Ты любила мою тьму
Шрифт:
– Здравствуй, я - доктор Алекса Кингсли, - говорит она дружелюбно мелодичным голосом.
Я не шевелюсь и молча пялюсь на нее, не отвечая на ее улыбку. Она что, действительно ожидает, что я пожму ей руку? Насколько мне известно, она предает весь женский род и должна отказаться от звания женщины и получить звание больной повернутой на голову сучки. Да, я действительно зла. Зла на то, что вокруг меня множество людей, но никто не собирается помогать мне.
Ее улыбка исчезает, когда она замечает мой хмурый вид. После этого она быстро приступает к работе, больше не смотря мне в глаза и просто давая инструкции о том, что я должна делать. Она
Когда она усаживает меня на стул и начинает что-то писать в своей папке, сын Марко, Джозеф, входит в комнату. Он встает у двери, опирается спиной о стену и перекрещивает ноги. Он снова в дорогом костюме, и, если бы он не был сыном дьявола, я бы призналась себе, что выглядит он великолепно.
Мое внимание перемещается от мужчины, когда доктор Алекса роняет папку и ручку на пол, после чего безуспешно пытается их поднять. Она внезапно кажется какой-то нервной. Перевожу взгляд на Джозефа и вижу, что он улыбается, смотря на нее. Тааак, что это у нас тут? Доктору, наконец, удается поднять папку, после чего она убирает свои инструменты и образец моей крови в свою сумку и покидает комнату без единого слова. Джозеф следует за ней.
Пока я смотрю, как они уходят, в комнату входит Джейк. Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него с презрительной усмешкой на губах. Он смеется надо мной, но я определенно не в настроении для смеха. Сужаю глаза, чтобы показать ему, что не шучу, и он поднимает руки в знак капитуляции, жестом указывая мне встать и идти за ним. Последние пять дней мы с Джейком провели вместе, поэтому между нами сформировалось что-то наподобие дружбы. Эта дружба имеет определенные границы, но, на данный момент, он единственный человек в моем мире, и если присмотреться, то я хочу, чтобы он был в нем. Я думаю так до тех пор, пока не достигаю границы, после которой начинаю снова его ненавидеть. Он стоит и ждет, пока я поднимусь, а я хочу быть занозой в его заднице и остаться здесь, чтобы он ждал и дальше, но, когда я понимаю, что могу пройти мимо Саши снова, то спрыгиваю с кровати и чуть ли ни выбегаю из коттеджа.
Оказываясь на улице, я вижу, как неподалеку Алекса о чем-то горячо спорит с Джозефом. Кажется, что Джозеф пытается поговорить с ней, однако по выражению ее лица и языку тела я предполагаю, что она говорит ему отвалить.
Хм, может, в конце концов, она и не совсем плохая.
– Всё прошло хорошо?
– вопрос Джейка ошеломляет меня. Также я замечаю, что он не держит меня за руку, и мы просто идем рядом, как шли бы нормальные люди. В ответ на его вопрос я пожимаю плечами, потому что не уверена, зачем он вообще спросил меня об этом. Его действительно беспокоит то, как она со мной обращалась?
Джейк вздыхает и качает головой. Его разочарованный вид раздражает меня. Чем это он расстроен, а? Это не он только что сдал свою кровь Бог знает кому для Бог знает чего.
Мы проходим мимо садов и огорода, и я фокусируюсь на поисках Саши, но не вижу ни одного человека.
– Она сейчас в прачечной, - произносит Джейк, когда замечает мое разочарование.
– Ты хочешь сказать, что моя сестра - одна из тех, кто стирает мою одежду?
– ошеломленно спрашиваю я.
– Да, рабыни здесь делают всё: готовят, прибираются,
Мы с Джейком проходим по дому в сторону моей комнаты.
– Значит, это всё, что они здесь делают? Их похищают, чтобы они готовили, убирали и работали?
– Нет, в первую очередь они здесь для мужчин. Марко оплачивает нашу работу большим количеством денег, а также женщинами, когда бы мы их ни захотели.
Я резко втягиваю в себя воздух:
– Саша.
– Нет, - быстро говорит он.
– Марко хочет продать ее, и это означает, что охранникам можно прикасаться к ней только в том случае, если она сделала что-то, за что должна быть наказана. Большинство покупателей хотят приобрести женщин, которых почти не использовали, поэтому Марко убеждается, что охранники не прикасаются к ним. Все девушки кроме Саши принадлежат ему, потому что на аукционе выставляться будет только она.
Я смотрю в пол и качаю головой, пытаясь понять этот мир и жестоких людей, которые им управляют. Мой желудок сжимается от мысли, что Джейк прикасается к рабыням или причиняет им боль. Я ошибалась насчет него? Он действительно так же ужасен, как и все остальные мужчины, находящиеся здесь?
Как только мы заходим в мою комнату, и Джейк захлопывает за собой дверь, я разворачиваюсь к нему и озвучиваю вопрос, который не дает мне покоя:
– Значит, ты спал с этими девушками? Ты… ты насиловал их?
– когда я произношу эти ужасные слова, мой голос звучит так, как будто меня только что душили.
От этого вопроса Джейк вздрагивает и быстро отвечает:
– Я никогда этого не делал и никогда не сделаю. За свою жизнь я совершил много непоправимых поступков, но есть границы, которые я никогда не пересеку.
Мое тело удивляет меня, когда сразу же расслабляется от его слов, и я понимаю, что его ответ был очень важен для меня. Если бы Джейк причинил боль женщине, это бы означало, что он действительно плохой. Но даже когда я просто представляю Джейка с другой женщиной, то чувствую укол ревности.
«О, нет. Нет, я не могу его ревновать».
Качаю головой, чтобы избавиться от нелепых мыслей.
Джейк устраивается на своем стуле в углу и смотрит на меня; его взгляд как всегда очень пристальный и оценивающий. Я чувствую, что он видит меня насквозь, и, что хуже всего, мне это нравится.
Мне в голову приходит идея, и я начинаю мерить шагами комнату, думая о том, как воплотить ее в жизнь.
– Может, я смогу предложить Марко сделку? Попрошу чистую одежду для Саши и медицинскую помощь для ее лица? Я не буду предлагать деньги в этот раз, потому что у него их более чем достаточно. Может, он захочет что-нибудь еще от меня?
– я заканчиваю вопрос шепотом, смотря на Джейка и беспокойно теребя пальцами.
На лице Джейка мелькает понимание, и он наклоняется вперед на стуле, положив локти на бедра и сжав руки перед собой.
– Нет. Забудь об этом, потому что этого никогда не произойдет, - говорит он строго.
– Ты можешь хотя бы спросить у него, Джейк? Мне нужно сделать хоть что-нибудь, и это кажется единственной вещью, которую я могу ему предложить, - умоляю я, взмахивая руками, чтобы усилить смысл своих слов.
Он встает со стула и шипит на меня:
– Ты спятила, Лили? Ты действительно согласна быть с ним, трахаться с ним за несколько вещичек для сестры?
– его реакция одновременно и удивляет и раздражает меня.