Тупик либерализма. Как начинаются войны.
Шрифт:
Отрицание морали неизбежно привело бы к скорому взаимному самоуничтожению общества. Однако этого не произошло. Почему? — Либеральная идеология быстро нашла замену морали в виде — римского права. Последнее неожиданно воскресло в начале XVI века, вместе с первым пробуждением капитализма. Как отмечает В. Шубарт, «наряду с Реформацией и Ренессансом рецепция римского права была третьим большим культурным процессом, в котором заметен поворот в мироощущении Запада»{1118}.
Возвращение к римскому праву решало две ключевые задачи. Во-первых, обществу, отрицающему мораль необходим «намордник», чтобы его члены не перегрызли друг другу глотки. И на смену морали пришло насилие: «В новой Европе все больше утверждалась римская
Во-вторых, «римское право вытеснило товарищеские права готики не потому, что оно юридически превосходило их, а потому, что это было право материально сильного, это было властное право»{1120}. Ф. Хайек разъяснял мысль, указывая, что само понятие римского права призвано закрепить социальное неравенство: «Формальное равенство перед законом несовместимо с любыми действиями правительства… основанны(ми) на идее справедливого распределения, (они) однозначно вед(ут) к разрушению правозаконности… Никто не будет отрицать, что правозаконность ведет к экономическому неравенству…»{1121}.
Либерализм, как и коммунизм, обладает своей правдой и своей ложью. Ложь коммунизма, по словам Н. Бердяева, заключается в подавлении личности, правда — в открытии общности людей. Правда либерализма состоит в праве людей на индивидуализм, в том, что частный (личный) интерес является одним из определяющих факторов человеческого развития. Правда либерализма открыла индивидуальные возможности человека, чем сделала революционный прорыв в его развитии. Именно либерализм сбросил с человеческого общества феодальные оковы и обеспечил промышленное и научное развитие мира. Ведомая либеральной идеологией «буржуазия, — отмечал К. Маркс, — менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествующие поколения, вместе взятые». «Она впервые показала, чего может достигнуть человеческая деятельность»{1122}.
Правда либерализма, вторил Чаадаев, «ускорила развитие человеческого разума», однако при этом его ложь «изъяла из сознания разумного существа плодотворную, возвышенную идею всеобщности и единства…»{1123}. Ложь либерализма состоит в том, что он проповедует независимость индивидуума от общества. В таком случае сторонникам чистого либерализма стоило бы поселиться где-то на необитаемых островах и не мешать другим и друг другу. Однако они стремятся жить в обществе. Зачем? Потому что они хотят получать от него все блага, которые только человеческое общество и может предоставить человеку, однако сами они не хотят нести никакой ответственности за него.
В рафинированном виде эти идеи отражали рассуждения немецкого философа первой половины XIX в., идеолога либерального анархизма М. Штирнера: «Я считаю себя не чем-нибудь особенным, но единственным. Конечно, я имею сходство с другими, но это имеет значение лишь для сравнения или рефлексии, в действительности я несравним и единственен. Я не хочу в тебе признавать или уважать ни собственника ни босяка, ни даже только человека, но хочу пользоваться тобой… Для меня ты являешься тем, что ты составляешь для меня, именно мой предмет, а так как мой предмет, то и мою собственность»{1124}.
Либеральная идеология отражает интуитивное стремление любой ценой получить или защитить привилегированное положение и «право» получать дивиденды со всего общества. Она дает внутреннее моральное основание и право получать эти дивиденды. Мало того, подобная либеральная нажива является самым доходным видом бизнеса, когда либо придуманным человечеством. И поэтому пропаганда либерализма щедро оплачивается, тем или иным способом. Ведь данные вложения капитала окупаются многократно.
Либерал, когда ему это выгодно, отрицает познаваемость мира, связь времен (историзм), зависимость политики от экономики и вообще системный анализ. «Как? Вы верите, что экономика влияет на политику? Фи, да вы же марксист! Да вы коммунист! Да вы сталинист!»{1125} Системный, научный подход раскрывает ложь либерализма, поэтому либерал всегда будет отвергать его, ибо он представляет для его монополии, приносящей сверхприбыли, смертельную угрозу.
Истинный либерал отвергает потребность в социализме (социальной силе), поскольку она точно так же вскрывает ложь либерализма, угрожая его монополии и сверхприбылям. Либерала не интересует ни научная истина, ни человеческая мораль, ни развитие человечества, ни существование самого человечества, его интересует лишь выгода, которую он лично прямо или опосредованно может получить. Абсолютизация личной выгоды неизбежно приводит к вырождению человека, когда «человек уже не являлся бы человеком в истинном смысле слова»{1126}, и превращается в сверхчеловека Ницше. М. Делягин, очевидно основываясь на собственном опыте столкновения с либеральным реформаторством, доводит данную мысль до логического конца: «Вкладывание знаний и умений в человека с социальными инстинктами либерального реформатора является, строго говоря, подготовкой будущих массовых убийств, то есть преступлением против человечества»{1127}.
Либерал использует ложь совершенно сознательно, как оружие партийной и классовой борьбы, цель оправдывает любые средства. Например, немецкий канцлер Ф. Папен заявлял: «Методы обмана и лжи, обыкновенные. в партийных баталиях»{1128}. П. Милюков, лидер русской либеральной революции, считал «ложь в интересах партийной борьбы» вполне законным средством борьбы. С. Витте, описывая методы действия либеральных обществ и союзов в 1905 г., отмечал: «Цель оправдывает средства, а потому для достижения поставленной цели не брезговали никакими приемами, в особенности же заведомой ложью, распускаемой в прессе»{1129}.
Либерал использует ложь не только в партийной борьбе, эта ложь всеобъемлюща и охватывает все виды человеческой деятельности и интересов. Например, в отношениях между государствами — разве Версаль не был ложью? А «блестящая изоляция» разве не великая ложь Великих Демократий? «Блестящая изоляция» на деле означает не что иное, как стремление получать выгоду за счет остального мира, не неся ответственности за него.
Если говорить в терминах чикагской экономической школы, то ложь создает виртуальные стимулы, на которые реагируют люди и в соответствии с которыми строят свою экономическую и социальную жизнь.
Можно привести еще массу подобных примеров, «утолить жажду мести» и закрыть страницу. Но оказывается, без либерализма не только развитие, но и само существование человечества оказывается под угрозой. Именно об этом предупреждал Дж. Кейнс: «Мне кажется, что мы сумеем вернуться к некоторым наиболее прочным и непреходящим принципам религии и традиционной добродетели: что алчность — грех, что ростовщичество — преступление… Мы сможем ставить наши цели выше средств и отдавать наши предпочтения добру, а не пользе. Но будьте осторожны! Время еще не пришло. На протяжении по крайней мере следующих ста лет мы должны продолжать притворяться, что справедливость — это грязь, а грязь — справедливость; что грязь полезна, а справедливость нет. Еще некоторое время алчность, ростовщичество и бдительность должны быть нашими спутниками. Ибо только тогда мы выйдем из тьмы экономической необходимости на свет дня»{1130}.