Твой навсегда
Шрифт:
– Все нормально, – сказал он. – Гас оценил бы это. Юмор висельника был единственный тип юмора, который он чтил.
Мюриэл снова хихикнула.
– Знаете что, Саймон? Я хочу открыть вам небольшой секрет. Что-то, о чем я еще никому не рассказывала.
Смутное опасение повергло его в панику. Он хотел вскочить и убежать.
– Гм… и что это?
– Вы с Эллен тогда были еще подростками. Так вот, одно время я была убеждена, что у нее булимия.
– Да? – удивился Саймон, дезориентированный столь резким изменением темы.
– У меня была привычка помногу готовить, – рассказывала Мюриэл, – будь
– Я вспомнил, – медленно проговорил Саймон. – Она мне рассказывала.
– Так вот, психолог сказал мне, что не находит у нее никаких отклонений. Это меня успокоило, но не решило загадки. Поэтому однажды ночью я провела небольшое исследование, чтобы узнать, куда же девается пища.
– О, я понимаю, – сдержанно сказал Саймон.
Мюриэл сделала глоток коктейля.
– После этого я начала готовить еще больше. – Кубики льда вновь загремели, когда она осушила свой бокал и поднялась, прежде чем Саймон успел придумать какой-то ответ. – Я отнюдь не жестокая людоедка, какой вы меня считаете, молодой человек. Ну ладно, я потопала к себе. Посмотрим, смогу ли я хоть сколько-то поспать. Спокойной ночи, Саймон.
– Спокойной ночи, – ответил он слабым эхом.
Несколько минут Саймон тупо смотрел на опустевшее крыльцо, пока до него дошло, что ему некуда идти. Он забыл поставить палатку. Луговая трава кишела разной живностью: муравьями, уховертками, ужами. В доме Гаса у него тоже не было никаких шансов отдохнуть – слишком много призраков.
Саймон рисовал себе, как он засыпает в объятиях Эл, как ее руки скользят по его волосам. Эти мечты вызвали у него боль в глотке.
Черт побери, если негде спать, можно с успехом заняться работой!
– Эллен, что ты забилась в свою комнату и сидишь, когда на носу персиковый фестиваль? Ты не должна его пропускать, – настаивала Мюриэл. – Нужно смело смотреть в лицо сплетням. В противном случае в глазах людей ты будешь выглядеть виноватой. И потом, ты же обещала Би, что приготовишь яблочный пирог.
Эллен просеяла муку в миску и аккуратно перемешала с шортенингом. [6]
– Пусть люди думают все, что им хочется. К тому же я не чувствую себя виноватой. – Она привстала на цыпочки посмотреть, на месте ли ее грузовой пикап. Да, он по-прежнему стоял припаркованный возле дома Гаса.
Саймон все утро куда-то ездил, туда и обратно. Видимо, решил принять ее предложение и воспользоваться ее грузовичком. В прочих ее милостях он не нуждался. Не хотел ни видеть ее, ни говорить с ней. И вообще иметь с ней что-либо.
6
Жир, добавляемый в тесто для рассыпчатости.
Эллен закусила губу и отвела взгляд от пикапа. Она осторожно влила в миску холодную воду и стала месить тесто. Все ее хозяйственные хлопоты, конечно же, были уловкой.
– Ты должна найти в себе силы, – продолжала
– Тебя это никак не затронет, мама! – Эллен хлопнула ситом, так что в воздухе поплыло мучное облако.
Мюриэл испуганно сделала шаг назад.
– Боже мой! Что с тобой, Эллен?
– Я устала от того, что мною распоряжаются! – Эллен сердито подцепила из миски часть теста. – Всю жизнь я была послушной маленькой девочкой. И что мне это дало? Ничего! Теперь я все буду делать, как мне нравится. И я не собираюсь идти на этот дурацкий персиковый фестиваль! Улыбаться, болтать о том о сем и делать вид, что все это просто грандиозно? Мне это ни к чему. – Она сделала из теста несколько шариков и шлепнула их на мраморную доску. – Би вместе с Мисси могут справиться и без меня. А если не могут, ну… тогда они невероятные тупицы. Добропорядочные граждане Ларю не умрут, если в этом сезоне они не получат кусок моего пирога. Возможно, будут страдать, но не умрут.
Рот Мюриэл изогнулся в медленной улыбке.
– Ну хорошо, пусть будет так. Моя маленькая девочка наконец решила обрести твердость характера. Похоже, ты собираешься поступать точно так же, как прошлой ночью. Я имею в виду, когда Саймон крался из нашей парадной двери в три утра. Гм… тебе понравилось?
– Мама! – Эллен энергично принялась раскатывать тесто скалкой.
– А почему тебе просто не пойти на персиковый фестиваль вместе с твоим Саймоном? – предложила Мюриэл. – Сделай публичную заявку. Устрой сенсацию. Поскандаль, дорогая.
Эллен поморщилась.
– Никакой он не мой.
– Вот как? – Мюриэл удивленно заморгала. – Тогда кто он?
– Это никого не касается, – монотонно пробубнила Эллен.
Мюриэл изучала свою дочь тревожными глазами.
– Полегче с тестом, дорогая, или ты сделаешь его жестяным.
– Я знаю, что делаю, – огрызнулась Эллен. – По крайней мере, что касается пирогов. – Она осторожно стянула с разделочной доски раскатанный пласт и задрапировала им верх пирога.
– Возможно, это не самый подходящий момент для разговора…
– Поэтому, пожалуйста, прекрати его, мама, – взмолилась Эллен. – Прошу тебя, не надо.
Мюриэл медленно двинулась к ней.
– Ты посвятила большую часть своей жизни этому парню. И видит Бог, он разрушает твои другие перспективы…
– Мама!
– Если уж ты так присохла к нему, прояви этот свой новый характер! Борись за то, что ты хочешь! Ты должна быть немного тверже, – заключила Мюриэл.
– Я и пыталась! – срывающимся голосом ответила Эллен. – Я все пробовала! Я была смелой, до безрассудства! Сказала, что я его люблю! Тело свое предложила! Жениха своего прогнала! Я ни перед чем не остановилась!
– Успокойся, Эллен, – пробормотала Мюриэл.
– Ха! Успокоиться? Легко сказать! Как? Я просила и умоляла! Пыталась его ублажить сдобами, сексом и…
– Ради Бога, Эллен. Мне не нужны скабрезные подробности.
– Тогда не спрашивай, если не хочешь слушать! И не говори, чтобы я была тверже. У меня полно трудностей, я в растерянности и не знаю, что мне делать дальше. Если я сделаю еще один шаг, пытаясь стать тверже, я окажусь за критической чертой! Ты меня понимаешь, мама?
Мюриэл уставилась на нее, моргая, как сова.