Тувинские сказки
Шрифт:
Пришел вечером с охоты младший брат Биче-оол и залюбовался березовой девушкой. Смотрел, смотрел на нее — не вытерпел и поцеловал ее в губы. И вдруг видит: ожила кукла, открыла глаза, засмеялась серебряным смехом и нежно обняла Биче-оола.
Увидели это братья и стали спорить.
Старший говорит:
— Это я ее вытесал из березы. Она моя.
Второй брат говорит:
— Нет, моя. Я ее одел.
Третий брат говорит:
— А я ее накормил.
Один только Биче-оол молчит, сидит рядом с девушкой и глаз с нее не сводит.
Долго спорили братья.
— Пусть девушка сама решит, кто для нее больше сделал. Кого она выберет, тот и будет ей мужем.
Подумала березовая девушка, и говорит:
— Старший брат вытесал меня из березы. Он отец мне. Второй брат одел меня. Он мать мне. Третий брат накормил меня. Он брат мне. А Биче-оол оживил — приласкал меня, как жених невесту. Он должен быть мне мужем.
Подивились братья мудрому ответу девушки и согласились. Счастливо зажил Биче-оол со своей женой. Говорят, они до сих пор живут и не старятся.
Старик Ак-Сал
Жил-был жестокий Калчаа-Куш-хан. Был он толстый, как туго набитая барба, и кровожадный, как голодный волк.
Любил хан своим подданным загадки загадывать. Кто не отгадает, того хан пытке подвергает.
Больше всех от него мук натерпелся старый Ак-Сал — всю жизнь его мучил свирепый Калчаа-Куш.
На склоне лет решил Ак-Сал отомстить хану за себя и за всех замученных.
Пришел он в белую юрту, низко поклонился хану и старикам и говорит:
— Берусь, хан, отгадать твои загадки.
Обрадовался хан.
Показал сразу же на ближнюю сопку, покрытую снегом, и говорит старику:
— Там находится снежный всадник. Сходи к нему и узнай: когда и откуда он прискакал, когда и куда он ускачет. Не узнаешь — прощайся со своей седой головой.
— Пусть будет по-вашему — попытаюсь. Но если узнаю — вам прощаться со своей головой, — насмешливо ответил Ак-Сал. — Пусть эти старики будут свидетелями.
Захохотал Калчаа-Куш:
— Пусть будет так. Не сомневайся, ханское слово нерушимо. Иди, да поторапливайся.
Не торопясь пошел Ак-Сал к снежной сопке, раскурил там свою длинную трубку и долго пускал дым к небу. Потом выбил пепел из трубки, набрал в полу халата снега и вернулся в ханскую юрту.
Хан его поджидал с нетерпением:
— Ты что так долго пропадал?
— Снежного всадника расспрашивал, — отвечает Ак-Сал.
— Вон как! — злорадно расхохотался опять хан. — И что же он тебе говорил?
— Он мне все рассказал. Прискакал он сюда осенью с верхнего мира, а отсюда поскачет весной в подземный мир.
Испугался Калчаа-Куш. Заколыхалась в страхе его толстая туша, покраснела от злости заплывшая жиром шея, уставился он на старика и завопил так, что чашка с чаем расплескалась.
— Ты, видно, из ума выжил, глупая черепаха. Нет там никакого снежного всадника. Убирайся отсюда!
Бросил тогда
— Вот тебе подарок от снежного всадника. Видно, ханское слово, как снег, быстро тает. Старики-свидетели нас рассудят.
По велению седых стариков схватили простые люди Калчаа-Куша.
Как ни кричал хан — отрубили ему голову.
Хан — ослиные уши
В давние времена на острове посреди озера Тере-Холь стоял большой дворец. Жил в нем нелюдимый и злой хан. Безлюдно было в просторном дворце. Кроме хана с ханшей на острове жили слуга со служанкой и юноша-брадобрей.
Хан часто покидал остров, разъезжал по аалам и учинял там суд-расправу над своими подданными.
А юноша-брадобрей оставался все дни один, ему под страхом смерти было запрещено покидать остров. Только он один знал ханскую тайну: у хана были ослиные уши, которые он прятал от чужих глаз под шелковым колпаком. Только ему разрешал хан снимать этот колпак и брить голову. Целыми днями юноша одиноко сидел под большим тополем и пел тоскливые песни.
Прилетят на остров стайки птичек — слушает он их веселый щебет. Подплывут к берегу рыбки — любуется он их резвой игрой.
Однажды, когда хан снова покинул остров, юноше стало невмоготу — сильнее прежнего затосковал он по родному аалу.
Бросился он на траву и закричал:
— Будь ты проклят, Элчиген-кулак-хан [41] !
И вдруг слышит — шепчут листья тополя: «Элчиген-кулак-хан». А им вторит налетевший ветерок: «Элчиген-кулак-хан». Шумят волны озера: «Элчиген-кулак-хан».
Испугался юноша и просит их:
— Замолчите! Если хан услышит, он убьет меня.
Но шепот не смолкает. Все громче и громче над островом разносится: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан».
Бросился тогда юноша в озеро. Долго плыл он, из сил выбился. Потянуло его ко дну. Но тут подплыли к нему две большие щуки и помогли добраться до берега.
41
Элчиген-кулак-хан — хан — ослиные уши.
Идет юноша в горы и весело распевает: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан». Вслед за ним эти слова повторяет эхо гор и тайги.
Вернулся хан на остров и слышит — шепчет старый тополь: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан». Рассердился хан, велел позвать юношу, но его нигде не нашли. Решил тогда хан, что его брадобрей пытался бежать и утонул в озере. Никто еще не доплывал до берега.
Приказал хан срубить старый тополь, но все равно ему не спится. Опять слышит: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан». Это травы шепчут, птицы распевают. Обезумел хан, мечется по острову, цветы топчет, гнезда птичьи разоряет.