Ты Для Меня
Шрифт:
— А мама?
Я поморщилась. Ненавижу отвечать на этот вопрос. Когда я говорила о своей матери, то ее образ вставал перед моими глазами. А я не хотела этого. Мне навсегда хотелось вычеркнуть воспоминания об этой женщине из своей памяти. И из сердца.
— Она бросила нас, — я сделала большой глоток, поперхнулась. — Мне кажется, что отец очень переживал. Отправил меня во Францию. На несколько лет. У нас там дом. Ну а потом... потом он встретил Лидию.
— Кто такая Лидия? — Никита внимательно слушал. Казалось, что его на самом деле интересует моя жизнь. Я вздохнула.
—
— Я кажется видел ее тогда в больнице. Мне показалось, что у вас довольно-таки натянутые отношения.
— Ты прав. Я ненавижу ее. А она меня. Хочет избавится от меня любой ценой. Мой папа все равно меня любит больше, чем ее.
— Но если твой отец тебя так любит, то почему же не хочет помочь тебе в ситуации с аварией?
Я только пожала плечами. Мне и самой это было не понятно. И очень обидно. Почувствовала, как в горле встал ком горечи.
Никита тем временем налил нам ещё вина.
— Да уж. Я думаю, твой отец просто хочет, чтобы ты подчинялась его указаниям, была послушной дочерью. Для него ты по-прежнему маленькая девочка.
— Но это смешно! Он просто спит и видит, чтобы я выгодно вышла замуж. Мой отец — бизнесмен. В голове у него одни деньги. Думает, что счастье дочери тоже в деньгах.
Стараясь сдержать эмоции, я быстро выпила содержимое бокала.
Поймала на себе взгляд серых глаз. Наверное это все-таки действие вина, потому что я внезапно поняла, что мне становится комфортно сидеть напротив этого мужчины и говорить о себе.
Глава 27. НИКИТА.
Черт побери! Как же оказывается сложно сидеть напротив женщины, есть, говорить о чём-то, непринужденно смеяться, когда на самом деле просто хочется смять ее в своих объятиях и впиться губами в ее рот. Каждый раз, когда Эвелина отпивала из бокала вино, я не мог оторвать взгляда от этих сладостных губ. По детски пухлые, яркие — они напоминали мне спелую малину.
Сразу возникло напряжение, едва мы сели за стол. Потребовалось какое-то время, чтобы девушка начала чувствовать себя более раскованно и непринужденно. Наш разговор зашёл об ее семье, родителях, подругах. Эвелина наконец-то стала смеяться. Может быть, это действие вина? Словно отвечая на мои мысли, девушка ойкнула. Прикрыла ладошкой рот.
— Совсем забыла! Мне же нельзя спиртное. Я принимаю антибиотики.
— От двух бокалов ничего страшного не случится, — сказал, накрывая ее ладонь своей. — Но это хорошо, что ты вспомнила, а то я как раз собирался открыть ещё одну бутылку.
— Никит, но тебе же завтра на работу, — с укором посмотрела на меня.
— Не с утра.
Я уже представил как мы завтракаем вдвоём, пьём кофе. Вздохнул, прикрывая рукой глаза.
— Ты наверное устал? — она расценила мой жест по-своему. Я отрицательно покачал головой.
— Нет. Наоборот. Сейчас я как раз то отдыхаю. Знаешь, Вель, я рад, что приехал. И что мы сейчас здесь сидим. Вдвоём.
Встав из-за стола, подошел к музыкальному центру, нажал кнопку.
— Какую музыку ты любишь?
Эвелина
— Разную.
— А я люблю джаз. Он меня здорово расслабляет. Часто после работы сижу в темноте и слушаю. Комната словно наполняется звуками саксофона. Жаль, что не умею играть на этом инструменте, — я включил одну из композиций Андреа Манзони. — Сам же осилил только фортепиано.
Девушка хихикнула.
— И я тоже. Родители мучили все детство.
— Ну так может как-нибудь сыграем в четыре руки?
Эвелина склонила голову.
— Может быть...
Подойдя к девушке, я взял её за руку.
— Давай танцевать.
Она недоверчиво посмотрела на меня. Куча эмоций сменились у неё на лице. Эвелина встала. Пожала плечами.
Я положил руки на ее талию, едва прикасаясь. Теперь лицо Эвелины было напротив моего и я видел глаза девушки совсем близко. Большие, такие синие, словно горные озера. Губы. В предельной доступности.
Ее тёплая ладонь на моей груди. Может быть она чувствует как громко и неспокойно бьется мое сердце.
Я вспомнил тот вечер, когда впервые увидел эту девушку. Совсем ничего не знал о ней тогда. С тех пор столько произошло событий, невольно объединяющих нас, но Эвелина по-прежнему была для меня загадкой. Было чувство, что за слегка снисходительной и ироничной личиной скрывается совершенно другая девушка.
Мы медленно двигались в танце. Эвелина расслабилась от звуков музыки, положила голову на мое плечо. Я вдыхал аромат ее волос и от этого чувствовал лёгкое головокружение. Давненько не ощущал себя как робкий студент на дискотеке. Просто знал, что стоило мне позволить вольность по отношению к этой девушке, и я бы уже не смог удержать себя в узде.
Последние аккорды. Я отпускаю ее и она стоит напротив. Не мигая смотрит мне в глаза.
— Спасибо, — даже не слышал, прочитал по губам.
Прерывисто вздохнув, провёл рукой по волосам Эвелины.
— Замечательный вечер, — легко прикоснулся губами к её лбу. Такой невинный поцелуй.
— Я устала, Никит. Наверное уже поздно...
Судорожно бросилась собирать тарелки со стола.
— Я сам, — остановил ее. — Иди. Спокойной ночи.
Отвернулся. Очень сложно позволить ей уйти. Эти чертовы принципы. Клиентка. А не плюнуть ли на все?
Услышал за спиной звук захлопнувшейся двери.
Выдохнул. То ли с облегчением, то ли с разочарованием.
Ужа в своей кровати тщетно прислушивался к звукам из соседней спальни. Лежал с открытыми глазами. Каждый скрип и шорох, доносящийся извне, ощущался словно маленький удар тока. Вдруг Эвелина не спит и также думает обо мне? Господи, какой бред! Ни за что бы не поверил, если кто-нибудь сказал мне, что буду с ума сходить из-за какой-то девицы. Да кто она такая? Что в ней есть, чего нет в других? У меня было столько баб за последние пятнадцать лет, что сам Казанова мог позавидовать. Я любил хороший секс, любил красивых женщин. К сожалению, а может и к счастью, ни к одной из них у меня не было чувств, которые захватили бы меня с головой и сбили с ног.