Твари
Шрифт:
Неведомые твари приближаются. Начинают говорить все четыре головы. Впечатление такое, словно началось воспроизведение аудио дорожки на пониженной скорости — какой-то рёв, мяуканье, хрипы и шипение. Двигаются неуверенно, пошатываясь, часто взмахивая руками и дёргаясь всем телом. «Как зомби в кино! — мелькнула мысль. — Да блин, какие зомби? Но кто же»? Алексей почувствовал, как начинают дрожать колени, мышцы наливаются водой и страх расплывается внутри, будто капля чернил в стакане воды. Страх растёт, превращается в ужас, от которого стучат зубы и шевелятся волосы на макушке, словно невидимая рука перебирает пряди. Если ничего не предпринять, через мгновение паника овладеет тобой и ты перестанешь быть человеком. «Спокойно, майор! Опусти глаза, пригнись и покажи руки. Прими позу покорности, это снизит напряг и противник расслабится, — мысленно сказал Алексей, опуская взгляд. Он нутром чувствовал, что смотреть в глаза тварям нельзя. — Так, подходят… тела у них человеческие, только чудные какие-то, будто части от разных людей взяли и кое-как склепали. Значит, обычная плоть и кровь. Ну, хорошо! Всё ж не боевые роботы с планеты Капекс. Или планеты Капздец? Фильм вроде был…» Пока Алексей лихорадочно думал, твари приблизились вплотную, хор голосов буквально оглушал, мешая сосредоточиться. Запах
Вторая тварь успела только отступить на шаг. Мощный удар окованного ботинка буквально разрубает позвоночные хрящи. Там, где у нормальных людей пупок, появляется рваная дыра, в которую свободно пролезет голова ребёнка. Если он, ребёнок, захочет сунуть её туда. Двухголовая уродина, с позвоночником спереди и грудной клеткой сзади, без звука падает на землю. На всякий случай Алексей точными ударами перебивает ключицы обоим тварям. Наступает тишина, прерываемая булькающими звуками с пола, где содрогаются в агонии искалеченные существа. Алексей переводит дух, оглядывается. В помещении темно, он включает фонарь на полную, поднимает повыше. Итак, полукруглая комната, стены обтёсаны кое-как, грубо и неровно. Справа от входа куча… дров? Алексей подходит, фонарь светит ровно и мощно — чёрт, да это расчленённые тела! Руки, ноги. Торсы сложены отдельно, похожи на мешки с цементом. Рядом кучкой головы, около десятка. «Склад запчастей! — догадался Алексей. — Твари собирали тела, как механизмы, только вот детали не всегда подходили. Чего ж целиком не брали? Не по вкусу, что ли? Не в моде у них одна голова, а две — самый раз! Что же это за существа такие? И откуда они здесь»? Оглянулся, посветил фонарём. Страшные тела уже не дёргаются, из ран почти не течет кровь. Трупы лежат рядышком. «Франкенштейн и его фрау! — невольно мелькнула мысль. — Может, и вправду сумасшедший учёный их создал? А где лаборатория? В подвале районной поликлиники? Тебя точно плющит, Лёха»! Волков помотал головой, усмехнулся. Но… это реальность! Трупы, расчленённые тела, лежащее на помосте тело торговца «дурью». Вон, и сумка рядом валяется. Кстати, трупы-то, скорее всего, наркоманов. Теперь понятно, чего их так мало осталось. Алексей опустился на корточки, свет фонаря вырвал из тьмы мёртвых существ. «А может, они и не были живыми? — подумал он. — Ну, в нашем понимании. Некие сущности вселялись в человеческие тела, управляли ими… для чего? И зачем понадобилось расчленять, а потом собирать по новой? С готовым-то управлять проще. Или нет, человек сопротивлялся, противился чужеродному вторжению в себя. Сущности «попробовали» наркоманов, ведь воля наркозависимого ослаблена. Но такие люди не могут жить без «травы» и чужаки автоматически попадали в зависимость от «дури». Возможно, именно этим объясняется такая странная компоновка тел». Алексей криво усмехнулся, представив, как обалдевшие от «дури» чужаки кромсают тела, собирают, примеривают — м-да, картиночка та ещё! Запах мертвечины становится невыносимым. Неподвижный воздух подземелья буквально густеет, его уже на куски можно резать.
— Надо выбираться из этой могилы, — вслух произносит Алексей. — Позвоню ментам, пусть разбираются, а я… а моё детское любопытство удовлетворено полностью!
