Тут и там

Петров Александр

Авангард

Ну что же, если речь идет об авангарде,то начнем уж с кельтов.Иным путем, чем греки и латины,проник в Европу арийский авангард.Сначала с юга, обогнув Тавриду,потом, как учит нас словарь Эфрона,повернув на запад и на север,переплыв Дунай, достиг он волнБалтийского и Немецкого морей.А уж затем на юг, но не назадк сокровищам Востока, но вдольберегов, где чудеса творил Борей,к Франции раздольной.И, вспыхнув там огнем,он искрами покрыл все то, чтоСообществом мы назовем теперь.Не миновав часть Азии, при том.Куда не взглянешь – островкельтский! На полуостровах,Балканском, Пиренейском, и в Бретани,в Британии, где за свет дневной взимали дань,по Дунаю, стремившемуся в неба ширь,Рейну, где девчонка манила дланьюлунатиков к себе на пир, виноградной Роне,нарядной Сене, Луаре, убраннойподсолнухами, теми, ошеломившими Ван Гога,но, конечно, позже, гоготунье Эльбе,в Галлии,

в Эльзасе, Боже! —всюду жили галлы, бритты, бельги,словом – кельты.Кто сказать посмеет —кельтов не было у нас?Но вопрос, вот вопрос —где они сейчас?Где же кельты?Где тот светлый авангард?1991

Александрия. Итака. Платон

Александрия, с Итакой на уме

Я посетил город, в котором жил поэт,город моего имени,с маяком на дне моряи книгами на полках облаков,нашел дом, в котором он скрывалсяот вестников, сообщавших ему,что время расставания истекло.Я долго стоял перед темными,дубовыми дверьми его квартиры,прежде чем решился коснуться звонка.Никто не отозвался.С форштевня своего рабочего столапосле утомительного путион шагнул на берег Итаки.А может быть попробовал еще разобойти ее гавань,уйти под парусами в открытое море,опять отправиться в запретном направлениина край света,чтоб вновь послушать смертоносные стихи,погрузиться глубоко в себяи обменяться парой словс мертвыми друзьями.На все он был готов,только бы и дальше шагать по тротуару,которым ежедневно проходил,отправляться в греческую церковьСвятого Саввы на соседней улице,иноверцами не превращеннуюв руины,молить властителей небес ему дозволитьлюбовнице своей единственной,хоть на песке она была каменным домом,не говорить еще последнее —прощай!И у меня стоит перед глазамиобраз Итаки,высеченный на внутренней стенемоих висков,истинная моя родина,которой я обязан всем,и своей жизнью.Но я повторяю его слова,читаю его мысли:суждено тебе на Итаку вернуться,нет никого, кто не вернулся бы,старайся только подольше оставаться в пути,чтоб старость встретить в чужом мире,ибо годы, что проведешь ты от нее вдали,а с ней на горизонте,заставят и тебя понять,что для нас значат все Итаки.(Перевод с сербского Мариной Петкович)

Последнее пиршество Платона

Милану Буневцу

На угощение богатое,такое, что и у богов бы слюнки потекли,с напитками, что сердце воспламенятда вдруг и остановят,когда мечта его сбудется —наполнить мозг вином,как наполнают бочку дубовую,еще с плодами из морских глубин,эффект которых не сравнить с виагрой,от них и обезьяны попадали б с дерев,когда бы на ветвях совокуплялись,не говоря уж о редчашей снеди,от птиц молока и до яиц от попугаев,на это плоти торжество,на парад страсти этот,пригласил всех лично он,сын богачасо звучным именем —Платон,дам первых и вторых,особо оных,паденью склонных(и трех красавиц куртизанок),в них мужей влюбленных,и неверных,и рогоносцев совершенных,и мальчиками обуянных козлов,и неучей атлетов, и сверхученных стариков,чтоб, если есть желанье жрали,бражничали, пели, скакали,под лиры звуки поплясали,пока бы на траву не пали,чтоб напоследок имоткрыть доселетайну, в себе хранимую.Чтобы его слыхали,чтоб поразительная вестьдошла до уха всех,во весь кричит он голос:«Довольно было,ну, довольно!»Не пакость здесь причиной или злоба,а мир душии духа озареньеему велят без сожаленьявсем объявить,что навсегда он оставляет рольустроителя пиров,борделей этих.«А стихи мои,детей от тела моего,здесь перед вами,вот, на папирусе,пусть поглащает пламя. [1] По-ученически смиренно,нога к ноге,отправляюсь на зарек Сократу».2013(Перевод с сербского Мариной Петкович)

