Творения, том 3, книга 1
Шрифт:
9. Хотел я сказать больше и изложить вам другие причины, по которым была бесплодною Ревекка и Рахиль; но не позволяет время, заставляя поспешить речью о силе молитвы. И это все я говорил для того, чтобы вы знали, как молитва Исаака разрешила бесплодие жены, молитва столь продолжительная. "И молился", говорит Писание, "Исаак Господу о [Ревекке] жене своей; и Господь услышал его" (Быт.25:21). Не думай, что он призвал Бога и тотчас был услышан; он провел много времени в молитвах к Богу. Если хотите знать, сколько именно, я скажу вам и это в точности. Двадцать лет провел он, молясь Богу. Откуда это видно? Из самой последовательности речи. Писание, желая показать веру, терпение и любомудрие праведника, не умолчало об этом времени, но и об нем сказало нам, - хотя прикровенно, чтобы пробудить нас от нерадения, а все же не оставило его неизвестным. Послушай же, как оно прикровенно показало нам время. "Исаак был сорока лет, когда он взял себе в жену Ревекку, дочь Вафуила Арамеянина" (Быт.25:20). Видишь ли, сколько ему было лет, когда он женился? Сорока лет, говорит Писание, был он, когда взял Ревекку. Узнав, сколько лет было ему, когда он женился, посмотрим затем, когда он сделался отцом, и сколько было ему лет, когда он родил Иакова; и таким образом, можем видеть, сколько времени жена его оставалась бесплодною, и то, что во все это время он молился Богу. Сколько же было ему лет, когда он родил Иакова? "Первый вышел красный, весь, как кожа, косматый; и нарекли ему имя Исав. Потом вышел брат его, держась рукою своею за пяту Исава; и наречено ему имя Иаков. Исаак же был шестидесяти лет" (Быт.25:25,26).
Итак, если он, когда взял Ревекку, был сорока лет, а когда родил сыновей, был шестидесяти лет, то очевидно, что жена его оставалась бесплодною
10. Мы же не стыдимся и не смущаемся, видя, как праведник двадцать лет ждал и не переставал молиться, а сами после первого или второго прошения часто оставляя молитву и приходя в негодование? Притом он имел великое дерзновение пред Богом, и, однако, не негодовал на медленность дара, но оставался терпеливым, а мы, будучи обременены бесчисленным множеством грехов, имея нечистую совесть и не оказывая никакого благорасположения к Господу, если не будем услышаны прежде, нежели выскажем просьбу, падаем духом, унываем, оставляем молитву: оттого всегда мы и отходим с пустыми руками. Кто из нас двадцать лет молил Бога об одном предмете, как этот праведник, или - лучше - кто только двадцать месяцев?
Вчера я говорил, что многие молятся небрежно, зевают, потягиваются, непрестанно оборачиваются во все стороны и выказывают всякое неуважение к молитве; а сегодня я нашел и другое зло, присоединяющееся к молитвам, еще более пагубное, нежели то. Многие, повергаясь ниц, ударяя челом в землю, проливая горячие слезы, горько из глубины вздыхая, простирая руки и показывая всю ревность, употребляют эту горячность и усердие против собственного спасения. Они молят Бога не о своих грехах и прося не о прощении своих прегрешений, но всю эту ревность возбуждают в себе против врагов, делая то же, как если бы кто, изострив меч, не против неприятелей употребит это оружие, но поразил им собственную шею. Так и они возносят молитвы не об отпущении собственных грехов, а о наказании врагов; это и значит направлять меч против самих себя. И это придумал лукавый, чтобы мы губили себя всеми способами, и нерадением и ревностью. Одни своею невнимательностью к молитвам оскорбляют Бога, показывая своею небрежностью неуважение к Нему; а другие, оказывая ревность, оказывают ее также против своего спасения. Такой-то, говорит диавол, небрежен: этого достаточно для меня, чтобы он не получил ничего; а этот ревностен и внимателен: что же делать? Я не могу уничтожить его ревности и произвести в нем небрежность; устрою же погибель его иначе. Как? Сделаю, чтобы он употребил ревность свою на беззаконие, потому что молиться о вреде врагов - дело беззаконное. Таким образом, он отойдет, не только не получив никакой пользы от своей ревности, но потерпев вред больше происходящего от небрежности. Таковы козни диавола: одних он губит чрез небрежность, а других чрез саму ревность, когда она бывает не по заповедям.
