Ты меня (не) спасешь
Шрифт:
Вопросы Зои звучали вполне ровно, но я видел, что ей хочется вспылить или расплакаться. Или послать меня подальше. Но она сдержится, деваться некуда. Однажды уже послала и понимает, что из второго путешествия я не вернусь.
– Нет, – я пожал плечами. – Не осуждаю, не моё дело, всё равно.
Она встала и, скрестив руки на груди, подошла ближе. Взгляд Зои сначала задержался на моём кадыке, а потом она вскинула на меня глаза и прошептала:
– Прости…
Запнулась и замолчала, опустив глаза и смотря куда-то вправо, наверное, подбирала
– Не надо, Зоя. Это уже давно ни к чему. Ты больше ничего для меня не значишь.
Та самая женщина, по которой я сходил с ума, вздрогнула, будто ударили наотмашь, но глаз не подняла. И не отошла.
Говорить было не о чем. Я обошёл Зою и, взяв оставшиеся документы, веером лежащие на столе, вышел из квартиры, аккуратно прикрыв дверь. И даже не давая себе время подумать, хочу ли остаться.
Глава 7. Найди меня
Я всё чаще возвращалась мыслями к Олегу и нашему совместному прошлому. Записывала в тетрадь душевные переживания, связанные с Ником и моим принятием его измены, как точки невозврата, и ловила себя на том, что пишу об Олеге.
С Ником мне было уютно, тепло и весело, и всё же сейчас, когда всё закончилось, стало казаться, что это время я была кем угодно, но не собой. Хотела влиться в дружные ряды условно-нормальных людей, которые пьют пиво по пятницам, веселятся по субботам и отходят по воскресеньям, чтобы в понедельник с утра быть «огурцом». Нет, не в смысле зелёным и пупырчатым, а с намёком, что выглядят такие люди готовыми совершить недельный трудовой подвиг.
Я не льщу себе, никакая я неособенная, просто поначалу даже Нику не показывала своих мыслей и привычек, чтобы не спугнуть. Кому понравится женщина, грустящая о том, чего не может изменить? Я же, напротив, всегда бравировала, что это даже хорошо, что я не могу иметь детей. Мне и не нужны они вовсе.
И была рада встретить в Нике единомышленника. Когда муж столкнулся с моими депрессиями, во время которых я могла днями валяться в постели, он отвёз меня к психиатру. Таблетки, выписанные врачом, действительно помогли, я стала хозяйкой своего настроения и была готова найти работу.
– Зачем тебе это? – убедил Ник, и я согласилась с его доводами.
Муж любил строить из себя понимающего и заботливого, хотел соответствовать картинке из журнала с прилагающейся к ней статьёй об идеальном мужчине. Вот и тогда заявил, прикидываясь лоббированием моих интересов, что лучше работать на одном поле, а не горбатиться на дядю, зарабатывая капитал конкурентам.
– Ты сможешь работать, когда тебе удобно, – это был решающий аргумент. Я всегда зависала на фрилансе, испытывая стойкое отвращение к офису – месту засилья белых воротничков и юбок-карандашей.
Нет, конечно, я понимала, что в случае чего останусь без работы. Но, во-первых, отец оставил мне кое-что помимо квартиры, во-вторых, никогда не поздно вернуться к удалённой работе и заполнению деклараций или прочей бухгалтерской отчётности. Заработать на хлеб всегда смогу, да и на масло, если что, тоже.
Мой идеал – это как раз работа по контракту. Выполнил – свободен. И не надо ни перед кем выслуживаться или наступать себе на горло.
И в моей берлоге больше нет места мужчине. Разве что ребёнку, если получится. Забавно, именно Ник убедил меня на ЭКО и суррогатное материнство.
В какой-то момент, что было ожидаемо, муж захотел детей. Морально я была готова расстаться, как бы больно ни было от осознания собственной неполноценности, но Ник уверил, что мы сможем иметь своих, родных по крови наследников. Сам нашёл Полину, её предложило агентство по подбору вот таких женщин, готовых за деньги выносить ребёнка бездетной паре.
А теперь всё рухнуло. Забавно, но я испытывала чувство вины. Ник писал, что если я не пришла бы, всё было как раньше. И что я сама виновата, и даже умудрился позвонить и заявить, что не имею морального права требовать доли в бизнесе, потому что это Ник – пострадавшая сторона.
Муж нёс такую чушь, что уши завяли. Я отвечала ему насмешливо, довольно уверенно, но в его голосе продолжала звучать обида, как у пятилетнего ребёнка, у которого злая тётя забрала игрушку.
– Где ты этого выхолощенного мужлана нашла? – спросил он под конец, и я сразу поняла, что Ник уже имел беседу с Олегом. Оставалось пожать плечами и улыбнуться.
– Слушай, Зоя, может, мы встретимся в кафе и поговорим? Или приезжай ко мне. Я хочу тебя видеть прямо сейчас. Во всех смыслах хочу, – голос мужа стал завораживающе – приятным, что мурашки поползли по спине.
Будь я обычной слабой женщиной, согласилась бы. Плюнула на всё и приехала бы. Так хотелось оказаться в одной постели с тем, от кого планировала воспитывать детей. У нас есть всё: брак, деньги, квартира, приятный секс. Нет главного, и это не дети, а взаимопонимание.
Ник за все годы семейной жизни так и не дошёл до того секрета, который сразу интуитивно разгадал Олег. Я хотела быть слабой женщиной, которую мужчины жаждут взять под крыло. И никогда ей не была.
Как-то с детства повелось, что рано стала самостоятельной. Отец не сильно меня контролировал, занимаясь работой и личной жизнью, мачехе было и вовсе плевать, но, спасибо ей за это, она никогда не гнобила меня.
И я росла, предоставленная сама себе. Как-то попросила отца оплатить уроки в студии рисования, и влипла, уделяя пейзажам больше времени, чем учёбе и дому.
Никто не учил меня быть мягкой, ожидаемо, что я выросла диковатым зверьком. Встречалась с парнями, но всё это нагоняло тоску. Не запал не один из них мне в душу, пока на горизонте не появился Олег.
– Поедем ко мне! – произнёс он с нажимом, когда мы целовались в машине рядом с моим домом, никак не решаясь расстаться. – Отцу скажешь, что ночуешь у подруги.