1

Жаль – подумает человек, совершая прогулку по страницам истории. Поэзия, все же, исполнена не только страстями, как штрудель с маком или с козьим сыром пирог. Ибо пожелал бы кто-нибудь и сегодня прочесть стихи Платона. Но и пепел развеял ветер. Так что вместо удовольствия, pleaisir du texte – печаль.

Статьи

Стихотворение «Смольный» в аспектах памяти

В статье разбирается стихотворение «Смольный» (А. Петров, 1979) – в аспектах коммуникативной, автобиографической и культурной памяти.

Мама – моя личная связь с Лениным.Ленин – в Смольный. Мама – из Смольного.Ленин из Смольного руководил революцией.Мама в Смольном проходила гимназический курс.В так называемом институте благородных девиц.Смольный для мамы был, как клетка для птицы.Раз в неделю отпуск. Как в армии.Летние каникулы, пока их дождешься!Рождество. Пасха.Заключительный бал.И тут Ленин. На улицах – рабочие отряды.Революция – краткий перерыв в уроках.Перемена между французским и немецким.По-русски говорили только по воскресеньям. Или шепотом.И в вагоне, когда ехали в Харьков…Вокзал. Старый Петроград на перроне.Провожают с иконами.Девушки в форменной одежде. Родные с цветами.Конфеты, извлеченные из потайных ящичков.Будь осторожна! Пиши нам!Благословение бабушки. Брат-близнец с шапкой в руке.Скоро увидимся!Смольный – обратно в Смольный?Красные в Харьков. Мамин Смольный – в море.Новая классная дама. С желтым лицом.На голодных уроках впервые не откликаются вызванные.Одесса – Варна – София – Ниш – Белград.Наконец Турецкий Бечей. Кофе с молоком на завтрак.Тайные записи на всех языках. Знакомые русские кавалеры.Одни с эполетами, другие в штатском.Балканский Смольный.Выпускные экзамены. Двери настежь!Десять часов за кассой.И так – десять лет…Благородная девица в капиталистическом обществе.За чужой кассой.Мамина новая семья. Не изменившиеся обычаи.Война. Красная армия.Чаепитие с красными офицерами. Разговор по душам. До рассвета.Разные взгляды. Общие слезы.Занавес. Упал. Поднялся.И мама пришла к Ленину,как в торжественный зал. Как на приемк новому директору в Смольном.Поклонилась и молча прошла.Седая.Он уже был моложе.(Перевод с сербского Музы Павловой.)

И. П. Смирнов в известной и уже ставшей классической книге «Порождение интертекста (Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б. Л. Пастернака)» утверждает, что текст-текст отношение является текстопорождающим отношением в словесном искусстве [2] . Я вполне согласен с такой «концептуализацей» текст-текст отношения для многих литературных произведений, включая и некоторые мои стихотворения. Очевидная текст порождающая интертекстуальная связь концовки стихотворения «В русской церкви в Белграде» («Здесь восприемник / вложил ему в уста / иной язык, / пьянящий его своим вином. / Но, вот, он молится / на том / ржаном, родном») со стихами Есенина: «Потому, что я с севера, что ли, / Я готов рассказать тебе поле, / Про волнистую рожь при луне. <…> // Эти волосы взял я у ржи…» («Шаганэ ты моя, Шаганэ!»). Такое же текст-текст отношение и со стихом Цветаевой: «Русской ржи от меня поклон» («Русской ржи от меня поклон»).

2

Смирнов И. Порождение интертекста. Элементы интертексту-ального анализа с примерами из творчества Б. Л. Пастернака / Wiener Slawistischer Almanach. 1985, Sbd. 17. С. 5. [Электронный ресурс] – Режим доступа:(дата обращения: 20.07.2019).

