Твое дикое сердце
Шрифт:
Вместо столовой Дрю привел его на кухню, где был накрытый стол в неформальной обстановке с гамбургерами и начинками для них, фрукты и рагу сбоку.
— Вот и вы двое. Я уже начала думать, что вы ушли, — сказала Бетти.
— Ты шутишь? Я проголодался после того, как провёл над грилем последний час, — проворчал Дрю.
— Ты так говоришь последние пятнадцать минут, — сказала Бетти себе под нос. — Хватай тарелку и налетай.
Изабель и Уайат обменялись взглядами. Он кивнул, заверяя, что все в порядке. Уайат протянул ей тарелку и продолжил наполнять свою, иногда останавливаясь, чтобы помочь Изабель.
Когда они
— Итак, Изабель, скажи нам, откуда ты.
Она повторила ту же информацию, которую уже дала Уайату о своем доме в Джорджии и ее семье.
— А твоя стая? — побуждал Дрю.
— При последнем пересчете почти пятьсот.
Дрю нахмурился.
— Ого, — воскликнула Бетти. — Я не знала, что их так много в штате, гораздо меньше, чем в нашей области. Что твой папа делал? Взял на себя четыре ближайшие стаи?
— Не совсем. Но он объединил бизнес около десяти лет назад после того, как выкупил земли у своего крупнейшего конкурента, и с тех пор он увеличивается. Так или иначе, все его помощники работают там вместе с большим количеством членов стаи. Всегда предпочтительней нанимать членов стаи, поэтому мы привлекаем их из всей области. Среди договоров о землевладении, которые они заключают на ближайшие два года, он создал отдельную, независимую организацию путем отделения части активов материнской компании и реинвестировал доходы корпорации, отец считает мы можем самоокупаться в течении нескольких лет, даже если Уолл-Стрит потерпит крах и сгорит.
Вилка Дрю застыла на полпути ко рту.
— В самом деле, самоокупаться?
— Серьезно? — спросила Бетти одновременно с Дрю.
— Угу, — сказала Изабель, потом откусила. — Бетти, это отличный картофельный салат. Ты должна отправить мне свой рецепт.
— Ладно, я хочу знать, почему мы не почувствовали запах твоего волка на тебе? — Уайат отодвинул тарелку в сторону. — Я совершенно его не обнаружил, — проворчал он.
— Хороший вопрос, — сказал Дрю.
— О, это мама делает, — сказала Изабель, как будто это все объяснило. Вместо этого у нее было три пары пустых взглядов. — Мама - биофизик. Она работает над чем-то, чтобы смягчить естественные феромоны, которые мы производим. Первоначально она делала это, чтобы смягчить агрессивные подсознательные реакции людей на нашу расу. Ее теория состоит в том, что люди, когда бы они ни находились поблизости нашего рода, независимо от того, осознают они это или нет, имеют к нам враждебные тенденции. Она предполагает, что это из-за того, что они боятся нас на первобытном уровне.
— Продолжай, — ободрил Дрю.
— Она подумала, что если сможет найти способ скрыть наш естественный хищный запах, у нас будут лучшие шансы в деловом мире. Они могут по-прежнему рассматриваться как корпорация, которую можно бояться, но не из-за каких-то диких феромонов, которые мы излучаем.
— Ну, разве ты не уловила естественный аромат Уайата?
— Нет, — она поморщилась. — Это был побочный эффект первой маминой формулы. Мало того, что мой запах нейтрализовался, но и мое обоняние значительно уменьшилось.
— Это отстой, — пробормотала Бетти.
— Я думаю, это небольшая цена в обмен на возможность находиться в дикой природе и иметь возможность изучать животных, поскольку они не убегают, почувствовав мой запах.
— Боже мой, я не подумала
— Да, это так, — Изабель откинулась на спинку стула. — Мой первый год на полевых работах был разочарованием. Я редко находила семейства для изучения. Мои профессора не верили, что я занимаюсь исследованиями, когда я неоднократно возвращалась без результатов. Мой второй год был проведен, работая в группах, и даже тогда были небольшие результаты. Она сделала глоток чая. Я потратила лето, плача на плече матери, о своих оценках и о том, как меня вышвырнут из программы, все из-за глупого гена, которого я не просила. Так что моя мама взяла на себя ответственность за ускорение исследований, над которыми уже работала, и разработала продукт, который помог мне.
Дрю и Уайт обменялись взглядами.
— И, очевидно, это работает, — указала Бетти.
— Да, работает. Неидеально, есть пара побочных эффектов, над которыми она все еще работает, но, в целом, те из нас, кто пробовал, были довольны.
— Ты была одним из испытуемых своей матери? — голос Уайата грохотал, когда он заговорил.
— Конечно. Кто еще лучше может это проверить?
— О, я не знаю, возможно, лабораторные крысы? Или, может быть, заключенные, которые были осуждены за изнасилование или убийство детей? Но не ты. Ее собственная дочь.
Чем больше Уайат думал о том, что Изабель вынуждена подчиниться тестированию продуктов, раздражало его.
Бетти и Дрю наблюдали за их взаимодействием.
— Почему нет? Думаешь, я должна была дождаться, пока его будут продавать за прилавком в местном Уолл-Март? [12]
— Да.
Изабель скрестила руки на груди.
— Боже, ты говоришь, как папа.
Уайат удивленно моргнул.
— И Льюис.
Уайат зарычал:
— Кто такой Льюис?
12
сеть однотипных универсальных магазинов, где продаются товары по ценам ниже средних, крупнейшая сеть розничной торговли в США и Канаде
Она предупреждающе прищурила глаза.
— Ты можешь засунуть эту позицию мачо-самца подальше. Какая разница, кто такой Льюис?
— Ответь мне.
— Нам оставить вас вдвоем? — усмехнулась Бетти.
— Нет, — Изабель и Уайат ответили одновременно.
— Ладно, хорошо. Итак, когда у тебя последний раз была течка?
— Би, это невежливый разговор за обедом, — заметил Дрю.
— Почему нет? — запротестовала она. — Сегодня утром мне пришлось угрожать двум молодым самцам, оттащить их домой за уши. Все потому, что они думали, что поблизости есть одинокая самка, которую можно оттяпать. Обычно они не надоедливы.
Уайат снова зарычал. Их допрос был слишком личным. Он не был уверен, сколько еще сможет выдержать.
Глаза Изабель расширились.
— Ты имеешь в виду меня?
— Боюсь, что так, — подтвердила Бетти.
Дрю покачал головой в смятении.
— Не волнуйся, — Бетти махнула рукой в сторону Изабель. — Как только распространится известие, что ты с Уайатом, они оставят вас в покое.
— Но я... — Изабель посмотрела на Уайата с широко открытыми от беспокойства глазами. — Но мы не ... — Она закусила губу.