Творения, том 4, книга 1
Шрифт:
2. Кроме воздержания от пищи, есть много путей, могущих отворять нам двери дерзновения пред Богом. Кто вкушает пищу и не может поститься, тот пусть подает обильнейшую милостыню, пусть творить усердные молитвы, пусть оказывает напряженную ревность к слушанию слова Божия; здесь нисколько не препятствует нам телесная слабость; пусть примиряется с врагами, пусть изгоняет из души своей всякое памятозлобие. Если он будет исполнять это, то совершит истинный пост, такой, какого именно и требует от нас Господь. Ведь и самое воздержание от пищи Он заповедует для того, чтобы мы, обуздывая вожделения плоти, делали ее послушною в исполнении заповедей. А если мы решимся не принимать помощи от поста ради слабости телесной и будем предаваться большей беспечности, то, сами не ведая того, причиним себе величайший вред. Если и при посте оказывается у нас недостаток выше сказанных добрых дел, то тем более покажем мы нерадения (о них), когда не будем пользоваться врачевством поста. Узнав это от нас, вы, могущие поститься, сами по возможности усиливайте, прощу вас, это доброе и похвальное свое усердие. “Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется” (2Кор.4:16). Пост смиряет тело и обуздывает беспорядочные вожделения, душу же просветляет, окрыляет, делает легкою и парящею горе. А что касается до братьев ваших, которые не в состоянии поститься ради телесной немощи, их увещевайте не оставлять этой духовной пищи, поучая их, передавая им слышанное от нас, и показывая, что внимать этим наставлениям не достоин не тот, кто ест и пьет умеренно, а человек беспечный, преданный удовольствиям. Напоминайте им и об апостольском изречении: “Кто ест, для Господа ест, … и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога” (Рим.14:6). Итак, и постящийся благодарит Бога за то, что имел довольно сил повести постный труд; и едящий также благодарит Бога, потому что это нисколько не повредит ему в спасении души, если он захочет. Человеколюбивый Бог открыл нам неисчислимое множество путей, которыми мы, если только захотим, можем достигнуть самого высокого дерзновения (пред Богом). Об этом мы достаточно побеседовали ради отсутствующих, отняв у них повод к стыду и показав, что этого (т.е., принятия пищи в пост до вечернего богослужения) не должно стыдиться, так как подвергает нас стыду не ядение, по делание зла. Великий стыд - это грех! Если мы сделаем его, то должны не только стыдиться, но и закрывать лицо свое и называть себя несчастными, как погрешившие. А вернее - и тогда не нужно унывать, но спешить к покаянию и исправлению. Наш Владыка таков, что, если мы, по беспечности, сделаем грех, Он не требует от нас ничего другого, как только того, чтобы мы исповедали свои согрешения, остановились на этом и не впадали в те же грехи. Если употребляем пищу с умеренностью, не будем стыдиться, потому что Господь соединил нас с таким телом, которое не может существовать иначе, как принимая пищу; только пусть не будет неумеренности; это весьма много способствует здоровью и крепости нашего тела. Не видите ли каждый день, что от роскошных столов и неумеренного насыщения происходят бесчисленные болезни? Откуда болезни в ногах? Откуда болезни головные? Откуда
3. Поэтому молю, подобно блаженному Павлу, “попечения о плоти не превращайте в похоти” (Рим.13:14), но укрепитесь и умножьте ревность и заботу о совершении духовных дел. Говоря обо всем этом с своими братьями, убеждайте их отнюдь не лишать себя этой духовной пищи; пусть они, и после обеда, приходят сюда со всем усердием, дабы, приняв здесь наставление, могли крепко стать против козней диавола. Теперь предложим вам обычную трапезу и наградим и любовь вашу за усердие к слушанию, а равно и уплатим долг, какой должны вам. Вы, конечно, знаете и помните, что мы, начав говорить о сотворении человека, по краткости времени не могли рассмотреть все чтение, но окончили поучение рассуждением о зверях, показав, что человек вначале имел над ними власть, но лишился ее за грех преслушания. Поэтому сегодня хотим сообщить вам и остальное, и с тем отпустить вас отсюда. А чтобы слово наше было для вас ясно, нужно напомнить вам, на чем мы тогда остановили поучение, дабы, начав с того места, нам таким образом докончить и остальное. На чем же мы тогда остановились? При объяснении слов: “Сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными”, - так как беседа наша значительно распространилась и у