Холодный ночной воздух наполнил лёгкие, прочистил мозги и взбодрил, словно полотенце, пропитанное нашатырным спиртом. Алексей несколько раз мощно выдохнул. Показалось, что изо рта вырываются клубы зловонного жёлтого дыма. Сплюнул, за спиной лязгнула дверца склепа, получившая удар пяткой, искоса глянул на памятник. Каменный барон все так же равнодушно «зырит» во мрак кладбища, фалды сюртука смешно топорщатся на заднице, кучерявая голова покрыта птичьим помётом. «Надо будет снести на хрен башку этому уроду! Развёл тут, понимаешь, пункт заготовки дохлых наркоманов»! — подумал Алексей, шагая по загаженной шприцами тропинке.
Он проснулся, когда солнце накалило крышу и на чердаке стало нечем дышать. Опухший, злой и потный, подходит к окну. От гаражей начинаются огороды частников, за ними линия домов, опять огороды и дома. Привычный с детства пейзаж. Во дворе пусто, не слышно детских голосов, не видно мамаш с колясками и вечно бдительных старушек. Вообще, на улице стоит какая-то странная тишина, не характерная для города. Конечно, райцентр — это не губернская столица, но все же суета и шум в середине рабочего дня есть. А тут тишина, словно раннее утро. В квартире никого не оказалось. Повеселевший Алексей принял душ, поел и переоделся. Ткнул пальцем кнопку пульта, экран телевизора вспыхнул разноцветными полосами — профилактика вещания, мать её! И так на всех каналах. «Странно, — пожал плечами Алексей. — Телевышка закрыта на ремонт, что ли. Или её террористы захватили»? Сидеть дома не хотелось. С работой надо что-то решать, не сидеть же всю жизнь на чердаке. Алексей вздохнул, на лице появилось выражение крайней брезгливости, словно босой ногой раздавил свежую собачью какашку. Надо ехать в город объяснятся с боссом бригады коробейников — куда пропал и где товар? Или деньги? Да, надо!
…. дверь в сарай открылась легко, солнечный луч плеснул потоком света в тёмные углы, заплясали пылинки. Алексей снимает с полки удочки, потрёпанный рюкзак прыгает за спину. Ну ее на хрен, этого боссиху с ее фломастерами! Надо успокоить нервы, прийти в себя после вчерашнего и вообще обойдутся пару дней без него. Старый велосипед недовольно скрипнул седлом — настоящая кожа! — ноги привычно крутанули педали. До ближайшего озера езды минут сорок, а там костёр, рыба, здоровый сон на земле и… и пошло оно всё!
Алексей вернулся через две недели. Подбородок и скулы заросли жёсткой щетиной, кожа покрылась загаром, дурной жирок, появившийся от ленивой гражданской жизни, исчез. От поджарой мужской фигуры веяло силой, решительностью и запахом нестиранных носков. Ну, забыл он мыло, а смывать грязь и пот глиной не совсем здорово. Ранее утро дышало прохладой, на улицах не души и тишина стояла, словно Алексей ещё в лесу. Он смутно
— До конечной, — буркнул Алексей и протянул деньги.
Поднимает взгляд, по телу пробегает дрожь — контролёр выглядит так, словно только что на его глазах зверски убили всю семью. Лицо бледное до синевы, под глазами свинцовые круги, взгляд отсутствующий, волосы дыбом и белые, как будто контролёр альбинос от рождения. Мужчина забирает деньги трясущимися руками, идёт дальше. Ни билета, ни сдачи! Алексей вытаращил глаза, оглянулся — вагон пуст. Сквозь стеклянные перегородки видно, что впереди вагоны тоже пусты. Контролёр, пошатываясь от толчков на стыках, медленно бредёт, словно… зомби! Алексей похолодел, под ложечкой нудно засосало, живот потянуло вовнутрь. Движения и жесты человека в синем мундире очень напоминали тех двухголовых уродов в склепе. «Черт, я ж забыл ментам позвонить! — вспомнил Волков. — Там куча трупов и мои следы». Он поспешно достал телефон, палец вдавил кнопку разблокировки. Экран вспыхнул заставкой, в левом верхнем углу появилось многоточие — сигнала нет или он такой слабый, что — в общем, нет его. «Что за фигня? — встревожился Алексей. — Телек не показывает, телефон сдох — нет, не сдох, это связь пропала. И вообще, вагоны пустые, контролёр укуренный — дела, блин»!
