Твоя родословная
Шрифт:
— Мне очень жаль, — бормочет она, глядя в потолок, и делает несколько глубоких вдохов. — Извини, что прерываю наш обед, но я думаю, будет неплохо, если ты вернешься в Академию и начнешь готовиться.
— Готовиться к чему? — спрашиваю я, когда мое сердце начинает учащенно биться, а стук отдается в ушах.
— Потому что эти ублюдки перенесли Игры на второе ноября, — рычит она, не в силах сдержать ярость. Рука Паркера крепче сжимает мою, когда кровь сильнее бежит по венам. Мне требуется мгновение, чтобы привести свой мозг в порядок и наверстать упущенное.
Второго ноября?
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
(Оскар)
— Оскар, почему ты играешь в свои видеоигры в моей комнате? Что не так с твоей? — Роман ворчит на меня, но это не мешает ему наблюдать. Я не знаю, почему он до сих пор утруждает себя вопросом об этом каждый раз, я думаю, ему просто нравится притворяться, что он раздражен.
— Ром, вот куда придет Луна, когда вернется с Паркером. Она будет ожидать, что мы будем здесь, так что смирись с этим, — отвечаю я, не отрывая взгляда от экрана. Он тяжело вздыхает, как будто знает, что это нечто большее, но он также знает, что я расскажу об этом только тогда, когда решу, что готов.
— Ты же знаешь, что он перестанет ворчать, когда они вернутся, у тебя есть всего час или два, чтобы разобраться с ним, — поддразнивает Кай с другого дивана, где он барабанит по своему ноутбуку… профессионально, как обычно.
— Отвали, Кай, — рявкает Роман, только подтверждая то, что только что сказал Кай. — Мы позанимались, я поел и принял душ. Их не было целую вечность, — говорит он, снова подходя к окну во всю стену.
— Ты присматриваешь за ними или позволяешь всем девчонкам глазеть на твое тело, чувак? — спрашиваю я в шутку, но он только хмуро смотрит на меня через плечо. — Я просто говорю, что до того, как Луна показала весь этот трюк с мячом и цепями, я проводил много времени, позируя обнаженным у окна, чтобы подбодрить девочек, понимаешь? — я шевелю бровями, но он хмурится только сильнее. Портит спорт.
— Зачем мне, блядь, это делать, идиот?
Он продолжает стоять там, в одних свободных серых джоггерах, наблюдая за проплывающим мимо миром. Я снова начинаю игнорировать его, когда моя игра запускается, и я могу начать стрелять в дерьмо, но едва я приземляюсь, как Кай отвлекает меня.
— Твою мать. Твою мать.
— Что? — говорит Роман, подходя к нему. Должно быть, в этом что-то есть, потому что Кай — тот, кто меньше всего склонен ругаться. Я бросаю свой контроллер на кофейный столик, наблюдая за выражением недоверия на лице Кая.
— Я уловил некоторое движение в кабинете Дитрихсон, — бормочет он и поворачивает экран так, чтобы мы могли видеть.
— Срань господня, — бормочу я одновременно с Романом. — Я имею в виду, я бы назвал это немного большим, чем просто какое-то движение, но я понимаю, что тебе не хватает знаний, Кай, — продолжаю я с усмешкой. — Это то, что ты называешь траханием моего друга, и, более конкретно, это то, что ты бы назвал траханием сучки Дитрихсон с придурковатым папашей Паркера.
Склонившись над своим столом, когда Рико врезается в нее сзади, Дитрихсон выглядит так, будто хорошо проводит время или, по крайней мере, притворяется.
— Теперь можешь отвернуться, Кай, ее отвисшие сиськи обожгут тебе сетчатку, — говорю я, притворяясь, что меня тошнит, и Роман на самом деле хихикает.
— Попробуй еще послушать звук, — отвечает Кай, морщась, указывая на беспроводной наушник у себя в ухе, и я не могу удержаться от смеха.
Выключив Xbox, я встаю, вытягивая руки над головой, когда замечаю знакомый красный спортивный автомобиль. Я до сих пор не могу поверить, что Паркер каким-то образом убедил ее сесть в эту штуку.
— Эй, Ром, они здесь, — говорю я, указывая в окно, и Роман спешит к нам.
— Почему они уже вернулись? Им еще слишком рано быть здесь, — выбегает он, на его лице написано замешательство.
— Я не знаю, прекрати ныть. Ты должен быть доволен, что натворил зря столько хандры, но нам нужно быть осторожными. Рико в кампусе, и мы не знаем, зачем. Ну, кроме очевидного, — добавляет Кай, указывая рукой на свой ноутбук с гримасой и легким рвотным позывом.
Я смотрю на Романа, но он уже направляется к двери. — Я встречу их там, внизу, что-то не так, — бормочет он и захлопывает за собой дверь.
— Должны ли мы были упомянуть, что он без рубашки и кричит ‘посмотри на меня’, что является полной противоположностью осторожности? — бормочет Кай, но я в ответ пожимаю плечами.
— Я думаю, что хлопок дверью — это "нет", Кай.
— Странно, что Рико здесь, а они вернулись домой рано, но не переживай, мы разберемся с этим, Оскар. Мы всегда так делаем, — говорит Кай, пытаясь успокоить меня, но я в порядке. Абсолютно в порядке.
Хотя мое сердце бьется немного быстрее, а на лбу выступает пот, это совершенно не связано со всем этим здесь. Потирая затылок, я направляюсь на кухню, чтобы взять бутылку воды. Залпом выпив ее, я ставлю пустую бутылку на столешницу и ищу что-нибудь потяжелее.
— Беспокоиться о других — это нормально, Оскар, — бормочет Кай с порога, застав меня врасплох. Я даже не слышал, как он подошел.
— Я не волнуюсь, Кай, — говорю я со вздохом, поскольку терплю неудачу на алкогольном фронте. Даже гребаного пива нет, абсолютно бесполезно.
— Эй, мы же команда, помнишь? — говорит он, подходя ко мне и сжимая мое плечо. — Однажды ты отбросишь свою маску, за которой прячешься, достаточно надолго, чтобы кто-нибудь действительно увидел тебя, Оскар. Надеюсь, это Луна, — мягко говорит он, прежде чем похлопать меня по плечу и вернуться в гостиную, когда я слышу, как открывается входная дверь.
— Где Оскар? — я слышу, как Луна спрашивает, и ее голос звучит почти безумно. Опершись ладонями о кухонную стойку, я опускаю взгляд на свои ноги и делаю глубокий вдох.
— Оскар, иди сюда сейчас же, это срочно, — кричит Паркер. Я качаю головой, направляясь к двери, я чувствую, что все летит к чертям собачьим.
Войдя в гостиную, Луна поворачивает голову ко мне, и ее плечи расслабляются, когда она видит меня. Черт, почему, видя, как она успокаивается при виде меня, я в свою очередь расслабляюсь?