Турист
Шрифт:
Шериф закрыл за ним дверь.
— Сэмюель, — сказал Мило, но подходить не стал, ожидая, пока арестант поднимет глаза.
Лицо в свете флуоресцентной лампы казалось желтоватым и изрезанным тенями, но сходство с тремя фотографиями в файле сомнению не подлежало. На одной, присланной из Абу-Даби, черты человека по имени аль-Абари частично скрывал белый тюрбан. На второй, из Милана, некто Ланцетти был сфотографирован в кафе на Корсо-Семпионе в компании рыжебородого мужчины, идентифицировать которого так и не удалось. Третья, взятая из материала,
— Сэмюель Рот. Будем пока называть вас так — легче произносить.
Рот только моргнул в ответ.
— Вы понимаете, почему я здесь. К вашим проблемам с женщинами это отношения не имеет. Мне нужно знать, для чего вы прибыли в Соединенные Штаты.
— Как тебя зовут, ты, мудак? — спросил Рот по-русски.
Мило поморщился. Что ж, придется подыгрывать. По крайней мере, местные парни ничего не поймут.
— Я Мило Уивер из Центрального разведывательного управления, — тоже по-русски ответил он.
Сэмюель Рот усмехнулся, как будто более смешного имени еще не слыхал.
— Что?
— Извини, — сказал Рот, на этот раз по-английски, и поднял руку. — Признаться, не ожидал, что сработает.
Говорил он с легкой запинкой, как человек, принявший лишнего.
— Что сработает?
— Я тебя помню, хотя в последнее время многое забываю.
— Не будете отвечать на вопросы, придется применить спецсредства. Полномочия у меня есть. — Усталые, налитые кровью глаза дрогнули. — Вы сильно рисковали, приехав в Штаты. Причина для этого может быть только одна. Кого планировали убить?
Рот пожевал губу.
— Может, тебя.
— Мы проследили вас от Барселоны. Мехико. Даллас. В Новый Орлеан приехали на арендованной машине. Там же подобрали подружку. Хотели узнать, выжила ли она после «Катрины»? Сменили паспорт на итальянский — Фабио Ланцетти. В Миссисипи опять воспользовались израильским. Хороший трюк, но проходит не всегда.
— Тебе лучше знать.
— Мне?
Сэмюель Рот вытер сухие губы, сдерживая кашель, и заговорил немного глуховато.
— Я много о тебе слышал. Мило Уивер. И не только. Александер. Мне привычнее называть тебя так. Чарльз Александер.
— Не понимаю, о чем вы.
Мило небрежно пожал плечами — за пределами Компании этого никто не должен был знать.
— История у тебя длинная, — продолжал Рот. — И интересная. Был Туристом.
— Все любят отдыхать, путешествуя.
— Помнишь две тысячи первый? До того, как мусульмане расстроили весь бизнес. Амстердам. Тогда меня беспокоили только такие, как ты. Люди, работающие на правительство. Сейчас же… — Он покачал головой.
2001-й Мило помнил лучше, чем многие другие годы, — то был год перемен.
— Я никогда не был в Амстердаме, — соврал он.
— Любопытный ты тип, Мило Уивер. Я видел личные дела многих, но ты… В твоей истории нет… как бы это сказать… нет центра.
— Центра? — Мило сделал два шага вперед.
Тигр устало закрыл глаза.
— Нет мотивации, которая связывала бы события твоего прошлого.
— Почему же? Машины и девочки. У вас разве другая мотивация?
Сэмюелю Роту это, похоже, понравилось. Он снова вытер губы, пряча усмешку, но глаза над загорелыми щеками остались влажными, больными.
— Собственное благополучие тебя определенно не мотивирует, иначе ты был бы где-нибудь еще. В Москве, например. Там об агентах заботятся.
— Так вы русский?
Рот пропустил вопрос.
— Может, просто хочешь быть на стороне победителей? Некоторым нравится прогибаться вместе с историей. Но история — штука верткая. Сегодня — глыба, завтра — груда камней. Нет. — Он покачал головой. — Тут другое. Думаю, ты предан семье. Это больше похоже на правду. У тебя ведь жена и дочь? Тина и… Стефани?
Неожиданно для самого себя Мило выбросил руку, схватил арестованного за ворот рубашки и рывком оторвал от матраса. Теперь, вблизи, он увидел то, чего не видел раньше: розовые язвочки на сухом, шелушащемся лице. Это был не загар. И в дыхании Рота тоже было что-то плохое, больное.
— Они здесь ни при чем, так что их не впутывай, — сказал Мило и разжал пальцы.
Рот упал на матрас, ударившись головой о стену. И как ему удалось так повернуть допрос?
— Я ведь только пытался завязать разговор, — объяснил киллер, потирая затылок. — Для того сюда и приехал. С тобой повидаться.
Мило молча шагнул к двери.
— Ты куда?
Хорошо — в голосе беспокойство. Мило постучал, и один из помощников шерифа тут же завозился с ключом.
— Подожди! — крикнул Рот. — У меня информация!
Мило открыл дверь и, не оборачиваясь — хотя Рот окликнул его еще раз, — вышел из камеры. Вышел и зашагал по коридору. За спиной захлопнулась стальная дверь.
3
Стоя на полуденной жаре, Мило долго возился с новым служебным телефоном «Нокия», освоить который полностью еще не успел. Отыскав наконец нужный номер, он отошел в сторонку, к припаркованной бело-голубой машине. Собиравшиеся в небе тучи обещали грозу. Гудки оборвались резким вопросом Грейнджера:
— Что еще?
Обычно с таким раздражением реагируют те, кого разбудили среди ночи, но сейчас время близилось к полудню.
— Это он.
— Хорошо. Полагаю, он не очень разговорчив?
— В общем-то, нет, но пытается вывести меня из себя. Он видел мое личное дело. Знает о Тине и Стеф.
— Господи. Откуда?
— У него тут подружка. Может, она что-то подскажет. Ее сейчас привезут. — Мило помолчал. — И еще, Том. Он болен. По-настоящему. Боюсь, переезда не вынесет.