Ты больше не уйдешь!

Орлан Нари

— Спасибо тебе, спасибо, — бормотала я сквозь слезы, сжимая девушку в объятьях. Она так же дрожала, застывшая в одной позе.

Адам на фоне спрашивал у медсестры про успокоительное.

— Юна? Ты в порядке?

Она резко кивнула. Я страшно переживала за брата, чуть не теряла сознание. А она? Действовала, на пределе сил. Там страшные волны. Юна сама могла погибнуть.

— Выпейте успокоительное. — Медсестра протянула девушке таблетку и стакан воды. Юна быстрым движением закинула ее в рот, запила и снова уставилась в пол.

Боюсь, она

сама действительно чуть не пошла на дно. Ее глаза расширены от страха.

— Принесите какую-то обувь, — попросил Адам.

Я обнимала ее, легко покачивала, говорила, что все позади. И сама постепенно успокаивалась. Примчались родители. Спасибо Адаму, что отвел их в сторону, сам обо всем рассказал и, похоже, попросил нас не тревожить. У меня бы не хватило сил объяснять, выдерживать их волнение.

Сейчас некому побыть рядом с Юной. Ей нужна поддержка.

— Тебе спасибо, — наконец подала она голос и посмотрела на меня со слабой улыбкой. — Ты в порядке?

— Да, что могло со мной случиться… Просто отделалась приступом паники.

— Того, кто напал на Ростика, поймали?

— Да.

— А жаль. Я бы убрала его быстро и незаметно. — В ее взгляде сверкнул опасный огонь. Я усмехнулась.

К нам подошла мама со слезами на глазах, плюхнулась на диван возле Юны и чуть не задушила в объятьях свою будущую невестку.

Глава 30

Когда врачи оставили Ростика, он спал. Ему дали обезболивающие и успокоительные. Радовало, что ничего не угрожало здоровью, но после пережитого бешеного стресса ему точно необходимо выспаться. Я с облегчением смотрела на родное лицо.

Раны на брови и скуле заклеили, на губе осталась запекшаяся кровь. Повезло, что ему ничего не сломали. Мы втроем — я, мама, Юна — сидели у его койки. Я с мамой вполголоса переговаривалась, а Юна молча держала своего любимого за руку и не сводила с него трогательного взгляда.

— Чего здесь сидеть? — ворчал папа. — Мужик же. Пара царапин. До свадьбы заживет.

У Юны дрогнули губы в улыбке.

— Как ты можешь быть настолько бессердечным? — прошипела мама. — Наш сын чуть не утонул!

— Вот именно. Не утонул. Поваляется сутки и будет как огурчик. Нечего тут слезами обливаться.

— Почему ты пристал?! Я тебя не заставляю здесь сидеть!

— Идите ругаться в коридор, — не выдержала я.

Папа схватил маму под локоток и вытащил из палаты, не обращая внимания на ее возмущения. После сегодняшнего дня у меня побаливала голова, а из-за их ссоры вообще виски словно тисками сжали.

Несколько минут из коридора доносилась ругань, но постепенно голоса стали отдаляться. Похоже, папа повел маму в номер. Наконец в тишине возле брата я почувствовала, как отдыхаю и расслабляюсь.

Чего не скажешь про Юну. Сидела натянутая как струна, судорожно обеими руками стискивала ладонь Ростика. Глаза влажные.

— Был момент, когда ты его чуть не упустила?

Она кивнула и заговорила сиплым голосом:

— Он уже шел на дно. Опоздай

я на пару секунд…

У меня кольнуло в груди. Я переставила свой стул ближе к ней и мягко приобняла ее за напряженные плечи. Думаю, от сильных переживаний меня спасало то, что я все силы тратила, чтобы успокоить других. Адам, к счастью, понял мое желание посидеть всю ночь с братом и ушел.

А мама и так переволновалась сильнее всех. Ей лучше отдохнуть.

— Юна… Пошли сходим в кафе, перекусим что-то? Ростик пока точно будет спать.

Она не отказалась. Ее волосы уже высохли, полотенце осталось на стуле. Мы молча поплелись коридорами к кафе, которое работало среди ночи. Юна забавно шлепала в слишком больших для нее тапочках. Я уже не предлагала зайти в каюту за обувью. Девушке, похоже, было плевать на свой внешний вид.

В кафе я ее уговорила взять кроме кофе шоколадное пирожное. Я заказала себе такое же. Мы уселись за столик и поначалу молча ели. Мне хотелось завести разговор, но я пока не представляла, о чем.

Юна первая нарушила тишину. Ее голос уже звучал бодрее.

— Ты знаешь, я рада, что все пошло не по плану. Что я познакомилась с Ростиком.

— А какой был план? Если не секрет.

— Уже не секрет. Кстати, прости за то, что своровала архив. Я его никому не успела передать. Держала как козырь на всякий случай. Видишь ли… — Она опустила взгляд к тарелочке и принялась ковырять остатки шоколадного бисквита с кремом. — План не удался, и я боялась, что меня сильно накажут. Тогда архив Адама мог бы меня спасти. Там могла оказаться важная информация.

Я тихо прыснула.

— Там нет ничего важного. Для других людей. Но важно для меня и Адама.

— Ну и хорошо, что архив остался не тронут. — Юна выровнялась и отхлебнула кофе. — План состоял в том, чтобы подобраться к Адаму и выяснить, где он хранит ящики. Но довольно быстро я поняла, что его не интересуют никакие девушки, кроме тебя. Это был для меня провал. В его каюту прокрасться и поставить прослушку слишком опасно. Мне срочно нужно было придумать что-то, чтобы мой босс не смешал с землей меня и мою семью. Так мы работаем. В случае провала — страдаем не только мы, но и родные. Я не хотела становиться шпионкой, меня заставили. Слишком хорошо училась и показывала отличные результаты в спорте.

— И ты, значит, поставила прослушку в нашей с Ростиком каюте? Так узнала про архив?

— Да. Где-то в то время я сообщила боссу все, что знаю. В том числе, что Адам очень дорожит тобой. И что встречаюсь с твоим братом. Мне удалось хоть как-то оправдать себя перед боссом. Но до нападения “пиратов”, — Юна показала в воздухе кавычки, — я так и не нашла ящики на корабле. Тогда босс сказал, что они подождут, пока лайнер не выйдет в океан, где нападут наши профессиональные наемники, заберут ящики и потопят корабль. Моя задача оставалась неизменной — искать их. А заодно следить, куда Адам тебя спрячет во время второго нападения. И твою семью, на всякий случай. Босс предполагал это. И оказался прав.