нас родилось великое море мыслей, - нам уже нельзя было идти далее, и мы, остановившись на этом, не коснулись последующего. Поэтому нужно теперь прочесть вашей любви, что следует далее, дабы вы могли знать, о чем мы намерены говорит вам. Божественное Писание вслед (за вышеприведенными словами) прибавляет: “Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле” (Быт.1:27-28). Не много слов, но великое сокровище заключено в этих кратких словах. Блаженный пророк, говорящий по внушению Св. Духа, хочет теперь научить нас чему-то таинственному. Сказав: “Сотворим человека” и, употребив, так сказать, совещание и рассуждение, Создатель всего этим образом речи указал уже на достоинство того, кого намеревался создать, и еще до создания его показал нам, какую великую власть хотел Он вручить этому будущему творению. Сказав: “Сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему”, – (Бог) присовокупил: “и владычествуйте над рыбами морскими”. Смотри, как в самом начале открывает нам скрытое сокровище. Говоря Духом Божиим, пророк видит несуществующее, как существующее и совершившееся. Для чего же, скажи мне, Бог, сказав: “Сотворим человека”, – говорит теперь: “и владычествуйте”? Он открывает нам некоторое сокровенное таинство. Кто такие: “и владычествуйте”? Не ясно ли, что это сказал Он, намекая на создание жены? Видишь, что в божественном Писании ничего де сказано просто и напрасно, но и незначительное слово заключает, в себе скрытое сокровище.
4. И не изумляйся, возлюбленный, сказанному. Таков у всех пророков обычай - говорить о не бывшем еще, как уже о совершившемся. Они духовными глазами видели уже то, что имело совершиться спустя много лет; поэтому и говорили обо всем так, как будто бы созерцали то пред глазами. И чтобы тебе ясно было это, послушай, как блаженный Давид, за столько поколений, пророчествует и вопиет о крестных страданиях Христовых: “Пронзили руки мои и ноги мои” (Пс.21:17), и еще: “делят ризы мои между собою” (ст. 19). Видишь, как о том, что имело быть спустя много времени, он предсказал, как уже о сбывшемся? Так и этот блаженный пророк (Моисей), намекая нам уже на создание жены, говорит загадочно: “И владычествуйте над рыбами морскими”. Далее затем говорит яснее: “Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их”. Смотри, какую употребляет он, тщательность, и неоднократно повторяет одно и то же, чтобы слова его укоренились в уме слушателей. Если бы не это было у него в виду, то довольно было бы сказать: “Сотворил Бог человека”. Но он еще прибавляет: “по образу Божию сотворил его”. Уже и прежде он показал нам, что значит: “по образу”, так вот и теперь повторяет то же слово, и говорит: “по образу Божию сотворил его”. Чтобы не оставить и самого ничтожного предлога к оправданию тем, которые захотели бы противоречить церковным догматам, он, простершись несколько далее, опять учит тому же, т.е. что выражение: “по образу”, употреблено им для означения власти и господства (человека) над всеми тварями. Теперь посмотрим, что он говорит: “Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их”. На что выше намекнул словами: и да обладают, о том здесь говорит яснее. Впрочем, и это открыл нам еще не вполне, потому что еще не сказал нам о создании (мужа и жены), еще не показал, откуда произошла жена, а уже говорит: “мужчину и женщину сотворил их”. Видишь, как о не бывшем еще он повествует как о совершившемся? Таковы-то духовные очи! Не столько могут эти телесные глаза видеть видимое, сколько духовные (видят) невидимое и несуществующее. Итак, сказав: “мужчину и женщину сотворил их”, (Моисей) к обоим уже относит (Божие) благословение, и говорит: и “благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле” (Быт.1:28). Какое высокое благословение! Слова: “плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю” сказаны, как всякий знает, и к бессловесным животным и к пресмыкающимся; а слова: “и обладайте ею, и владычествуйте” – только к мужу и жене. Примечай человеколюбие Божие: еще прежде создания жены, Бог делает ее участницею владычества (над тварями) и удостаивает благословения. “И владычествуйте, - говорит,– над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле”. Видишь власть несказанную? Видишь начальство великое? Видишь, что все твари подчинены человеку? Не думай же низко об этом разумном животном, но, помышляя о величии его чести и о благоволении к нему Господа, дивись Его неизреченному человеколюбию.
