Твоя по завещанию
Шрифт:
– Я тоже до девяти лет спал с включённым светом, - начал дядя, глядя куда-то вдаль перед собой.
– Боялся монстров из-под кровати, - хохотнул он.
Я с удивлением, как-то иначе, взглянула на Руслана. Да ладно? До одури уверенный в себе, довольно жесткий в решениях, где-то непоколебимый владелец известного скандального клуба и боялся темноты? Быть не может. Ощущение создавалось, что он сделан из стали и чувство страха в любом возрасте ему чуждо.
– Мама ужасно злилась на меня за это, - добавил он.
– Злилась?
– Да. Говорила, что таким образом я стараюсь привлечь внимание.
Я примолкла. В какой-то момент
– А ты помнишь свою мать?
– неожиданно спросил он.
Этот вопрос не стал болезненным для меня. Я потеряла маму сразу после рождения. Отец сказал, что она попала в аварию на машине и шанса на выживание не было… Вот так в авариях я лишилась обоих родителей…
– Я ее даже не знала, - равнодушно отозвалась я, пожав плечами.
– Да и папа не особо делился воспоминаниями. Конечно, мне, как и любому ребёнку хотелось расти в полной семье, но… Как бы грубо это не прозвучало я никогда не скучала по матери. Наверное, потому что не знаю, каково это материнская забота и любовь.
Руслан перевёл задумчивый взгляд себе под ноги. Его дорогие кроссовки контрастировали с грязной, едва припорошенной снегом, деревенской дорогой.
– Почему ты спрашиваешь о ней?
– Просто стало интересно, - не поднимая глаз, отозвался он.
– А ты? Ты знал мою мать?
– Нет. Только слышал о ней от твоего деда и видел на фотографии…
Руслан спрятал руки в карманы куртки, выдерживая задумчивую паузу, словно сомневаясь, рассказывать дальше или нет.
Мы не сговариваясь остановились. Я терпеливо ожидала продолжения истории. В отличие от дяди я даже никогда фото своей матери не видела. Более того, отец намеренно избегал упоминаний о ней.
– И? Что дед о ней говорил? Какая она была?
– не выдержала я.
– Да ничего такого, - пожал плечами он, продолжая путь.
Я поспешила следом, нутром чувствуя, что Руслан чего-то недоговаривает.
– Ты, кстати, внешне очень похожа на нее. Ну, если судить по той фотографии.
– Похожа?
– Да. Схожие черты лица, такие же светлые волосы. Хороша собой.
Последнее слово словно вырвалось случайно. Он осекся, быстро замолкая, а я не посмела больше интересоваться своей матерью. Не знаю почему. Возможно просто не хотела, возможно боялась узнать что-то лишнее. Например то, что заставит меня горевать о ее смерти…
Оставшаяся часть нашей прогулки по разбитым дорогам забытой богом деревни прошла практически в полной тишине.
Уже к четырём часам дня начало темнеть. От безделья и скуки в восемь я завалилась спать.
Стоило головой коснуться подушки, я погрузилась в сон. Мрачный, наполненный какими-то жуткими воспоминаниями прошлого.
Я ощущала себя ребёнком лет пяти-шести. С растрёпанными хвостиками на голове, в заляпанном белом платьице и светло-зелёных, смешных сандаликах. Вокруг незнакомая комната, с выцветшими, местами облезлыми обоями и криво висящими шторами. Оглядевшись, я несмело шагнула за дверь, в тёмный и узкий коридор, свернула направо, увидела крохотную кухню, плотно уставленную мебелью, с кучей немытой посуды и драным линолеумом на полу. Дальше по коридору раздался то ли смех, то ли всхлип. Я пошла на звук и оцепенела, когда увидела перед собой мать. Да. Ту самую женщину, которую не помнила и, как мне казалось, никогда не видела. Она, молодая и вполне себе симпатичная, расплылась по дивану, широко раздвинув ноги, запрокинув
Меня обуял ужас, когда я поняла причины состояния матери. Возле неё, на круглом журнальном столике был рассыпан белый порошок, рядом с ядовитой горкой лежала пара скрученных из бумаги трубочек.
– Криска, - брезгливо буркнула родительница, переводя на меня свой туманный взор.
– Че тут делаешь? А ну, брысь!
– сказав это, она швырнула в меня подушкой.
Я заорала. Громко, пронзительно. На грязное платьице полетели крупные капли слез, детские пальчики крепко сжались в кулачки.
Тощий зашевелился, очухиваясь и матерясь.
– Че орешь, дрянь!
– с трудом ворочая языком, возмутилась мать.
Она еле поднялась на ноги, приблизилась ко мне, замахнулась и…
Я проснулась. Резко села на кровати, жадно хватая ртом воздух. Вся в холодном поту, руки дрожат. Давно забытый ужас окунул меня с головой в прошлое. Я вспомнила. Я все вспомнила…
Глава 19
Моя мать не погибла в автокатастрофе, как я всегда думала, как мне говорил отец. В один прекрасный день, она просто исчезла из моей жизни. Внезапно и бесследно. Как бы странно ни звучало, мой сон вовсе не являлся сном. Это был кусок детских воспоминаний, которые подавлялись во мне долгие годы. Я четко помню, бесконечные коридоры клиник, разговоры с психологами, сеансы гипноза… Меня просто заставили забыть плохое, забыть о нерадивой матери-наркоманке…
– Кристина? Что с тобой?
– голос Руслана казался тревожным и озабоченным. Он буквально выдернул меня в реальный мир, заставляя прийти в себя.
Я обернулась в его сторону. Щеки были влажными от слез. Дядя изучающе смотрел в мою сторону. В свете ночника его лицо казалось напряжённым и усталым.
– Кошмары мучают?
– Моя мать… Она… Она… - я замялась.
До этой минуты к своей родительнице я была абсолютно равнодушна, но сейчас, когда кусочки старого мрачного пазла собрались воедино мне стало страшно. Словно меня вернули в тот далекий детский кошмар. Опять.
– Она, выходит, наркоманка, - констатировала я.
Руслан от удивления чуть рот приоткрыл, но ничего говорить не торопился.
– Она не умерла в аварии. Она просто исчезла, после того… - я прервалась, снова ощущая себя маленькой девочкой, которая в своём мерзком грязном платьице стоит в темном узком коридоре и наблюдает, как ее мамаша прибывает в полном неадеквате.
– Откуда ты… Почему ты так решила?
– Потому что я вспомнила! Удивительная вещь память! Ее можно блокировать, заместить воспоминания, а потом хренак и все вдруг всплывает!
Я шумно выдохнула, вытирая ладонями слезы.
– Ты знаешь что-то о ней?
Молчание. Пауза. Задумчивый взгляд.
Конечно, он знал. Просто не решался рассказать.
– Мне нужна правда!
– Да. Знаю, но не так много. Только со слов твоего деда.
Я сглотнула образовавшийся в горле ком, пристально глядя на дядю, требуя немедленного продолжения истории.
– Нина была зависимой.
"Нина. Да. Именно так ее звали" - мелькнуло в подсознании. Видимо, не зря это имя всегда резало мой слух...