Электричка прибывает на вокзал, синхронно лязгают двери. Алексей выходит на платформу. Вокруг никого, молчат динамики громкой связи, никто не сообщает о прибытии состава. Ветер гонит клочья бумаги по путям, тарабанит пустая жестяная банка из-под колы. Много ворон. Серо-чёрные птицы буквально заполонили крыши над платформами, сидят на карнизах, проводах, бродят по асфальту и топчутся по лавкам. Вороны ведут себя тихо, не слышно сварливого карканья, как обычно в вороньих стаях. Алексей вздохнул, повыше поднял воротник лёгкой курточки, хотя на улице почти летнее тепло. Рядом темнеет распахнутая пасть подземного перехода, серые ступени ведут вниз, в прохладный тусклый сумрак. Спускаться почему-то не хочется. Глупо, конечно, но …. Алексей прыгает на пути, шагает через рельсы к вокзалу. Железнодорожные пути свободны, тоже странно. Поднимается на платформу перед стеклянными дверями входа, оглядывается. Электричка всё так же стоит на месте, вагонные двери нараспашку. На первой платформе тоже пусто. Стремглав промчалась собака, за ней другая. Псы явно чем-то напуганы, улепётывают со всех сил, даже не оглядываясь. На вокзале никого. Стеклянные двери без скрипа схлопываются за спиной, слабая волна воздуха шевелит волосы на затылке. Блестят отражённым светом мраморные плиты пола. Киоски по продаже всякой мелочёвки закрыты, в кассовом зале царит тишина. Алексей идёт прямо через холл к выходу в город, звук шагов звучит непривычно громко, эхо слабо шепчет в ответ. Светит яркое солнце, сквозь витринное стекло дверей видна привокзальная площадь, забегаловка макдональдса и громадный короб из стекла и бетона — торговый центр. Площадь пуста. Только светофор продолжает мигать разноцветными глазами, то запрещая проезд, то разрешая.
Алексей выходит из здания, вертит головой, неверяще вглядываясь по сторонам. Под ногами хрустит фольгой пачка сигарет, рядом валяется зажигалка. Алексей садится на мраморную ступеньку, закуривает. Вообще-то он бросил. Очень давно, почти месяц назад. Но увидеть своими глазами опустевший город! Едва ли кому удастся сохранить спокойствие. Словно оказался в детском сновидении. На улицах тишина и запустение. Стоят трамваи, автобусы, вдоль бордюров выстроилась очередь брошенных автомобилей. Двери магазинов распахнуты, но внутри никого. И тишина, странная, давящая, от которой звенит в ушах, а в груди появляется холодок. И кажется, что кто-то невидимый с насмешкой наблюдает за тобой. Сигарета дотлевает, обжигая кончики пальцев, вонючий дым перестаёт забивать лёгкие. Алексей с облегчением швыряет окурок и тут же спохватывается — в урну надо! А кому? Кому это надо — урны, окурки, вообще всё? Встаёт с прохладных ступенек. Ноги сами несут к лавочке у торгового центра, где которой к нему подошла та странная женщина, а бомж попросил закурить. Алексей по привычке оглядывается по сторонам, прежде чем сойти с тротуара на проезжую часть. Площадь пуста и он быстрым шагом идёт к лавочке. Садится. Бронзовые доски леденят кожу, словно прикосновение к свинцовому гробу. Алексей и сам не может объяснить себе, чего пришёл именно сюда. Смутное чувство, что разгадка где-то рядом не давала покоя. Город пуст, исчезло все живое — ну, кроме ворон и пары собак. Крысы, наверно, остались. И что? Люди-то где!?
— Блин, прямо как в кино про зомби! — громко, не стесняясь, произносит Алексей. — Но «кину» предшествовала эпидемия неведомой болезни, герой чудом оставался в живых благодаря невосприимчивости к заразе. Откуда это у него, неизвестно. Наверно, генная мутация или ещё чего-то в этом роде. Но времени на подыхание всего и вся отводилось немало! Войска, взрывы, массовые неповиновения и грабежи в инкубационный период — месяца три непрерывного карнавала!
Рассуждения вслух прерываются звуком автомобильного мотора. Это так неожиданно, что Алексей вытаращил глаза и подпрыгнул. Удивление достигло предела, когда увидел медленно пересекающий перекрёсток «мерин» Gelendvagen 500 без крыши, в открытом салоне сидят люди в камуфляже, на головах красуются зелёные пограничные фуражки.