5. “И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; - вам [сие] будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, [дал] Я всю зелень травную в пищу. И стало так” (Быт.1:29-30). Обрати внимание, возлюбленный, на точность выражений и неизреченное человеколюбие Божие, и не пропусти ни одного слова без рассмотрения. “И сказал,– говорит,– Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя”, - как будто речь обращена к двоим, и это тогда, как жена еще не была создана. Потом, чтобы понять тебе безмерную благость Господа, смотри, как Он являет свое милосердие и преизобильную щедрость не только относительно мужа и жены, которая еще не была создана, но и самих бессловесных. Сказав: вам “вам [сие] будет в пищу” прибавил: и “всем зверям земным”. А вот еще и другая бездна милосердия: Он позаботился не только о бессловесных кротких и годных нам в пищу и на службу, но и о зверях. Но кто в состоянии вполне постигнуть эту беспредельную благость? “Вам,– говорит,– [сие] будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, [дал] Я всю зелень травную в пищу”. Велико промышление Господа о созданном им человеке! Когда Он создал его и дал ему всю власть над тварями, то чтобы, видя такое множество бессловесных, тотчас же и в самом начале не стал тяготиться тем, что он не в состоянии продовольствовать пищею столько животных, - благий Владыка, прежде чем человек еще пришел к такой мысли, желая, так сказать, утешить его и показать, что как он сам, так и все бессловесные будут иметь полное довольство, потому что земля, по повелению Господню, будет служить к пропитанию их, к словам: “вам [сие] будет в пищу”, тотчас присовокупил: “а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, [дал] Я всю зелень травную в пищу. И стало так”. Все, то есть, что ни повелел Создатель, осуществилось, все пришло в надлежащий порядок. И потому (Моисей) тотчас присовокупил: “И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма” (ст. 31).
6. Кто может достойно восхвалить точность божественного Писания? Вот оно и здесь словами: “И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма”, заграждает уста всем, кто только впоследствии решился бы противоречить. “И увидел,– говорит,– Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой”. Как о каждой из созидаемых вещей (Писание) говорило: “И увидел Бог … вот, хорошо весьма”, – так и теперь, когда совершилось все и окончены дела шестого дня, когда уже создан и тот, кто долженствовал пользоваться всеми тварями, говорит оно: “И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма”. Смотри, как оно, обняв все твари в одном этом слове: “все”, каждой из них сообщает похвалу. Даже не удовольствовалось словом “все”, но прибавило: “что Он создал”; да и здесь еще не остановилось, но говорит: “и вот, хорошо”, и: “хорошо весьма”, то есть, совершенно хорошо. Итак, когда Господь, приведший из небытия в бытие, назвал свои создания добрыми, то кто дерзнет, хотя бы преисполнен был безумного самомнения, раскрыть уста и противоречить сказанному Богом? Так как, в видимой природе создан не только свет, но и тьма, противоположная свету, не только день, но и ночь, противоположная дню, а между произрастаниями земли не только полезные травы, но и вредные, и деревья не только плодоносные, но и бесплодные, и животные не только кроткие, но и дикие и лютые, и между (животными), порожденными водою, не только рыбы, но и киты, и другие морские звери, и на земле не только обитаемые места, но и необитаемые, не только ровные поля, но горы и дебри, и между птицами не только ручные и годные нам в пищу, но хищные и нечистые, например, ястребы и