Но я не думаю, что даже возможное «выявление» «Смольного» как интертекста будет определяющим в реконструкции его «генеративного процесса» [3] . По-моему, возникновение «Смольного» определили три момента: рассказы матери автора, мемуары, журналы и книги по истории Революции и эмиграции, воспоминания автора. Все три момента связаны с тремя типами памяти: коммуникативной, культурной и индивидуальной, или автобиографической.

Ян Ассман указывал на разницу между коммуникативной и культурной памятью. Содержание первой – «история в рамке автобиографической памяти, недавнее прошлое», второй – «мифическая история, события в абсолютном прошлом (in illo tempore)». Форма первой – «неформальная традиция и жанры повседневной коммуникации», а второй – «высокая степень формы, церемониальность». Носители информации первой – «живая, воплощенная память в повседневном языке», а другой – «тексты, иконы, танцы, ритуалы, спектакли разных типов; “классический” или формальный язык(и)». Структура времени в первой – «80–100 лет, подвижной горизонт 3–4 взаимно действующих поколений», второй «абсолютное прошлое, мифическое примордиальное время, “3000 лет”». В первом случае структура участников «разнородная», во втором – это «специализированные носители памяти, иерархической структуры» [4] .

3

Там же.

4

Assman J. Communicative and Cultural Memory // Cultural Memory Studies. An International and Interdisciplinary Handbook / Astrid Erll, Ansgar N"unning (Hg.). Berlin – N. Y., 2008. P. 117.

Необходимо уточнить, что Ян Ассман свои строгие бинарные оппозиции оценил «не вполне соответствующими современной обстановке», так как в современном обществе есть тенденция «к дифференциации бинарных структур и к лингвистическим разнообразностям из-за многосторонности средств информаций культуры, таких как кино, радио и телевидение» [5] . Но его предупреждение больше относится к культурной, чем к коммуникативной памяти.

По моему мнению как автора, коммуникативная и автобиографическая память, а в меньшей степени и культурная память, но не текст-текст отношение, являются основным текст порождающим фактором «Смольного».

5

Там же.

Я не планировал писать стихотворение об Октябрьской революции. Я решил написать стихотворение о матери после ее кончины в 1978 году. Почему у меня возник Ленин? Вероятно, потому что из-за революции моя мать Ирина вместе со Смольным институтом благородных девиц покинула родину и семью, оказавшись по окончании Великой войны в далеком и для нее тогда чуждом и незнакомом мире – в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, Новом Бечее – небольшом местечке на берегу Тисы. Несомненно, Октябрьская революция изменила жизнь матери, хотя в октябре 1917 года ей было всего четырнадцать лет.

А разве может стихотворение с именем Ленина в первых строках не быть и стихотворением о революции? Не расстается мать с Лениным до конца первой строфы, и снова они вдвоем в последней строфе. А рядом с ними как бы происходит столкновение двух миров, которые, по мнению Ленина, не могут существовать одновременно и рядом. Один мир – олицетворяемый Лениным, другой – тот, в котором родилась моя мать. Это два мира, противопоставленные друг другу на одной и той же исторической вертикали; тот, кто со дна ее, хотел бы все перевернуть и поставить с ног на голову, а тот, что с ее верха, стремится все сохранить.

Первая строфа – свидетельство тому, что в стихотворении «Смольный» не ставилась задача создания точной исторической картины Революции. Институт еще летом 1917 года покинул знаменитое здание, одно из красивейших в городе Петра, которое в классическом стиле в 1806 году возвел архитектор Джакомо Кваренги при Воскресенском новодевичьем Смольном монастыре. Здесь тогда проходило обучение принятых кандидаток, здесь же ученицы и жили. Поэтому второй стих не является достоверным. Институт покинул здание Смольного не по приказу Ленина, а по решению Временного правительства Керенского, вождя Февральской революции 1917 года. Причина – отмена дворянских привилегий. Это была причина, выражавшая волю большинства русского народа, к которой с пониманием отнеслись и многие представители дворянского класса.