Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2
Шрифт:
Одри хотела что-то сказать, но язык ее не слушался. Тогда мужчина вынул из кармана пачку английской карамели, оторвал краешек пакета зубами и, взяв одну карамельку пальцами, поднес к губам Одри. Девушка хотела плотнее сжать губы, но те не слушались ее. И тогда мужчина прямо втолкнул в рот Одри конфету. — С возвращением, — проговорил мужчина.
Наконец, Одри еле выдавила из себя:— Где я?..
Но мужчина не ответил на вопрос девушки. Да Одри и сама поняла, где находится. — Я тебе кое-что принес. Это английская карамель. Сахар, Одри, то, что тебе сейчас нужно. — Пожалуйста, не надо… — чуть слышно прошептала Одри. — Не волнуйся, малышка, — говорил мужчина, заталкивая в рот Одри следующую конфету. — Карамель, ой какая
Одри боковым зрением уловила, что в комнате еще кто-то есть в ярко-голубой одежде. Но перевести взгляд, или повернуть голову, у нее уже не хватило сил.
Она устало закрыла глаза.
Мужчина достал из пакетика еще одну карамель и отправил ее себе в рот. Он смаковал конфетку, перебрасывая ее языком от одной щеки к другой. Заметив, что Одри вновь погружается в сон, мужчина наклонился прямо к ее лицу и громко сказал:— Меня зовут Жан.
Одри чуть заметно кивнула головой. Тогда взмахом руки Жан подозвал девушку в ярко-голубом платье, которая стояла с подносом в руках. На подносе лежал, наполненный героином шприц. По всему было видно, что мужчине не привыкать делать инъекции.
Он взял шприц, выдавил из него остатки воздуха и резко вколол его, с первого раза попав в вену Одри. — Засыпай крепче, детка, — приговаривал Жан, — чувствуешь, как тепло расходится по всему твоему телу?
И Одри в самом деле почувствовала, как горячая волна бежит от руки по всему телу. И Одри вновь провалилась в сладкое наркотическое забытье. На ее лице возникла немного растерянная, блаженная улыбка.
Пока мужчина, назвавшийся Жаном, делал инъекцию Одри, в кабинете управляющей казино Блэкки шел разговор. — Это он, — сказала Черная Роза, указывая пальцем прямо в экран телевизора.
На экране был остановлен кадр. Дэйл Купер в смокинге и очках сидел за игральным столом напротив Жака Рено. — Я попросила, — продолжала Блэкки, — отыскать кассету с записью. — Это он, он, — оживился управляющий парфюмерным отделом универмага Хорна мистер Беттис. — Это он, он — я его узнаю! — Кто? — спросила Блэкки.
В это время открылись двери кабинета и вошли: мужчина, назвавшийся Жаном, и девушка в ярком голубом платье. Жан с интересом посмотрел на экран телевизора. — Он из ФБР. — Тыкал пальцем в изображение Дэйла мистер Беттис. — Я видел его на городском собрании после смерти Лоры. Я точно тебе говорю, Блэкки! Этот парень из ФБР! — Предоставь это мне, — веско сказал Жан.
От неожиданности мистер Беттис обернулся и с удивлением уставился на незнакомых ему мужчину и девушку. — Познакомьтесь, — произнесла Черная Роза, — это Жан Рено. А это Эндрю Беттис. — Жан Рено? — изумленно проговорил мистер Беттис. — Так Жак был твоим братом?
Блэкки перехватила удивленный взгляд мистера Беттиса, который был устремлен на девушку в голубом платье. Ясно, что тот боялся вести разговор дальше, не убедившись, что девушка абсолютно надежна. И тогда Блэкки представила и ее. — А это моя сестра Ненси. — У меня был еще один брат, — сказал Жан Рено, — у меня был еще один брат Бернард, но этот бизнес стоил мне обоих!
Мистер Беттис кивнул головой. — Я очень сожалею.
Жан Рено освободился от объятий Ненси и подошел к управляющему парфюмерным отделом универмага Хорна. — Что касается дела, мистер Беттис, то я готов быть вашим посредником. Папаша Хорн заплатит мне. Тридцать процентов будут моими. Я гарантирую вам, что Бенжамин Хорн никогда не узнает, кто на самом деле похитил его дочку.
