Турецкий дебют
Шрифт:
– И большие! Тебя где носит? На меня уже метрдотель полчаса косится, пришлось твою говядину съесть. Причём, очень медленно.
– Вкусно хоть было? – весело спросил Рысь, подзывая официанта.
– Ну… да, – оторопело ответил я и, услышав, как он снова заказал Бёф Бургиньон, выпалил, – Вы мне денег не оставили, уважаемый хрен знает кто.
– Да ну? Запамятовал, что ли? Вот так и начинается склероз. Глядишь и деменция не за горами, – покачал он головой, – А ты в кармашках своих всё проверил? Особливо в нагрудном.
Дёрнувшись, я запустил пальцы в указанный карман и выудил оттуда туго перетянутый резинкой рулончик сотенных купюр.
– Твою же маму, – только и смог вымолвить я в ответ на гнусно-снисходительную улыбку Рыси, – В этом кармане носится только платок!
– Я тебе не зря про идиотский этикет напомнил, отвыкай от дрянных привычек аристократов. Тебе ни капельки не интересно, где я был?
– Вероятно, проследил за дедом и Синельниковым.
– Бинго!
– У меня было время подумать.
– Не знаю, порадует тебя или нет, но эти двое всерьёз озаботились докопаться до правды. Ну? Чё замолчал?
– Дед конечно силён, но боюсь, что Сутормин его сломает, – заметил я, немного подумав.
– Твой дед перец тёртый, да и Синельников не пацан зелёный, но речь сейчас не о них. Ты сам-то как? Впишешься или предоставишь вершить месть двум дедам и одной юной деве? – не унимался Рысь.
– Какой ещё деве?
– Даже не предполагаю под каким именем ты её знаешь, – и исподлобья взглянув на меня, он поинтересовался, – Тебе баронесса Белова знакома?
Я напряг память, но в итоге только помотал головой и спросил:
– А кто это такая?
– Жаль, думал может тебе что-то известно про её замужество. Проехали. А подпоручик вашей гвардии Вика Белова знакома?
– Белка, что ли? Так она же погибла, – удивился я.
– С чего ты взял, что она мертва? – сделал изумлённое лицо Рысь.
– Ты и сам наверняка видел, как всех выбравшихся из леса убили.
– Жива, здорова и скоро переедет жить к твоему деду.
Заметив мой непонимающий взгляд, он коротко хохотнул:
– Не жить с ним в любви и согласии, естественно, а под охрану Службы безопасности.
Покачав головой, Рысь подался вперёд и спросил:
– Слушай, не моё конечно, дело, но у меня сложилось впечатление, что ваш дедушка вас не очень-то любил. Зато в своей дочери души не чаял.
– Ничего удивительного. Мама была его любимицей.
– Допустим, – согласился Рысь, – Ну тогда он и её детей должен любить.
– А вот тут ты жёстко ошибся. Ни у одного из нас дар Стариковых не прорезался.
– Ё-моё… Ну это же не причина вас не любить?
– Ещё какая причина. Ведь дар их рода после его смерти полностью бы пропал, у него все надежды были на внуков. Но из всех нас он выбрал только Алёнку, сказав, что мы с Костиком генетический мусор. Отец разрешил ему обучить её основам их дара и дед собирался подарить ей своё родовое кольцо. Вот только мама как-то сказала, что из этой затеи ничего не выйдет, дар Турчаниновых почти полностью задавил в Алёне дар Стариковых.
– Поня-я-ятно, – протянул, удовлетворённый моим ответом, Рысь.
Видимо, он и впрямь был очень голоден. Съев, принесённую ему говядину за три минуты, он встал, опрокинул в себя полбокала вина, и поманив меня рукой, двинулся к выходу.
– У нас тобой сегодня довольно плотный график, – поведал он мне, выходя из ресторана на Невский проспект, – И не зыркай так на меня, я и сам не думал, что наша прогулка так затянется. Твой дед решил завтрашней ночью добраться до Красницкого. Неужели ты позволишь, чтобы тебя кто-то опередил?
Я промолчал. Только уже сев в остановленный им такси-флайер, я возобновил разговор:
– Мне уже даже не важно, кто ты такой. Вижу, что ты не совсем обычный человек. Но таких необычных – пять копеек пучок в базарный день. Ответь мне всего лишь на один вопрос – зачем?
Конец ознакомительного фрагмента.