коршуны и многие другие подобные, также между происшедшими из земли животными не только кроткие, но змеи, ехидны, драконы, львы и рыси, да и в воздухе не только ветры и дожди полезные, но град и снег, и вообще, если подробно рассмотреть все, в каждом роде тварей найдешь не только полезное нам, но и кажущееся вредным, - то, чтобы впоследствии никто, смотря на творения Божии, не смог осуждать их и говорить: зачем то? на что это? или: это хорошо сделано, а это не хорошо, - св. Писание, заграждая, так сказать, уста всем, дерзающим судить неблагонамеренно, по создании всего в шестой день говорит: “И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма”. Что может сравниться с таким удостоверением, когда сам Творец всего объявляет и говорит, что все созданное хорошо, весьма хорошо? Поэтому, когда увидишь, что кто-нибудь, увлекаясь собственными соображениями, станет противоречить божественному Писанию, устранись от него, как от безумного, или лучше сказать - не устранись, но, сожалея о его невежестве, приведи то, что говорит божественное Писание, и скажи, что “увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма”; может быть, ты успеешь сдержать необузданный язык его. Если мы и в человеческих делах, когда видим, что о них дают свое мнение люди высокие по сану, не прекословим, но соглашаемся и их приговор предпочитаем собственному суждению, то тем более должны поступать так по отношению к Богу всяческих, Творцу всего видимого: зная Его приговор, должно подавлять собственные помыслы и не отваживаться на дальнейшие изыскания, но знать и твердо верить, что все создано разумно и человеколюбиво, и ничего не сделано без цели и напрасно. Хотя мы, по слабости нашего ума, и не знаем употребления (некоторых) тварей, однако же (должны веровать, что) Бог все произвел по Своей премудрости и высокому человеколюбию.
7. “И был,– говорит (Моисей),– вечер, и было утро: день шестой”. С концом шестого дня положил Он конец и созданию всех тварей; потому и прибавил: “Так совершены небо и земля и все воинство их” (Быт.2:1). Смотри, как божественное Писание избегает ненужного и излишнего. Упомянув о главнейших стихиях, оно уже не говорит в частности о прочем; сказав: “Так совершены небо и земля, – говорит, – и все воинство их”, и этим обозначает все, что на земле и что на небе. Украшение земли есть то, что произошло из нее - произрастание трав, произведение плодов, плоды деревьев, и все прочее, чем Творец украсил ее. Равно и украшение неба составляют: солнце, луна, разнообразные звезды, и все находящиеся среди (их) создания. Поэтому божественное Писание, упомянув о небе и о земле, этими стихиями обняло все творение. “И совершил,– говорит, - Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал” (ст. 2). Смотри, как оно и раз и другой повторяет одно и то же, чтобы мы знали, что все дела творения продолжались до шестого дня: “И совершил, – говорит, – Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал”. Что значит: “И почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал”? Замечай, как по-человечески и с каким снисхождением к нам говорит о всем божественное Писание: иначе бы нам не понять ни одного слова его, если бы оно не удостоило нас такого снисхождения. “И почил,– говорит,– в день седьмый от всех дел Своих, которые делал”, – то есть перестал творить и приводить из небытия в бытие. Все, что нужно было, уже произвел; создал и того, кто имел пользоваться этими тварями. “И благословил, - говорит, - Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал” (ст. 3). Так как Он уже не стал более творить, и все, что только восхотел, по своему человеколюбию произвел