Ты и вы
Шрифт:
– Что же потом было?
– Ничего потом не было. Пока пили, это верно, была драка, а потом все благородно и по совести.
– Кто же дрался?
– Известно кто... "На меня, кричит, просветление нашло!"
– А жену свою он бил?
– Марфу-то? И Марфе досталось... В самый раз, как это мы, стало быть, стали в кураж входить, приходит в кабак Марфа. "Ступай, говорит, домой, брат Степан приехал! Будет, говорит, тебе, разбойник, водку пить!" А он, не говоря худого слова, трах поперек ейной спины!
– За что же?
– А так, здорово живешь... "Пущай, говорит, чувствует... Я, говорит, двадцать рублев получаю". А она баба слабая, тощая, так и перекрутнулась, даже глаза подкатила. Стала она нам на свое горе жалиться и бога призывать, а он опять... Учил-учил, и конца тому ученью не было!
– Отчего же вы не заступились? Обезумевший от водки человек убивает женщину, а вы не обращаете внимания!
– А какая вам надобность вступаться?
– Кого его?
– Известно кого... На ком верхом сидел...
– Кто?
– Да этот самый, про кого сказываю.
– Тьфу! Говори, дурак, толком! Отвечай ты мне на вопросы, а не болай зря!
– Я тебе, вашескородие, толком говорю... все, как есть, по совести. Дрыхунов учил бабу, это верно... Хоть под присягой.
Следователь слушает, выбирает кое-что из длинной и несвязной речи Филаретова и трещит пером... то и дело приходится зачеркивать.
– А я нисколько не виноват...
– бормочет Филаретов.
– Спроси, вашескородие, кого угодно. И баба того не стоит, чтоб из-за ней по судам ездить.
По прочтении протокола свидетель минуту тупо глядит на следователя и вздыхает.
– Горе с этими бабами!
– хрипит он.
– Прогоны, вашескородие, сам заплатишь или записочку дашь?