Твоя... Ваша... Навеки
Шрифт:
— Во имя Лаэ, Эван, неужели ты настолько невысокого мнения если не о мужчинах… о мужчине, которого я выбрала, то хотя бы обо мне самой? Неужели ты полагаешь меня настолько легкомысленной дурочкой, неужели думаешь, будто я могла согласиться на подобное, не будучи уверенной в… избранном мужчине?
— Выбрала? Какой выбор, Рианн? Я даже не уверен, что ты его, выбор этот, делала по-настоящему, а не повелась на внешность и пару сомнительных комплиментов!
Бросаю быстрый взгляд в сторону двери гостевой спальни — пожалуй, нельзя было подобрать
— Не желаю слушать твои оскорбления ни в адрес Арсенио и… ни в свой, — говорю я тише. — Лучше я пойду к себе. Ну а тебе, дорогой мой братец, и впрямь стоило бы лучше за своей личной жизнью следить.
Поворачиваюсь и удаляюсь в свою комнату, оставив Эвана под дверью спальни Тессы.
Сплю до полудня.
По пробуждению завтракаю в спальне. Тесса на работе, а встречаться с Эваном я не хочу. По крайней мере, не сейчас. Брат, похоже, тоже не настроен на беседы с легкомысленной, погрязшей в заблуждениях сестрой, мы успешно избегаем друг друга, благо что это совсем не трудно в выжидающей тишине полупустого дома, где нет никого, кроме нас да Дороти.
Дварф Дипэк исчез еще на прошлой неделе и по сей день не вернулся, я хватилась не сразу, но когда поняла, не смогла не испытать облегчения от мысли, что одним незваным соседом стало меньше.
Волчица капельку встревожена, она беспокойно, нетерпеливо ждет чего-то — или кого-то, — о чем я не желаю думать не меньше, чем брату претят размышления обо мне и двоих инкубах сразу. И хуже того, я понимаю отчетливо, что волчице известно чуть больше, нежели мне, она заметила то, от чего отвернулась я. В попытке отвлечься я предаюсь беззаботным мечтам о жизни за пределами Лилата, представляю мир вне стен полиса. С теплой улыбкой думаю и о прошедшей ночи, и о будущей вечерней встрече с Арсенио и Байроном.
Впрочем, я могу сколько угодно не думать о Клеоне, делать вид, будто ни его самого, ни нашей маленькой тайны не существует вовсе, будто и она, и он лишь приснились мне в странном сне, сюрреалистичном, с налетом эротизма, не иначе как навеянном чтением «Ста лепестков алого». Однако притворное мое неведение не избавляло от очередного визита инкуба.
Поначалу я медлю, не зная, следует ли выходить. Или выйти все же надо — хотя бы для того, чтобы объясниться и с ним? В конце концов, Клеон хотел рассказать друзьям правду, это я велела ему молчать.
И потому я решаю выйти.
Мобиль ждет на том же месте, где и прежде, — неужели нельзя выбрать другое, не парковаться всякий раз там, где все соседи могут нас увидеть? Да что там, уже видели и наверняка не раз. Клеон хмур, встречает меня тяжелым взглядом, и волчица отчего-то волнуется сильнее, только волнение ее меняет оттенок, ныне она не беспокоится из-за чего-то, но ждет, предвкушает в нетерпении. Я сажусь на переднее пассажирское, смотрю вопросительно на инкуба, пытаясь понять, действительно ли он следил за нами накануне?
—
— Благодарю.
Выгляжу обычно — домашнее бледно-розовое платье, простая прическа, немного краски на лице.
— Как прошел вечер?
Он и впрямь надеется получить ответ на этот, видит Лаэ, престранный, не вполне тактичный вопрос?
— Прекрасно.
— Да, я заметил.
— Неужели?
— Только не уверяй, что не почуяла.
— Не почуяла чего?
— Мне тоже перепало… объедков с хозяйского стола. А уж если меня, несмотря на расстояние, зацепило, то ты-то, с твоей чуйкой оборотня, будучи фактически эпицентром, точно не могла не почувствовать.
— Так ты все же следил за нами?! — восклицаю, не скрывая ни изумления, ни возмущения. — Мне не показалось?
— Не показалось, — соглашается Клеон спокойно, словно речь шла о чуть-чуть пересоленном блюде. — Потянуло что-то… да и разыскать вас особого труда не составило.
— Но зачем?!
— Не знаю, — Клеон придвигается ближе ко мне, берет меня за руку, осторожно, но уверенно привлекает к себе. — Ты же им не сказала, хотя обещала.
— Я говорила, что расскажу сама, но обещания не давала, — поправляю я.
— Хорошо. Тогда когда расскажешь?
— Я еще не решила…
— Рианн, — лицо Клеона уже рядом с моим, голос падает до шепота. Мое тело вдруг охватывает волна одновременно и слабости, и знакомого томления, в горле пересыхает, волчица мечется, скулит, желая и этого мужчину тоже. — Я даже между делом вообразил, что, быть может, без девственности станет полегче… По большому счету мы редко интересуемся девицами вне их пресловутой невинности… сами по себе они, знаешь ли, на диво скучны.
— И как, полегчало? — я и сама едва шепчу.
— Нет. Наоборот, только больше хочется… тебя… сейчас и вообще…
Он целует меня, мягко, вопросительно, а я и не думаю протестовать. Отвечаю, касаюсь кончиками пальцев щеки, ощущая воздушное эхо запаха пены для бритья. И мягкость отступает постепенно, я сама углубляю поцелуй, запускаю пальцы в темные волосы. Клеон отпускает мою руку, ладонь его скользит хаотично по платью, и даже через слои ткани я чувствую его жар.
Чувствую собственный, наполняющий тело стремительно, до краев, и нет возможности удержать его внутри, не дать вырваться на волю.
— Только не здесь, — я отстраняюсь, сажусь ровнее.
— Ладно, — Клеон понятливо касается кристалла зажигания.
Отъезжаем не слишком далеко — буквально через две-три улицы, где инкуб останавливает мобиль в затененном тихом тупичке между домами. Глушит мотор, затемняет все окна, и мы перебираемся на заднее сиденье.
Это безумие, совершеннейшее безумие, но я не могу остановиться, волчица желает получить и Клеона тоже, причем немедленно, здесь и сейчас, не думая о последствиях, что до человеческой моей половины, то она даже не пытается контролировать зверя.