Твоя родословная
Шрифт:
Роман решает, что подождал достаточно, и снова начинает плескать водой, и это попадает мне прямо в лицо. От шока я застыла на месте, когда Уэст впился взглядом в Романа.
— Роман, перестань быть сопляком и позволь ей чувствовать себя комфортно.
Я опускаю пальцы в воду, теперь шок от того, что она попала мне в лицо, немного проходит, и у меня вырывается тихий смешок.
— С ней все в порядке, перестань командовать,
— Уэст вредный, — хихикаю я, брызгая водой в Романа.
— Эй, не будь такой соплячкой, как этот, Мун. Я не могу справиться с вами двумя, — улыбается он, когда я тоже плещу на него водой.
— Уэст-вредитель, — произносим мы оба в унисон, заставляя себя смеяться еще громче.
Мы проводим остаток дня, играя, плескаясь и веселясь так, словно у меня никогда не было никакой неуверенности в себе с самого начала.
Несколько раз моргнув, я возвращаюсь в кафе с Романом и Уэстом, которые оба смотрят на меня с беспокойством. Я прочищаю горло и проглатываю фраппучино, чтобы на минуту избежать их взгляда. Боже, это было так живо, что я это почувствовала. Забота и мягкость с его стороны, даже в юном возрасте он пытался быть защитником, каким обещал быть моему отцу.
Роман сжимает мою руку, лежащую на столе, заставляя меня посмотреть на него.
— Эй, принцесса, что-нибудь вспомнила? — мягко спрашивает он, и я киваю, ставя свой пустой пластиковый стаканчик на стол. Они хотят, чтобы я рассказала им, в чем дело, я вижу это по их глазам.
— Мы были в каком-то домике, и я испугалась залезть в воду, — бормочу я, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить остальное.
— Уэст вредный, — произносит Уэст вслух с легкой усмешкой на лице, понимая, что вызвало воспоминание, вспоминая, откуда взялось это прозвище.
— Да. Я действительно верю, что тогда ты тоже назвал его сопляком. — я ухмыляюсь Роману, когда он вспоминает то, что мы все разделяем.
— Я не был сопляком. Ты была просто напуганным котенком. — он улыбается мне, даже когда я свирепо смотрю на него.
Мы все немного сидим в тишине, вспоминая нашу общую связь, пока Уэст не нарушает молчание.
— Так что, нет Луна. Я не хочу быть никем большим, чем твоим другом, твоим защитником. Я буду защищать тебя, несмотря ни на что. Вот почему, когда я появился, Раф не отослал меня прочь. Он позволил мне помочь обучить тебя в областях, в которых я специализировался лучше, чем он. Как бы уперто он ни думал, что защитил тебя от Физерстоуна, мы должны были быть уверены, что ты сможешь защитить себя, когда мы не сможем.
Я верю его словам, но это оставляет меня с вопросом.
— Когда ты появился в Филадельфии несколько лет назад, когда я была на работе, как ты на самом деле узнал, что я там? — я наклоняю к нему голову и откидываюсь назад, Роман отказывается отпускать мою руку.
— Я начал работать в Академии, как только закончил ее. Это означало, что я меньше использовал свои
— Мы можем перейти к той части, где ты объяснишь, почему, черт возьми, ты не мог сказать мне? — перебивает Роман, дойдя до предела своего молчания.
Уэст вздыхает, прежде чем посмотреть на него. — Послушай, Ром, речь никогда не шла о том, чтобы намеренно держать тебя в неведении. Я пообещал Рафу, что не расскажу ни единой живой душе, и он заставил меня пообещать не говорить тебе, потому что ты не смог бы остаться в стороне.
— Черт возьми, конечно, я бы не остался в стороне! В тот день все наши жизни изменились, Уэст. Возможно, мне было всего шесть лет, но я все еще чувствовал ту же боль. Я все еще хотел, чтобы она была здесь, с нами, каждый божий день. — свободной рукой он ударяет кулаком по столу, а другой крепко сжимает мою руку.
Болтовня вокруг нас стихает, поскольку все бросают взгляды в нашу сторону при вспышке гнева Романа. Мы втроем просто оглядываем комнату, отчего им становится чертовски неловко, и они все быстро отворачиваются.
— В том-то и дело, Роман. Раф пытался не подпускать ее к тебе, защитить от всего этого. — говорит Уэст, широко разводя руки, чтобы настоять на своем.
Они никогда не придут к согласию по этому вопросу, и я принимаю обе их стороны. Они держали меня в секрете, чтобы защитить от всего этого, но в конечном счете я все равно оказалась здесь.
Я бы предпочла понять все причины, стоящие за этим, поговорив с Рафом или моей бабушкой, поэтому я пытаюсь изменить направление, в котором мы движемся.
— Так вот почему ты продолжал называть меня лгуньей, когда я приехала? — я смотрю на Романа, он понимает, что я имею в виду. В первый раз, когда я столкнулась с ним в спортзале, и даже когда мы трахались, он назвал меня лгуньей. В то время это не имело смысла, но теперь я вроде как понимаю.
— Да. Когда ты появилась с тремя родословными, утверждая, что ты Стил, я подумал, что ты наследница Тотема, пытающаяся спрятаться под чьей-то другой личностью. — боль, видно в его глазах.
— Когда ты понял, что я не наследница Тотема, а настоящая Стил? — спрашиваю я, желая знать, как долго он держал это в секрете.
— Когда на тебя напали. Уэст упомянул, что ты разговаривала по телефону с Рафом, когда это случилось, потом я часами ждал у своей двери, ожидая, когда Раф уйдет. Он подтвердил это.
Итак, он знал об этом за месяц до того, как узнала я. Той ночью в Вашингтоне он попросил о разговоре, когда я вернусь. На обратном пути из «DCM Tech» мой мозг прокручивал все сценарии, почему. Он сказал, что это важно. Когда я смотрю на него сейчас, я знаю, что он пытался сказать мне это. Я вижу правду в его глазах, но меня все еще бесит, что он так долго держал это при себе.