своим повелением, и в шестой день положил конец творению, в седьмой же не хотел произвести ничего другого, потому что уже совершилось все, что только Он хотел, то, дабы и этот день имел некоторое преимущество и не казался менее важным из-за того, что в течение его ничего не создано, (Бог) удостаивает его благословения: “И благословил, - говорит, - Бог седьмой день, и освятил его”. Что же? Ужели прочие (дни) не были благословлены? Конечно; говорит; но для них вместо всякого благословения довольно было того, что в каждый из них созданы твари. Потому (Писание) и не сказало об них: “благословил”, а сказало это только о седьмом дне, и присовокупило еще: “и освятил его”. Что значит: “и освятил его”? Отделил его. Потом, чтобы показать нам и причину, по которой сказано: “и освятил его”, божественное Писание прибавляет: “Ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал”. Вот уже здесь, в самом начале (бытия мира), Бог гадательно предлагает нам учение о том, чтобы мы один день в круге седмицы весь посвящали и отделяли на дела духовные. Для этого Господь, совершив все дела Свои в шесть дней, удостоил седьмой день благословения и освятил, “ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал”. Но здесь, вижу я, опять открывается нам беспредельное море мыслей, и желаю не пройти его без внимания, но - сделать и вас участниками этого духовного богатства. Какой же здесь возникает у нас вопрос? (Вот какой): божественное Писание здесь показывает, что Бог почил от дел своих, а в Евангелии Христос говорит: “Отец Мой доныне делает, и Я делаю” (Ин.5:17): при сравнении этих изречений не представляется ли какого-нибудь противоречия в них? Да не будет: в словах божественного Писания нет никакого противоречия. Когда Писание здесь говорит: “Ибо в оный почил от всех дел Своих”, - то этим научает нас, что Он перестал в седьмой день творить и производить из небытия в бытие; а когда Христос говорит: “Отец Мой доныне делает, и Я делаю”, то этим указывает вам на непрерывный Его промысел, и деланием называет сохранение существующего, дарование ему продолжения (в бытии) и управление им во все время. В противном случае, как могла бы существовать вселенная, когда бы верховная рука не управляла и не распоряжалась всем видимым и человеческим родом? И если кто захочет благонамеренно рассмотреть в подробности все, что каждый день совершается на вашу пользу Творцом вселенной, тот откроет бездну человеколюбия. В самом деле, какое соображение, какой ум в состоянии постигнуть неизреченную благость, которую (Бог) являет человеческому роду, повелевая “солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных” (Мф.5:45), и подавая нам обилие во всем прочем? Может быть, мы простерли слово далее надлежащего; сделали это однако не напрасно и не без цели, но, для того, чтобы не пришедшие сюда узнали чрез вас, какой ущерб причинили они себе, из-за телесной пищи лишив себя духовного наставления. Впрочем, чтобы не увеличить их скорби, вы покажите к ним братскую любовь, передав им наши слова: это действительно послужит свидетельством искренней любви. Если поступающие так с чувственными яствами и сберегающие для своих знакомых то, что было подано на стол их показывают этим весьма великую любовь, тем более такой образ действия относительно духовных предметов доставит нам большую похвалу; да и польза нам будет от этого. Кто старается научить ближнего, тот не столько благодетельствует ему, сколько приготовляет себе самому великую награду и приобретает двоякий плод: получает от Бога большее воздаяние, и сам вспоминает и возобновляет в памяти сказанное, когда старается передать это ближнему.