11. Впрочем, нужно выслушать и сами слова такой молитвы, дабы видеть, что эти слова свойственны уму детскому и душе незрелой. Я стыжусь, намереваясь высказать их, но необходимо сказать, подражая этому неразумному языку. Какие же это слова? Отомсти за меня, говорят, врагам моим; покажи им, что и у меня есть Бог. Не тогда, человек, узнают они, что у нас есть Бог, когда мы будем негодовать, гневаться и досадовать; но тогда, когда мы будем смиренными, тихими, кроткими, и упражняться во всяком любомудрии. Так и Бог ска-зал: "так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного" (Мф. 5:16). Понимаешь ли, что молиться Богу о вреде врагам значит оскорблять Бога? Как, скажешь, оскорблять Бога? Так, что Сам Он сказал: "молитесь за врагов ваших", и установил этот божественный закон (Мф.5:44). Итак, когда ты просишь Законодателя нарушить собственные Его законы, молишь Его противоречить Самому Себе, и Того, Кто запретил тебе молиться о вреде врагам, умоляешь, чтобы Он услышал тебя, молящегося о вреде врагам, - то, поступая так, ты не молишься и не просишь, но оскорбляешь Законодателя и огорчаешь имеющего даровать тебе блага, происходящие от молитвы. Как же, скажи мне, может быть услышана твоя молитва, когда ты раздражаешь Того, Кто имеет услышать? Поступая так, ты низвергаешь в пропасть собственное спасение и бросаешься в бездну, поражая врага пред лицом Царя. Хотя ты не делаешь этого руками, но ты поражаешь его словами, чего не осмеливаешься делать даже с подобными себе рабами. Осмелься сделать это пред начальником: тогда, хотя бы у тебя были тысячи добрых дел, ты непременно тотчас будешь отведен на смерть. Таким образом, пред начальником ты не осмеливаешься обидеть равного себе, а делая это пред Богом, скажи мне, как ты не трепещешь и не страшишься, во время прошения и молитвы так раздражаясь, свирепствуя и показывая большую жестокость, чем тот, который требовал сто динариев? А что ты наносишь большую обиду, чем этот, выслушай самое событие. Некто должен был господину десять тысяч талантов; будучи не в силах отдать, он просил не попустить, чтобы продажею его жены, дома и детей, был выплачен долг господину. Видя его плачущим, господин сжалился и простил десять тысяч талантов. Тот, выйдя и нашедши другого слугу, который был должен ему сто динариев, стал душить его и требовать долга с великой жестокостью и бесчеловечием. Услышав об этом, господин ввергнул его в темницу и прощенный прежде долг в десять тысяч талантов опять наложил на него, и таким образом этот наказан был за свою жестокость к подобному себе рабу.
