Творческий подход к предвидению

Белл Дана Мари

— Меня до сих пор поражает, как ты это делаешь, — Шон с озадаченным видом ткнул пальцем в руду. — Когда-нибудь тебе придется объяснить, как это происходит.

— Все просто, — Шейн схватил булочку. Она все еще была обжигающе горячей. Шейн так и не понял, как его отцу удалось проделать подобный изящный трюк на таком холоде. Для него это была настоящая магия. — Я превращаю грезы в реальность.

Шон кивнул.

— Знаю.

Шейн ухмыльнулся и принялся за еду, спокойная тишина повисла между двумя мужчинами.

***

На

следующий день Акана проснулась более отдохнувшей, чем когда-либо прежде. Постель была мягкой, за окном щебетали птицы, а сильная рука, обнимавшая ее за талию, успокаивала. Акана еще глубже зарылась в постель и обнаружила, что лежит, прижавшись к сильной груди.

— Ммм.

Единственным ответом было тихое похрапывание.

Акана подавила смешок. Джетро храпел? Это было так… очаровательно.

Акана удивленно заморгала. Подождите минутку. Она повернула голову, надеясь, что каким-то образом все еще спит.

Нет. В ее постели лежал огромный кусок Небраски, храпящий и пускающий слюни на подушку.

— Шейн.

Он шмыгнул носом и еще крепче прижал ее к себе. Одно его крупное бедро накрыло обе ее ноги.

— Джетро, — Акана дернула волосы на его груди, надеясь, что боль разбудит мужчину.

— Акана.

Никто, особенно Шейн, не имел права так произносить ее имя.

— Проснись, Шейн.

Огромная лапа заскользила вверх по ее бедру. Он уткнулся лицом в ее шею, оцарапав щетиной. Дразня. Акана почти ощущала, как эта щетина касается внутренней поверхности ее бедер.

«Так. Прекрати думать об этом!»

Если продолжить в том же направлении дальше, то она, вероятно, найдет свои лодыжки где-нибудь за ушами Шейна, а вскоре за этим последует неловкое утро. Поэтому в целях самозащиты она схватила его за сосок и вывернула.

— ПРОСЫПАЙСЯ! ВСТАВАЙ!

Акана и не подозревала, что в жилах Даннов течет кровь Баньши. Когда звон в ушах прекратился, она обнаружила, что ее пригвоздил к кровати злой гибрид полу-Сидхе полу-лепрекон. Его сапфировые глаза потемнели почти до черноты, а рыжевато-светлые волосы торчали в разные стороны. Губы Шейна были плотно сжаты.

Как и ее ноги.

— Это действительно было необходимо? — низкий, спокойный протяжный голос Шейна звучал приглушенно из-за остатков сна и раздражения.

Ему удалось схватить запястья Аканы и прижать их к кровати над ее головой, чего она не осознавала до тех пор, пока не попыталась оттолкнуть его.

— Да.

— Ты считаешь, что будить человека выворачиванием соска вполне уместно?

— В определенных обстоятельствах, да.

На лице Шейна появилась настоящая злая усмешка.

— Тогда я уверен, что ты поймешь, почему я нахожу столь же уместным это.

Глаза Аканы широко раскрылись, когда Шейн наклонился, захватывая ее губы в поцелуе, который угрожал

раздвинуть ее ноги. Прежде чем она сумела остановить себя, ее губы приоткрылись, впуская его внутрь. Шейн немедленно воспользовался преимуществом, толкнувшись языком в ее рот с интенсивностью, которая говорила о том, как он будет вонзать член в ее тело. Когда он овладеет ей, то не оставит никаких сомнений в том, с кем она была и кому принадлежала.

Акана ощутила его вкус — яркий, насыщенный и пряный. К подобному вкусу было легко пристраститься. Шейн обнял ее и каким-то образом углубил поцелуй. Акана поймала себя на том, что с наслаждением вдыхала его запах и пробовала на вкус. Твердый член толкнулся ей в живот. На краткий миг безумия она позволила своим бедрам раздвинуться.

По какой-то причине Шейн не воспользовался подразумеваемым приглашением. Вместо этого поцелуй стал более нежным, превращаясь во что-то большее, чем просто потребность, во что-то сильнее, чем просто голод. Нечто начало покалывать и щекотать ее кожу, словно снежные феи, холодные и нежные. Акана рискнула открыть глаза.

Золотые и зеленые искры плясали в воздухе вокруг них. Половина Сидхе этого сукиного сына пыталась провернуть Заявление.

Прежде чем Акана успела оттолкнуть Шейна, он прервал поцелуй.

— Черт возьми, девочка, — он застонал, прижался лбом к ее лбу и стал двигать бедрами, скользя членом по шелку ее пижамных штанов. — Просто… черт.

— Слезь с меня.

Шейн удивленно моргнул, потрясенный этими резкими, рычащими словами.

— Акана.

— Я не твоя проклятая богами пара, Шейн.

Он склонил голову. На какой-то краткий миг ей показалось, что на его лице появился гнев, который вскоре полностью сменился решимостью.

— Борись с этим сколько хочешь. Кричи. Ори. Бросай предметы, — Шейн прищурился. — Но не в гостиной моей матери, — ему почти удалось добиться от нее улыбки. Его губы коснулись кончика ее носа. — Мы оба знаем, что ты моя.

Акана зарычала. Если он не слезет с нее, то примерно через пять секунд из ее ушей буквально повалит дым.

— Ты бредишь.

Он улыбнулся, выражение его лица было таким радостным, что она была шокирована.

— Нет. Я счастлив, — Шейн еще раз нежно поцеловал ее в нос, прежде чем медленно вылезти из постели. Акана старалась не обращать внимания на то, как пижамные штаны низко сидели на его бедрах, или на то, как твердый член натягивал фланелевую ткань. Он потянулся, закинув руки за голову и почти касаясь ими потолка. Его спина выгнулась дугой, мышцы напряглись, из-за чего Акане пришлось подавить собственный стон. Шейн закончил потягиваться и покачал головой. — Кофе, — она недоверчиво наблюдала, как он неторопливо шагал к двери спальни. — Ну же, дорогая, время идет, — он послал ей душераздирающую улыбку и открыл дверь. — Моя женщина должна надрать задницу плохому парню, помнишь?