всерьёз жениха Абигейл, в отличие от решительно настроенной мамы, но случая покрасоваться перед потенциальными столичными женихами сестра не упускала.
Ей нравилась вся эта суета, балы, приёмы, светские рауты. Нравилось кружить голову Авиженским ловеласам, ловить восхищённые взоры и изысканные комплименты. Получать цветы и разрешённые этикетом подарки, записки-признания в любви. Хвастаться сколько предложений руки она получила и сколько сердец разбила. Словно для неё это была азартная игра или соревнование.
К слову, получила она их семнадцать. Семнадцать холостых аристократов столицы предложили руку моей сестре, и пять предложений, как уверяла маменька, были достойны самого пристального внимания. Но Абигейл, даже не задумываясь, отказала им всем. Почему? На это у меня не было ответа.
Абигейл легкомысленно утверждала, что никто из них ей не понравился, и вообще, никто ей пока не нравится, а, значит, замуж ей рано. Не верить ей у меня причин не было, но и сказать, что я ей поверила, тоже не могла.
Впрочем, сестра не прогадала. Теперь у неё есть Ник, прекрасная и достойная партия.
На следующий год дебютантской должна была стать я, но я твёрдо заявила, что женихи и замужество меня не интересуют. Тем более у меня была академия и учёба, которая интересовала меня не то что больше женихов – она меня просто интересовала в отличие от замужества.
Ещё были свежи раны от расставания с Марсом, и только закончилась эпопея с Донатом. От замужества с которым я еле отвязалась. И я кивала на Аби – она старшая, пусть её замуж выдают, если так хочется. Маменька куксилась и обижалась – она уже запланировала столичный сезон со всеми его прелестями. В итоге папе пришлось компенсировать мамино расстройство заграничным морским отдыхом, в которое пришлось отправиться и ему и Вилю, за что оба на меня долго дулись и припоминали.
А насчёт оперы, когда я звала туда маму или сестру, сестра просто отмахивалась – не хочу, а мамин ответ с вариациями звучал так: «Сегодня весь свет соберется на званом ужине графа Глитиша, в опере никого интересного не встретим». Поэтому оперу я слушала дома на кристаллозаписях.
Пока мы не спеша добирались до наших мест, так как Джеймса останавливали поздороваться на каждом шагу, я испуганно озиралась в поисках знакомых семьи и нервничала. Ещё и кольнул мелкий, но неприятный инцидент.
Пока Джеймс здоровался с семьей маркиза Лискаса, его дочь, отозвала меня на пару слов. Я её встречала в общей компании Джеймса, и она была подружкой одной из бывших моего шефа. Та была стервочка, хоть и яркая интересная девушка. Впрочем, как все у Джеймса. Но эта была стерва подвид гадюка ядовитая.
– Вы теперь с Джеймсом? – набросилась она на меня.
– В смысле? – ошарашенно спросила я.
– Вчера вместе вдвоём были, сегодня вместе.
– Мы всегда вместе, – растерялась я.
– Это-то и странно, – как-то двусмысленно протянула она и смерила меня выразительным взглядом.
Ход её мыслей мне не понравился настолько, что задумавшись об этом, я даже перестала трястись от страха и не заметила как мы дошли до ложи. Для меня и Джеймса всё было просто, всё как обычно, но с учётом того что он решил сделать паузу в отношениях с противоположным полом, надо избегать появляться в обществе вдвоём. Только в компании. Иначе в отношениях нас заподозрит не только эта стервь. А слухи нам не нужны обоим.
Перед королевской ложей я встала как вкопанная. Только сейчас подумала, а что если там находится кто-то из законных обладателей? Джеймс, удивлённый заминкой, воззрился на меня вопросительно.
– Джеймс, а там… – боязливо протянула я.
– Будем только мы. Меня с собой звал Гарольд, но его жена почувствовала себя нехорошо, и он предоставил мне полное право пользоваться ложей.
Джеймс решительным жестом пригласил меня в ложу, двери которой перед нами распахнули стоящая по бокам стража.
– Х-хорошо, – сказала я. – То есть я имела в виду, что, конечно, не очень хорошо что случилось с…
– Я понял, Марти. Заходи.
Мы прошли в ложу, устроились, я взглянула в зал и тут же отпрянула. Все лорнеты и бинокли были повёрнуты в нашу сторону, и нас пристально рассматривали.
– О, боги, – пропыхтела я, пытаясь отодвинуться подальше и скрыться в тени.
Джеймс только усмехнулся, помахал кому-то и повернулся ко мне:
– Ну что, встретила кого-то?
– Да, пару знакомых видела, но удалось избежать столкновения. Вон та семья и та – из Адуака, – показала я ему на места в партере.
– И как видишь, ничего страшного не произошло. Они не закричали, увидев тебя – держи, хватай беглянку! Не помчались тебя отлавливать, – иронизировал надо мной Джеймс.
Я некрасиво хрюкнула, сдерживая смех. От неловкости выдала тоненькое хихиканье. И закашлялась, краснея от смущения.
– И почему в театр не ходят в масках? – буркнула я. – Или стоит возродить такой рудимент как веер. Мне бы он сейчас не помешал.
Да, скрыться, спрятаться. От всех. От любопытных зрителей. От веселящегося за мой счёт Джеймса.