12. А ты, посмотри, сколько бываешь несправедливее и бесчувственнее этого человека, молясь о вреде врагам. Тот не просил господина требовать, но сам требовал сто динариев; а ты молишь самого Господа об этом бесстыдном и запрещенном требовании. Тот не в глазах господина, но вне душил подобного себе раба; а ты делаешь это в самое время молитвы, стоя пред Царем. Если же он, не прося господина о требовании долга и поступив так по выходе от него, не получил прощения, то ты, побуждая Господа к такому запрещенному истязанию и поступая так пред Его очами, какому, скажи мне, не подвергнешься наказанию? Но твоя душа воспламеняется и восстает при воспоминании о вражде, твое сердце возмущается, и, вспоминая о нанесшем тебе обиду, ты не можешь утишить волнения мыслей? Противопоставь этой горячности воспоминание о своих грехах и страх будущего наказания. Вспомни, сколько ты сам виновен пред Господом и что за все это должен дать Ему отчет, и этот страх непременно удержит тот гнев, так как он гораздо могущественнее этой страсти. Вспомни во время молитвы о геенне, о наказании и мучении - и враг даже на мысль тебе не может придти. Сокруши свой ум, смири душу воспоминанием о своих преступлениях, и гнев не в состоянии будет смущать тебя. Но в том и заключается причина всех зол, что грехи других мы исследуем с великой точностью, а свои пропускаем с великой небрежностью. Между тем надобно было бы делать напротив: собственные грехи всегда иметь в памяти, а о чужих никогда не думать. Если мы будем так поступать, то и Бог будет к нам милостив и на ближних мы перестанем вечно гневаться, и не будем иметь никогда никакого врага; если же когда и будем иметь, то немедленно прекратим вражду, и получим скорое прощение в собственных грехах. Подлинно, как тот, кто злопамятствует против ближнего, не допускает, чтобы он сам был освобожден от наказания за собственные грехи, так чистый от гнева скоро будет чист и от своих грехов. Если мы, злые и раболепствующие гневу, по заповеди Божией прощаем все грехи, сделанные против нас, то гораздо более Он, человеколюбивый и благий и чистый от всякой страсти, простить наши прегрешения, чтобы за наше снисхождение к ближнему воздать нам прощением наших собственных грехов, которое да сподобимся получить все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава, во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА о том, что никому не должно отчаиваться, ни молиться о вреде врагам, ни падать духом, не получая просимого; также к мужьям о сохранении мира с женами
1. Я много благодарен вам, что вы усердно приняли беседу о молитве, что сделали меня блаженным, потому что "блажен, кто приобрел мудрость и передает ее в уши слушающих" (Сир.25:12). В этом я убедился не только из рукоплесканий и похвал, но и из того, что видел вас делающими. Когда я убеждал вас не молиться о вреде врагам, и говорил, что, делая это мы оскорбляем Бога и Его законам противопоставляем другие, противные законы [потому что Сам Он сказал: "молитесь за врагов ваших" (Мф. 5:44), а мы, молясь о вреде врагам, просим Его нарушить свой закон], когда я говорил это и тому подобное, то видел, как многие из вас ударяли себя в лицо и грудь, горько стенали и простирали руки к небу, прося прощения за такие молитвы. Тогда и я, возведши очи к небу, благодарил Бога, что так скоро слово учения принесло нам плод. Таково сеяние духовное: оно не требует ни годов, ни времен года, ни дней, но, если упадет на душу благородную, тотчас показывает цветущий и зрелый колос, как и случилось вчера с вами. Я сеял слово сокрушения, и произрасло стенание исповедания, стенание, заключающее в себе великое богатство благ. В самом деле, если мытарь, ударяя себя в грудь и сказав: "Боже! будь милостив ко мне грешнику" (Лк.18:13), вышел оправданным больше фарисея, то какое дерзновение должны приобрести мы, оказав в короткое время такое сокрушение? Между тем нет ничего хуже мытаря; это - крайний предел нечестия, как и Христос объявил, часто приводя в пример крайнего зла блудниц и мытарей; это - дерзкое насилие, безнаказанное грабительство, бесстыдный род корыстолюбия, бессчетное любостяжание, бесчестная торговля; и однако, тот, который жил в таком нечестии, мог простыми словами смыть свой позор и получить более, чем просил. Он молился, говоря: "Боже! будь милостив ко мне грешнику", а Бог не только был милостив, но и оправдал его больше фарисея. Вот почему и говорит Павел: "Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем" (Еф.3:20). Но ведь и фарисей молился, и стоял в храме, и призывал того же Бога, и сказал больше слов, и начал молитву благодарением; почему же он потерял и те блага, какие имел, а тот получил и дерзновение, которого не имел? Потому, что у них был неодинаков образ молитвы. Этот был исполнен тщеславия, надменности и гордости, а тот великой скромности; поэтому-то тот, будучи обременен бесчисленными грехами, все сложил с себя и получил оправдание, а этот, привезши корабль, наполненный добрыми делами, и милостыней, и постом, и ударив его как бы о какую-нибудь скалу, о тщеславные и гордые помыслы, потерпел кораблекрушение в самой пристани, потому что повредить себе в молитве значит (то же, что) потерпеть кораблекрушение в пристани. Но это произошло не от свойства молитвы, а от воли его самого.