Мистер Беттис задумался. А Жан Рено продолжил:— Но за это вы должны будете оказать мне одну услугу. — Какую? — спросил мистер Беттис. — Вы отдадите мне человека, из-за которого погибли мои братья. — Как его имя? — Жан Рено ткнул пальцем в экран телевизора. — Купер, — проговорил мистер Беттис. — Купер?.. — как бы задумался Жан. — Купер. — И потом резко добавил: — Вы, мистер Беттис, должны
Жан Рено оборвал его. — Где пленка? Принесите ее сюда.
Тотчас же мистер Беттис поспешно покинул кабинет Блэкки.
Черная Роза оперлась о свой письменный стол и, покачивая бедрами, принялась смотреть на Жана и Ненси, которые, обнявшись, стояли у включенного телевизора. — Послушай, Жан… — Что? — Рено недовольно повернулся к Блэкки. — Все будет сделано на юге? Или же она вернется на север?
В этом кабинете явно было принято говорить загадками, не договаривать все до конца, не называть вещи своими именами. Но эти люди были повязаны общим преступным бизнесом и поэтому понимали друг друга с полуслова. — Жан, — кокетливо заглядывая в глаза Рено, проговорила Ненси, — скажи моей сестренке, чтобы не лезла в твои дела. Ведь ты сам во всем разберешься, правда? — Не беспокойся, Блэкки, она останется здесь. Я получаю Купера, вы получаете деньги. И, по-моему, все будут довольны.
— Останется здесь? — переспросила Блэкки. — Конечно, — вздохнул Жан Рено, — девчонку теперь нельзя оставлять в живых.
Никто из присутствующих в кабинете Блэкки так и не возразил ему.
В палате, где лежала Надин, было многолюдно. У постели больной суетились санитары. Они привязывали руки женщины к металлическим поручням кровати. Надин, казалось, впала в забытье. Она лежала спокойно, только пальцы рук нервно подрагивали.
Доктор Хайвер и Эд Малкастер стояли у изголовья. Доктор недовольно кивал головой. — Извините, доктор Хайвер, но неужели это необходимо? — глядя на толстые кожаные манжеты на запястьях Надин и металлические цепи, которые тянулись от них к поручням, спросил Эд Малкастер. — Знаешь, Эд, у нее кровь выбрасывает такое количество адреналина, что это похоже на извергающийся вулкан. Это все сделано для ее же защиты. — Доктор посмотрел на толстые манжеты. — Вчера ночью она разорвала кожаные ремни, как будто они были бумажные. — Это ужасно, ужасно… — согласно закивал головой Эд Малкастер. — Послушай, может, если ты будешь с ней, то расскажешь, или лучше споешь, то она успокоится, — сказал доктор Хайвер. — Что? Что я могу спеть? — Ну, я не знаю, Эд… Что-нибудь, что ей нравится. Эд кивнул головой. — Хорошо, доктор, я попробую. Но только мне бы хотелось, чтобы все вышли из палаты. — Конечно, конечно, Эд. Я прикрою за собой дверь, — сказал доктор Хайвер и неспеша удалился из палаты.
Эд Малкастер присел у изголовья кровати Надин, взял свою жену за руку, крепко сжал пальцы, потом принялся поглаживать ладонь. — Надин, — обратился Эд к лежащей женщине, — доктор хочет, чтобы я спел тебе песню.
Надин вздрогнула, но глаз ее так и не открылся. — Прости, дорогая, я, конечно, не знаю, что бы ты хотела услышать, но я попытаюсь спеть тебе одну незатейливую песенку. — «На вершине древнего вулкана, окутанного белыми снегами, потерял я истинную любовь…», — тихо начал напевать Эд Малкастер.
Надин вздрогнула, медленно повернула голову к Эду. На ее губах появилась странная улыбка. — «А потерял я любовь, потому что был робок. Но как мне было радостно ухаживать за тобой…», — вспоминая на ходу забытые слова, напевал Эд Малкастер, кое-что добавляя от себя. — «Но как грустно расставаться», — запел следующую строку Эд.
В это время пальцы Надин до боли сжали руку Эда. Женщина напряглась и медленно начала приподниматься. Эд едва удерживал руку женщины. Наконец, Надин приподнялась, и стальные цепочки, связывающие манжеты и поручни кровати, лопнули, как будто они были сделаны из слабой пластмассы.