Тварь в склепе

(Приключения молодого Конана)

Ручной ввод текста: Валерий Янкин (viking@uic.nnov.ru)

Два дня волки неотступно следовали за ним.

Посмотрев мельком назад, подросток увидел их лохматые, нескладные серые тени, трусившие в сумерках. Усталое тело требовало отдыха, и он понял, что не может сражаться с ними, как раньше.

Вокруг молчаливыми солдатами заколдованной армии поднимались стволы деревьев – легионы черных елей. Тусклый снег еще вздымался серыми холмами, но, разбуженные весной, повсюду журчали сотни ручейков. Этот темный даже в начале лета мир сейчас выглядел еще более мрачным.

Подросток взбежал наверх по заросшему лесом склону и остановился, чтобы перевести дух. Он спасался от многих преследователей после схватки с гиперборейскими работорговцами. Несмотря на киммерийское происхождение, он попался банде грабителей Ассира, промышлявших на границах Гипербореи. В этой суровой земле они устраивали ловушки для приезжих, и юный Конан впервые познал горечь оков, привычных рабам.

Но ошейник раба он носил недолго. Воспользовавшихся крепким сном наломавшихся за день невольников, подросток сломал одно из звеньев цепи, которое было послабее. Сильная буря с дождем помогла ему вырваться на свободу. Вертя над головой четырехфунтовым обрывком цепи, Конан убил надсмотрщика и солдата, пытавшихся его задержать, и исчез в густых зарослях орешника. Дождь укрыл его от работорговцев, помешав собакам напасть не его след.

Освободившись, Конан обнаружил, что находится на землях племен, враждебных его народу. До родной Киммерии было очень далеко. Он принял решение пробиваться на юг, через дикую гористую страну, отделенную болотами от Гипербореи с ее плодородными долинами и от идущих дальше Бретонии и Турании. Где-то на юге, он слышал, лежало чудесное королевство Замора, с прелестными темноволосыми женщинами и башнями – обиталищами ученых жрецов. Мрачной славой пользовались в королевстве столица Шадизар, называемая городом злодеев, города воров Аренджун и Иезад и город Бога Пауков.

Годом раньше юный Конан впервые попробовал роскошь цивилизации. Однажды, в кровавом безумии, орды киммерийских кланов подступили к стенам Вонарума. Варвары захватили город, и Конан, впервые принимавший участие в набеге, узнал цену многому. И это только возбудило его аппетит. Не имея стремления к чему-то определенному, не строя никаких планов, он смутно грезил о приключениях в южных землях, способных принести ему богатство и славу. Он видел сверкающее золото и драгоценности, обильную пищу и питье и горячие ласки прекрасных женщин благородного происхождения – как награду за доблесть и отвагу. Он считал, что на эге его сила и честолюбие принесут ему удачу. И потом отправился в путь, дабы испытать судьбу.

Теперь Конан не имел снаряжения; одежда его превратилась в лохмотья, а из оружия был только обрывок цепи.

Волки упорно шли по его следу. Он, конечно, не боялся волков. Но в конце зимы изголодавшиеся звери были готовы на все. Они уже пробовали напасть на Конана, застать его врасплох, но были вынуждены отступить перед вращающейся цепью, оставив одного из собратьев на снегу со сломанной спиной и другого – с пробитым черепом. Кровь окрасила снег. Стая упорно преследовала подростка, но звон страшной цепи заставлял ее держаться на расстоянии. Конан продолжал движение на юг. На закате солнца волки снова напали, на этот раз на льду замерзшей реки. Он сражался с ними на скользком льду, разя окровавленной цепью. Когда самый отчаянный волк поймал цепь челюстями и, дернув изо всех сил, провалился под лед, вместе с ним, сброшенные Конаном, в полынью соскользнули еще несколько волков, и быстрое течение мгновенно взяло их жизни. Тогда уцелевшие волки отступили.

Конан тоже провалился и едва не утонул, но все же выбрался из полыньи у противоположного берега, обронив в воде цепь. Зубы его стучали, мороз сковал тело, но, оглянувшись, он с радостью увидел, что стая осталась на другом берегу. Целую ночь он шел на юг, пока звери снова не возникли за спиной. Холодный горный воздух обжигал легкие, каждый вздох уже причинял сильную боль. Ноги в сандалиях давно перестали что-либо чувствовать, ступая по льду и снегу с неодолимым упорством.

Конан знал, что с голыми руками у него теперь немного шансов выстоять против дюжины лохматых убийц. Его зловещее киммерийское наследство ничего не давало – он был обречен, на его лице уже появился отпечаток смерти.

Опять пошел снег. Тугие ветви невнятно шелестели и больно хлестали по телу. Тут и там возвышались гигантские валуны, о самую верхушку засыпанные старыми хвойными иглами. Местность становилась более скалистой. В этом был шанс на спасение. Появилась возможность сражаться против волков, прислонившись спиной к скале, и, может быть, даже шанс на победу. Но, как понимал Конан, весьма слабый шанс – он хорошо представлял выносливость и силу стальных челюстей лесных разбойников. И, тем не менее, это был шанс!..

Лес становился реже, и склон скоро круто повел вверх. Конан устремился к большому массиву скал, пробивших острыми вершинами коду холмов. Меду ними открылось ущелье, точно вход в сказочный замок. Теперь волки будут вынуждены идти по его следам поодиночке.

Конан уже слышал топот звериных лап. Горячее дыхание обжигало спину.

Сквозь белое марево крутящегося снега Конан увидел темное пятно между двумя склонами и бросился туда. Волки уже настигали его. И все же он успел проскользнуть в щель. За ним прыгнул волк, крупный рыжеватый самец, но его челюсти схватили только холодный воздух.

Что дальше?

Конан ощупал камни вокруг, ища что-нибудь, что можно было бы использовать как оружие. Волки тяжело дышали у входа в пещеру после долгого бега и в досаде кусали стебли сухой прошлогодней травы.

Голодные звери чувствовали затаившуюся добычу. Но ни один не полез в пещеру, как будто их что-то пугало в ней. Конан не понимал, что могло остановить хищников…

Скоро он обнаружил, что находится в узком проходе. Там было темно. Только призрачный свет, струящийся через расщелину, позволял что-то увидеть. Неровный пол пещеры был усыпан мусором, скопившимся за столетия, принесенным ветром и животными: хвойные иголки, листья, ветки, несколько обглоданных костей и обломки скал. Во всем этом хламе не было ничего, что он мог бы использовать для боя.

Вытянув руку как можно дальше, Конан стал на ощупь, словно слепец, исследовать стену. Вскоре он наткнулся на другой ход, ведущий куда-то в кромешную тьму. Под пальцами был не обычный камень, а камень, обработанный резцом. У самого входа он нащупал нечто, что можно было принять за вырезанную в скале надпись. Но Конан не умел читать – как всякий юноша северных варваров, он презирал учение и поклонялся силе.

Конану пришлось согнуться вдвое, чтобы пролезть во внутренний ход, но, миновав дыру, он снова мог выпрямиться в полный рост. Ступив на пол галереи, он замер, напряженно вслушиваясь в темноту. Было тихо, но инстинкт предостерегал его, подсказывая, что он не один. Конан ничего не видел, не различал никаких запахов, но ему казалось, что здесь кто-то присутствует. Нечто, отличное от всего, что он встречал ранее.