2. Видишь ли, что и молитвы недостаточно нам для спасения, если вместе с тем мы не будем молиться по заповедям, которые дал Христос? Какие же Он дал заповеди? Молиться за врагов, хотя бы они много оскорбляли нас. Если мы не будем делать этого, то неизбежно погибнем, как видно из примера фарисея. Если он, и не молясь о вреде врагам, а только предавшись тщеславию, подвергся такому осуждению, то какое наказание ожидает тех, которые произносят длинные и обильные речи против врагов? Что делаешь ты, человек? Ты стоишь, прося прощения своих грехов, и наполняешь душу гневом? Тогда как должно быть кротче всех тем, которые беседуют с Господом, молятся о собственных прегрешениях, просят милости, человеколюбия и прощения, в это время мы ожесточаемся, приходим в ярость и наполняем уста желчью. Как можем мы, скажи мне, получить спасение, принимая вид просителей и вместе произнося слова гордости и раздражая Господа сами против себя? Ты пришел врачевать собственные раны, а не делать более тяжкими раны ближнего; это - время умилостивления, время молитвы и стенания, а не гнева, - слез, а не раздражения, - сокрушения, а не негодования. Что же ты нарушаешь порядок, что вооружаешься против себя самого, что разрушаешь собственное свое здание? Молящемуся, прежде всего прочего, должно иметь кроткую душу, смиренный ум, сокрушенное сердце; а кто вопиет против врагов, тот никогда не может удовлетворить этому, потому что он исполнен гнева и ему несвойственно иметь смиренный ум.
Итак, не будем молиться о вреде врагам, но вместе не будем вспоминать и о своих добрых делах, чтобы не потерпеть того же, что фарисей. Как доброе дело - помнить о своих грехах, так доброе же дело - забывать о своих добрых делах. Почему? Потому, что памятование о своих добрых делах ведет нас к высокомерию, а памятование о грехах сокрушает и смиряет душу; то делает нас нерадивыми, а это делает ревностнейшими. Те, которые не думают, что у них есть что-нибудь доброе, бывают усерднейшими к приобретению добра; а те, которые думают, что у них лежит великий запас добра, надеясь на это изобилие, немного оказывают усердия к приобретению еще большего.
3. Итак, не вспоминай о своих добрых делах, чтобы помнил об них Бог. "Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем" (Ис.43:26); и еще: "Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого и грехов твоих не помяну" (ст.25). Но почему мытаря Бог услышал так скоро, а Исаака оставил просить двадцать лет и молиться Ему о своей жене, и тогда уже склонился на молитвы праведника? Надобно предложить вам остатки вчераш-него учения. Для чего же это сделано было? Для того, чтобы из случившегося с мытарем ты узнал человеколюбие Господа, Который скоро услышал, а из случившегося с Исааком узнал терпение раба, который поздно получил и не перестал молиться, чтобы ты, хотя бы был грешником, не отчаивался, и хотя бы был праведником, не превозносился. "Не здоровые имеют нужду во враче, но больные" (Мф.9:12). В худом состоянии находился мытарь; поэтому Господь скоро простер ему руку; Исаак же был крепче, и потому Господь оставлял его, чтобы усилить его терпение. Впрочем, об этом сказано нами от избытка. А нужно сказать, для чего жена его была бесплодною. Для того (она была та-кою), чтобы ты, когда увидишь, что Дева сделалась матерью, не был неверующим; чтобы, когда скажет тебе иудей: как родила Мария?
