Ты мне не сестра

Попова Любовь

Беру член глубоко, но он упирается в стенку. Я не делала этого уже три года, но прекрасно знаю, что полумеры не метод Макса.

— Носом дыши, — приказывает он, мягко хватается за волосы и жестко толкается членом глубже. Словно чувствуя, когда у меня поднимается рвотный позыв, он освобождает горло, но машину качает на поворотах и головка снова оказывается у самых гланд.

Ни о каком удовольствии и речи быть не может, но этот скот продолжает таранить горло.

— Глубже, Лана. Ты же умела.

Да, он прекрасно обучил меня в свое время. Но если раньше я старалась, потому что он для меня был всем.

То сейчас все еще дико зла. Все еще ничего не понимаю.

— Не хочу! — снова хриплю, его отталкиваю и тут же чувствую дыхание в губы. — Не хочу так! Ты не ответил не на один вопрос!

— Отвечу, если сделаешь как тогда, — тут же отрезает он, припечатывает меня губами и снова я оказываюсь внизу. Он задирает член высоко. –Давай, Лана, тебе же не терпится все узнать.

— Урод, — пылаю гневом, но принимаюсь жадно вылизывать чисто выбритые яйца. Да еще так долго, что запах соленого моря и сладкого сыра завлекают все сильнее. И вот уже внутри живота вспыхивают новые искры, а по ноге стекает совсем другая влага.

А когда огромный член снова оказывается в моем ротике, то принимаюсь активно работать головой на всю длину, прекрасно зная, как довести этого мужчину до крайней точки.

Глава 29.

*** Максим ***

Свадьба. Лана реально думала, что меня остановит свадьба?

Если бы она не убежала от меня в тот день, в школе танцев, я бы разложил ее прямо там. Запихнул член до основания и трахал бы пока искры не посыпались из глаз. И тогда в клубе, когда она задом перед мужиками крутила. Я бы повернул ее к зеркалу и заставил смотреть, как ее дырка идеально подходит моей елде. Как она проникает, как она идеально скользит внутрь и выходит наружу. Просто зайти мог кто угодно, и задницей светить не хотелось. А от Ланы мозг плавится конкретно, особенно когда я внутри нее.

Член от мыслей о том, как все могло быть, разбухает только сильнее.

В темноте машины мне даже не надо видеть ее лицо, прекрасно знаю, что она злится.

Но пусть энергию пускает в мой член. Пусть старается и берет в рот глубже, потому что теперь, когда она все узнала, я не собираюсь давать ей отдохнуть.

У нас две недели, пока отец будет выяснять, что произошло на свадьбе, пока будет разбираться, куда уплыли его акции. Потом нужен будет решающий удар, но у меня уже есть одна идея.

А сейчас я хочу сполна насладиться тем, как жадно всасывает в себя мой член Лана. Сестра. Наверное, даже будь она сестрой, я бы не остановился. Увез бы ее туда, где нас никто не знает. И трахал. Трахал. Трахал. Вот как сейчас, загонял бы член глубоко в горло, крепко держа распущенные волосы в кулаке. Чтобы не дергалась, чтобы не рыпалась, чтобы, наконец, знала свое место.

Свадьба. Надо же? Замуж она собралась. Я бы скорее убил его, чем дал прикоснуться к моей Лане.

Достаю мокрый от слюней и смазки член, слышу, как она откашливается и жадно касаюсь губ. Целую и усаживаю на себя. Задираю платье и хриплю от удовольствия:

— Сейчас ты кончишь…

— Сомневаюсь, — откашливается она снова, но пальцами прочесывает мне волосы. Оттягивает, пытается сделать больно. Сама грубо целует, кусает губу. Сама садится на колом стоящий член, и мы снова замираем. Часто и глубоко дышим.

Такое

идеальное сочетание. Мой болт к ее гайке. И больше в мире ничего не должно волновать ни ее. Ни меня. Только клеймо, что мы навсегда оставили у друг друга в душе.

Дорога в аэропорт занимает два часа, она может и ровная, но ухабов никто не отменял. И на каждый я только глубже врезаюсь в матку, готов снова взорваться внутри ее тела. Заполнить тугое горячее пространство спермой, навсегда оставить след в ее чреве. Сделать ребенка. И трахать. Трахать. Чтобы прекратила обижаться. Чтобы просто стонала подо мной снова и снова.

Наклоняю ее вниз, как на шесте. Ногами заставляю обхватить талию и продолжаю всаживать член до сносящих мозг чавкающих пошлых звуков. На каждый удар тел, на каждый протяжный стон.

Уже без сил валюсь на нее, разворачиваю, ставлю раком и с размаху всаживаю член снова.

— Моя, — кусаю спину, пальцами сильно оттягиваю соски и чувствую, что плоть охватывает болт сильнее. Буквально сдавливает тисками, источая толчками новую порцию влаги.

— Макс, господи, еще немного…, — почти визжит она, пока я ускоряюсь бедрами, тараню ее нутро на грани возможного. Трахаю остервенело, засаживаю член, как игла швейной машинки.

— Ох, ебать… Лана, кончай….

Она вся вытягивается, закидывает руки мне на шею и ловит ртом воздух, пока ее влагалище буквально норовит меня вытолкнуть. Но я лишь сильнее сжимаю челюсти и продолжаю свой нелегкий натиск, давая себе кончить, только когда последние спазмы оргазма ее отпускают. Сперма заполняет влагалище, стекает по ее бедру, и я знаю, что это по-свински, но заставляю вылизать меня досуха.

— Скотина, — с тихим гневом шипит она. – Шлюх своих заставляй так делать! Урод!

— А у меня только одна шлюха, — ухмыляюсь, размазывая остатки белесой влаги по губам большим пальцем. – Раньше ты любила все это делать.

— Раньше ты не издевался надо мной!! Раньше это было раньше! — кричит она мне в лицо и кидается к двери, когда мы тормозим на очередном светофоре. Легкое нажатие на горло в определенных точках дает мне возможность спасти ее от необдуманных поступков. Она обмякает.

Когда машина приезжает в частный аэропорт Корзуна, в самолет приходится нести ее на руках, и я снова дал себе обещание откормить это худое тело. Все документы я прячу, чтобы она не смогла от меня сбежать, чтобы у меня была возможность не извиниться. Нет. Виноватым я себя не чувствую. Скорее дать понять, что выбора у нее больше нет.

Чтобы она никуда не сбежала, я выбрал самое отдаленное место возле океана, окруженное густым, непроходимым лесом. Чтобы выбраться к цивилизации, придется пробираться через джунгли.

Она зла на меня. Но у нас будет две недели, чтобы во всем разобраться и прийти, наконец, к решению, что мы должны быть вместе несмотря ни на что.

Глава 30.

*** Света***

Мне вот интересно, он что не понимает, что, должен хотя бы извиниться? Раскаяться? Сказать, что-нибудь приятное? Что даст ему запереть меня в этом, пусть и надо признать райской уголке? Но наслаждаться красотами природы, чистотой песка и прелестью океана мне мешает взгляд Максима и мысли о брошенном в той клоаке Жени.