8. Размышляя о такой пользе вашей, не откажите вашим братьям, но пусть ныне же они узнают от вас то, что нами сказано. А чтобы им впредь не быть вам обязанными таким наставлением, влеките их к нам, внушая им, что принятие телесной пищи нисколько не препятствует духовному наставлению, что всякое время нужно считать удобным для духовного собеседования. Если тщательно рассмотреть, то мы можем, и оставаясь дома, как после, так, и прежде обеда, взяв в руки божественные книги, получать от них пользу, и доставлять душе духовную пищу. Как тело нуждается в чувственной пище, так и душа требует ежедневного наставления и пищи духовной, дабы, укрепляясь ею, могла противиться восстаниям плоти и выдерживать постоянную брань, которая нам угрожает и делает душу нашу пленницею, если мы, хотя на короткое время, захотим предаться беспечности. Поэтому и пророк Давид назвал блаженным того, кто “о законе Его (Господнем) размышляет он день и ночь” (Пс.1:2). И блаженный Моисей, наставляя народ иудейский, говорит: когда “будешь есть и насыщаться, тогда благословляй Господа, Бога твоего” (Втор.8:10). Видишь, как тогда особенно, т.е. по принятии пищи, должны мы предлагать себе духовную снедь, чтобы душа после насыщения телесною пищею, вознерадев, не впала в погибель и не дала места козням диавола, который во всякое время старается нанести нам смертельный удар. Тот же пророк в другом месте сказал: “и ложась и вставая”, поминайте Господа Бога вашего (Втор.6:7). Видишь, что ни в какое время не следует нам изгонять из своей души это памятование (о Боге), но твердо хранить в совести, быть в постоянной бдительности и никогда не давать себе покоя, но, зная ярость врага нашего, трезвиться и бодрствовать, заграждать ему все входы, и никогда не пренебрегать духовною пищею. В этом ваше спасение, в этом духовное богатство, в этом безопасность. Если так станем каждовременно ограждать себя и чтением, и слушанием, и духовным собеседованием, то в состоянии будем и сами сделаться неодолимыми, и козни лукавого демона сделать безуспешными, и получить царство небесное, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 11. О том, что нужно прилагать великое старание о добродетели и подражать святым, которые, будучи одного с нами естества, с усердием творили ее, и что, если станем нерадеть, то не будем иметь никакого извинения.
1. Знаю, что в предшествовавшие дни я занимал ваш ум глубокими размышлениями; поэтому сегодня хочу предложить вам более легкое поучение. Как тело, изнуренное постом, нуждается в некотором отдыхе, чтобы могло потом с живой ревностью опять выступить на подвиги поста, так и душа требует отдохновения и успокоения. Не всегда нужно напрягать ее, не всегда и послаблять ей; но иногда делать одно, а иногда другое, и, таким образом, управлять и состоянием души, и вожделениями плоти. Всегдашний напряженный труд производит изнурение и изнеможение, а постоянное послабление ведет к беспечности. Это бывает, как всякому известно, и с душой и с телом. Поэтому мера во всем - прекрасное дело. Этому-то научает нас Бог всячески и самыми творениями, которые Он создал для нашего существования. Чтобы в этом увериться вам, возьмем в рассмотрение день и ночь, то есть свет и мрак. Назначив человеку день для делания, а мрак ночи для успокоения и отдохновения от трудов, (Бог) обоим им положил меру и пределы, чтобы все мы могли получать от них пользу. А что свет дневной есть время делания, послушай Давида, который говорит: "выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера" (Пс.103:23). И хорошо сказал: "до вечера", потому что с наступлением вечера свет удаляется, а приходит темнота и усыпляет человеческую природу, успокаивает утрудившееся тело, утишает все чувства и, как добрая кормилица, своей заботливостью всем членам дает свободу от трудов и изнурительных занятий. Когда же мера ночи исполнится, появляется свет, и, пробудив человека, делает его способным свежими чувствами воспринимать солнечные лучи, и с новым и горячим усердием приступать к обычным делам. То же можно видеть и в последовательности времен года: после зимы наступает весна, а за летом следует осень, чтобы переменой в растворении воздуха тела наши освежались, чтобы и не расстраивались чрезмерно сжимаемые холодом, и не ослабевали сильно согреваемые зноем; поэтому (Бог) заставляет нас к зиме приучаться осенью, а к лету весной. Вообще, кто захочет смотреть на все рассудительно, тот во всех творениях найдет порядок и соразмерность, и убедится, что ничего не создано без причины и без цели. То же можно видеть и на растениях, произрастающих из земли. Земля не все производит в одно время, и не всякое время удобно к возделыванию ее произрастаний: наученный данной Богом мудростью, земледелец знает удобное время и понимает, когда посеять семена, когда посадить в землю деревья и виноград, когда острить серп для жатвы, когда собирать виноград и срезывать кисти, и в какое время собирать плод с маслины. Словом, если захочешь рассматривать все это подробно, то найдешь, что и у земледельцев много мудрости. И это можно видеть не на земле только, но и на море. Здесь увидишь другого рода дивную мудрость: кормчий знает, когда спустить корабль на воду, когда вывести его из пристани, когда плыть по морю. У этих-то особенно людей можно видеть, сколько смысла вложила в человеческую природу премудрость Божия. Не так хорошо знают повороты путешествующие по большим дорогам, как эти (мореходы) умеют, верно, держать путь по водам. Потому и Писание, изумляясь чрезмерной премудрости Божьей, говорит: "Дал путь в море и" в воде "безопасную стезю" (Прем.14:3). Какой человеческий ум в состоянии постигнуть это? Такое же разумное устроение найдешь и в том, что касается принятия людьми пищи: на каждое время и на каждую пору года Господь дал нам различную пищу, и земля, как добрая кормилица, приносит нам Дары свои, повинуясь велению Создателя.
