Турист поневоле
Шрифт:
* * *
После всего пережитого пребывание в клубе Петр запомнил весьма приблизительно. Туман табака и новой жизни, сваи клубных ритмов, забиваемые глубоко в мозг, мысли, растворенные в алкоголе… Петр спрятался за бортом барной стойки, чтобы не смыло в шторм клубной вечеринки, но спасательные рюмки не опускали в забытье, лишь добавляли мути в муторную трезвость. Он бессильно улыбался другу, когда теперь уже Николай стал подводить к нему разных девиц. Николай утверждал, что проводит кастинг, а Петр был не в силах даже спросить, что это значит.
Несмотря
Может ли ангел быть сексуальным? Может. Часов около трех Николай привел к Петру двух таких – инь-ян, блондинку-брюнетку – и сказал:
– Все, берем этих и едем ко мне, – так, будто речь шла о чем-то неодушевленном.
Ангелочков фраза ничуть не смутила. Зато Петр залепетал, сглаживая пассаж друга:
– Мой друг хотел сказать, что приглашает вас… эээ…
– У меня предложение, – подхватила блондинка, – поужинайте девушек!
– Ну, спасибо, браток, – укорил Петра бывший заворг [3], пока девушки посещали дамскую комнату, – выставил меня еще и на спонсирование ужина. Так бы через полчаса уже делом занялись, а из-за тебя еще и часа два, и тысяч десять впустую потратим.
– Неудобно же, ты так о них говорил, прямо как о товаре, как о тех, Толиных…
– А есть разница?
– Раньше ты не был таким циничным.
– Поживешь с мое в нашем долбаном светлом будущем, посмотрю, каким ты станешь.
* * *
Около семи утра Николай выставил девушек за дверь. Дав фальшивое обещание позвонить, Петр вернулся в кабинет к разложенному дивану, поправил смятую постель и лег спать. Сон не шел, хотя Петр был совершенно измотан. Казалось, пропущенные 26 лет он пережил за несколько часов в режиме ускоренной перемотки.
Предыдущая жизнь представилась никчемной и конченой, а ее перспектива простиралась не дальше предстоящего завтрака. Спасибо тебе, Баба, вот уж напугала, так напугала!
Какая-то мысль скользнула краем сознания и скрылась. Петр попытался уцепиться за ее хвост, но не успел и вернулся к пережитому.
За ночным ужином Петр с новой силой почувствовал, насколько этот мир чужд ему.
Ресторанная жизнь в его время отличалась от теперешней как камера предварительного заключения от номера в Метрополе: отсутствие швейцара, берущего мзду за вход, вежливое и быстрое обслуживание, меню, обширное как советская книга о вкусной и здоровой пище и все в том же духе. Названия большей части блюд были Петру незнакомы, поэтому он, не забывая обращаться к официанту привычным словом «товарищ», что жутко веселило его компаньона, тщательно выяснял содержание, а главное – наличие блюд. К его удивлению, даже ночью все, указанное в меню, можно было заказать.
Николай развлекал девушек разговором, они смеялись. Петр попытался вникнуть в суть беседы и осознал, что не понимает не только многих слов, но и предмета общения, хотя говорили на его родном языке. Даже язык неузнаваемо изменился, хотя времени прошло всего ничего.
Девушки все время кому-то звонили, кто-то звонил им, шел активный обмен письменными сообщениями, казалось, у них разгар рабочего дня.
Эти разговоры ни о чем, эти телефонные «приветики, ОКи, чмоки-чмоки» напомнили Петру слова из другой жизни, точнее из книги: «чушики, чушики». «Боже мой, – похолодело его сердце, – это же “Хищные вещи века” [4], это же здесь, со мной…»
Однако и ему захотелось принять участие в общении, он спросил, чем девушки занимаются. Выяснилось, что они «учатся в универе на вечернем и работают менеджерами в крутой фирме».
– Менеджерами? Что это значит? – озадачило Петра очередное малознакомое слово, явно иностранного происхождения.
– По-русски это приказчик, – подоспел с переводом Николай, – сейчас, дружище, наша экономика и почти вся жизнь протекают в адаптированном переводе с американского английского. Раньше была секретарь в приемной, теперь – офис-менеджер; раньше разнорабочий в торговом зале раскладывал товар по полкам, теперь это – мерчендайзер; раньше был командир штаба ударной комсомольской стройки, теперь – менеджер проекта… Сочиню тебе краткий советско-российский толковый словарь, иначе перестанешь меня понимать.
– Такое впечатление, что мы находимся под оккупацией: цены в долларах, речь наполовину их, фильмы американские, телевидение американское, музыка американская… Они нас силой захватывали или мы сами сдались?
– Сами, конечно. Зачем нас захватывать, если вместо «ветра в лицо» и «вновь продолжается бой» они предложили «брать от жизни все». Мы спросили, где брать? Они говорят: у нас, все у нас. Мы и стали брать все. Вкусно, сытно, красиво, удобно…
– Именно. Свиней в хлеву тоже сытно кормят…
– Мальчики, – напомнил о себе один из ангелов, – вы к нам вернетесь, или мы пойдем? Вы, похоже, сами справляетесь.
Дома девушки сразу попросились в душ. Пока они его принимали вдвоем, Николай распределил, кто кому, и пары разошлись по комнатам.
Петру ситуация была непривычной: никаких танцев в темноте, жарких поцелуев по углам дивана, никакой борьбы с руками, пробирающимися к застежке бюстгальтера, никаких вопросов «может, не надо?» и заявлений «уже поздно, мне пора домой»… Все по-деловому, ясно и честно: ты – моя женщина, я – твой мужчина. Такого гладко эпилированного тела, такого качественного по технике секса у Петра раньше не было, но что-то его смущало.
Он вспомнил своих лохматых комсомолок. В их страсти и страхах, стонах и смехе почти всегда присутствовала попытка любви, которая с сегодняшней гладкой девушкой в принципе не подразумевалась. Они занимался эротической физкультурой, где слово «любовь» так же неуместно, как татуировка с профилем Сталина на плече английской королевы.
Так ему казалось. Впрочем, вполне возможно, что он просто устал и не успел привыкнуть к новому миру и его нравам.
В конце концов Петр заснул.
[1] – напоминаю читателю, что события происходят в 2009 году, в те времена курили практически везде.