– ты сказал ему: как родила Сарра, и Ревекка, и Рахиль? Когда имеет быть какое-нибудь дивное и великое чудо, то ему предшествуют многие образы. Как при входе царя предшествуют воины, чтобы царь, прибывши вдруг, не был принят без приготовления, - так и тогда, когда имеет быть дивное чудо, предшествуют образы, чтобы мы наперед приготовились, а не были поражены вдруг и не пришли в смущение от необычайности события. Тоже и в отношении к смерти: предшествовал Иона, и настроил наш ум. После трех дней изрыгнул его кит, не нашедши в нем свойственной себе и сообразной пищи, потому что свойственная и сообразная пища смерти есть греховное естество: оттуда она произошла, оттого укрепилась, тем и питается. Как случается с нами: когда мы незаметно проглотим камень, то сначала желудок своею силою принимается варить его, но когда найдет, что это - чуждая для него пища, то, употребив еще большее усилие своей пищеварительной способности, не разлагает его, а теряет собственную силу, так что не может удержать и прежней пищи, но, ослабев, и ее вместе с ним изрыгает с великою болью, - так было и с смертью. Она поглотила краеугольный камень, но не могла сварить его, вся сила ее изнемогла, почему вместе с ним она извергла и остальную пищу, какую имела, изрыгнув вместе с ним и человеческую природу, потому что более уже не могла удерживать ее до конца. Для того и бесплодные предшествовали, чтобы мы верили в рождение (Девой), или - лучше - не только чтобы верили в это рождение, но, если тщательно будем исследовать, то можем найти, что бес-плодие было образом самой смерти.
4. Но будьте внимательны, потому что предмет, о котором будет говорено, глубок; мы хотим сказать, как утроба Сарры своим неплодием руководит нас к вере в воскресение. Как же она руководит нас? Как она, будучи мертвою, по благодати Божией воскресла и произрастила живое тело Исаака, - так и Христос, умерши, восстал собственной силою. А что в этих словах нет натяжки, послушай самого Павла, который говорит, сказав об Аврааме, что он "и, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу", т.е. сделать, чтобы от мертвых тел родился живой сын (Рим.4:19-21), он затем, руководя нас от той веры к этой, прибавляет: "а впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему". Для чего? "но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего" (ст.23,24). Смысл слов его следующий: как Исаака воздвиг (Бог) от мертвых тел, так воскресил и Сына Своего, бывшего мертвым. Хочешь ли узнать, что бесплодие было прообразом и другого события? Церковь имела родить множество верующих; поэтому, чтобы ты не неверил, как родила эта бездетная, бесплодная и нерожавшая, предшествовала ей бесплодная по природе, пролагая путь бесплодной по своей воле, и сделалась Сарра прообразом церкви. Как та, будучи бесплодною, родила в старости, так и эта, будучи бесплодною, родила в последние времена. А что это истинно, послушай Павла, который говорит: "мы дети свободной" (Гал.4:31). Так как Сарра была образом церкви, и она была свободная, то поэтому он прибавил, что мы "мы дети не рабы, но свободной". И еще: "мы, братия, дети обетования по Исааку" (ст.28). Что значит: "обетования"? Как его не природа родила, так и нас родила не природа, но благодать Божия. И еще: "а вышний Иерусалим свободен: он - матерь всем нам" (ст.26), - а это есть церковь, потому что "но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев" (Евр.12:22,23). Итак, если церковь есть вышний Иерусалим и Сарра есть образ вышняго Иерусалима, как сказано: две (жены) было, одна "рождающая в рабство, которая есть Агарь", вышний же Иерусалим "свободен: он - матерь всем нам" (Гал.4:24,26), то, очевидно, что Сарра была образом вышнего Иерусалима по своему рождению и бесплодию.