2. Но чтобы не слишком распространять это слово, вы, как разумные люди, можете сами сообразить и все прочее: "дай", сказано, "наставление мудрому, и он будет еще мудрее" (Притч.9:9). Не на нашей только пище это можно видеть, но и на пище бессловесных. И из других многих вещей можете, если захотите, узнать через исследование неизреченную премудрость и безмерную благость высочайшего Художника-Бога, узнать то, что все твари созданы с некоторой разумной целью. Таково же найдем мы и установление для нас святой четыредесятницы. Как на больших дорогах есть постоялые дворы и гостиницы, в которых утомившиеся путники могут отдохнуть и успокоиться от трудов, чтобы потом опять продолжать путь; как на море есть берега и пристани, где мореходы, переплыв много волн и выдержав напоры ветров, могут несколько отдохнуть, чтобы потом опять начать плавание, - так и в настоящее время святой четыредесятницы вступившим на путь поста Господь даровал эти два дня в седмице [т.е. субботние и воскресные дни святой четыредесятницы, в которые Церковь облегчает строгость поста], как бы постоялые дома и гостиницы, как бы берега и пристани, для краткого отдохновения, чтобы совершающие это доброе и спасительное путешествие, и тело успокоив несколько от трудов поста, и душу ободрив, опять, по прошествии этих двух дней, с усердием вступали на тот же путь. Вот и мы, так как ныне день отдохновения, попросим вашу любовь заботливо хранить приобретенные вами от поста плоды, дабы, отдохнув несколько, вам прибавить новые плоды к прежним, и, таким образом, мало-помалу собрав великую прибыль, встретить день Господень [т.е. день пасхи или воскресения Христова], и ввести в пристань святого праздника полным духовный свой корабль. Если все создания Господни, как показало наше слово и как свидетельствует опыт, совершены с разумной целью, для удовлетворения необходимой потребности, то и наши дела должны быть совершаемы не просто и не напрасно, но с пользой для нашего спасения. И занимающиеся мирскими делами никогда не решатся приступить к делу, пока не увидят выгоды от этого; тем более нам нужно поступать так и не проводить постные седмицы небрежно, но вопрошать свою совесть, испытывать ум и смотреть, что хорошо сделано нами в ту, что в другую неделю, какое приобретение мы получили в следующую, какую из своих страстей исправили. Если мы не будем так устраивать себя и прилагать такое попечение о своей душе, то не будет нам никакой пользы от поста и неядения, особенно, когда окажемся хуже и тех, которые прилагают такое старание о собрании денег. Смотри, каждый из этих людей употребляет всю бдительность, как бы всякий день прибавить что-либо к прежнему, и никогда не насыщается, но, чем более умножается у него имение, тем более усиливается и рвение и усердие. Итак, если люди выказывают такую бдительность там, где часто и старания бывают бесплодны, и богатство причиняет великий вред спасению души, то не гораздо ли более должно поступать так здесь, где от усердия великая польза, несказанная награда, и безмерный прибыток? Там, кроме всего сказанного, большая неизвестность: приобретение имущества не нарочно, не только потому, что при наступлении смерти оно остается здесь и не приносит никакой пользы собиравшему его, но и потому, что он, за имущество остающееся здесь, должен (там) дать самый строгий отчет. Часто случается еще и то, что человек, собравший великое богатство, после многочисленных трудов, тяжких усилий и беспокойств, с наступлением, как бы бури какой, неблагоприятных обстоятельств, еще прежде смерти своей вдруг делается беднее самых бедных людей - и это приходится видеть каждый день. Но касательно духовного богатства ничего такого никогда не должно опасаться: оно твердо и неподвижно, и там, где особенно нуждаемся в нем, подает нам великую помощь.
3. Итак, пока имеем время, умоляю, употребим на приобретение этого духовного богатства, хотя столько же старания, сколько эти люди, и никогда не прекратим заботы о том, сделали ли мы что-нибудь доброе, прогнали ли от себя своей бдительностью какую-либо возмущавшую нас страсть, дабы, чувствуя одобрение своей совести, вкусить нам великое удовольствие. Дело не в том только, чтобы мы каждый день приходили сюда, постоянно слушали об одном и том же и во всю четыредесятницу постились. Если от постоянного хождения сюда и увещания не приобретем ничего, и из постного времени не извлечем чего полезного для своей души, - все это не только не доставит нам никакой пользы, но и послужит к большему осуждению нашему, когда, при такой (о нас) заботливости (со стороны Церкви), мы останемся все такими же, - когда гневливый не сделается тихим, вспыльчивый не обратится к кротости, а завистливый не перейдет к доброжелательству, сребролюбец не оставит своей страсти и не расположит себя к подаянию милостыни и питанию бедных, распутный не сделается целомудренным, гоняющийся за суетной славой не научится презирать ее и искать истинной славы, не заботящийся о любви к ближнему не воспрянет и не приучит себя не только к тому, чтобы быть не хуже мытарей ("ибо если", сказано, "вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари"? Мф.5:46), но и к такому состоянию души, чтобы кротко смотреть и на врагов и показывать к ним великую любовь. Если, приходя сюда каждый день, и постоянно слушая и пользуясь такими наставлениями и получая от поста помощь, не победим вышесказанных и других возникающих в нас страстей, то, какое будет нам прощение, какое оправдание? Скажи мне, пожалуйста, если бы ты видел, что сын твой каждый день ходит в училище, и, хотя времени проходит много, но он ничего не приобретает там, снес ли бы ты это терпеливо? Не наказал ли бы и отрока, не упрекнул ли бы и учителя? А потом, если бы узнал, что со стороны учителя сделано все и ничего не опущено, и что причиной всего была леность отрока, не обратил ли бы ты весь гнев свой на отрока, перестав винить учителя? То же самое должно быть и здесь. Мы, как поставленные (на степень учителей) благодатью Божьей, каждый день созываем вас, как духовных детей, в это училище, и предлагаем вам спасительное наставление, при чем не свои вымыслы сообщаем, но излагаем учение, дарованное нам от Господа в божественном Писании, - его мы открыто излагаем и постоянно внушаем. Итак, когда мы употребляем все старание и заботливость, и ежедневно ведем вас на путь добродетели, вы же будете оставаться в том же состоянии, то подумайте, какая будет и нам скорбь, какое и вам осуждение, чтобы не сказать больше? Конечно, нас освобождает от всякой ответственности то, что мы не опустили ничего потребного к вашему назиданию; однако же, так как мы заботимся о вашем спасении, то и не можем легко переносить (вашей беспечности). И учитель, когда не замечает в ученике никакого плода от своего старания, не мало скорбит и болезнует, видя, что напрасно трудится.