Ты - мое дыхание
Шрифт:
— Наверное, с рекламодателями будет опять беседовать. Может, денег дадут, зарплату выплатят? — оптимистично предполагала Света Ташкевич.
— Ага! — отвечал ей Костик Лаптев. — С рекламодателями! Жди! С мясокомбинатом он, наверное, договаривается, чтобы, кроме ветчины, еще сосисок в бар завезли. Глядишь, сотрудники упаковок по двадцать домой возьмут, все меньше долгов по твоей долгожданной зарплате останется.
— А твоей — не долгожданной?
— Долгожданной, долгожданной… — мечтательно и миролюбиво тянул Костик,
Вадим Семенович, массивный и основательный, сидел за таким же массивным и основательным столом. Заметив появившуюся в дверях Полю, он гостеприимно указал рукой на кожаное кресло. Она присела, перекрестив ноги в щиколотках и расправив на коленях бледно-зеленую юбку.
— Вот что, — он задумчиво постучал перьевой ручкой по столу, — я, собственно, вызвал вас для того, чтобы выразить удовлетворение вашей работой. Задание с Романенко было заведомо провальным, и дал я его так, на всякий случай, по принципу «а вдруг получится?»… И, как ни странно, получилось…
Гуревич снова тяжело задумался, словно прикидывая, что делать с этой, свалившейся на него новостью. Причем ничто в выражении его лица не свидетельствовало о том, что новость приятная.
— И вообще должен признать, работаете вы хорошо. Вы не только оправдали мои чаяния, но даже превзошли их. Чего, согласитесь, трудно было ожидать, учитывая ваш, мягко говоря, минимальный стаж и огромный перерыв…
Поля сдержанно кивнула. Она пока еще слабо понимала, что от нее требуется и зачем ее пригласил главный. Не затем же, чтобы произнести эти общие, в меру приятные фразы?
— Я полагаю, — Гуревич снова подал голос, — что вы заслуживаете премии, и она будет вам выписана. Ну а получите ее позже, когда мы вообще разберемся с деньгами… Но дело даже не в этом. Я вот о чем хотел с вами переговорить, Поля. Как вы смотрите на то, чтобы расширить круг ваших обязанностей? Мне кажется, в рамках светской хроники вам уже тесновато? Журналист вы профессиональный, и жаль, если ваш талант не будет полностью реализован…
Он опять тягостно замолчал, а Поля затаила дыхание. Она боялась и думать о том, что сейчас может произойти. Боялась сглазить. Она ведь говорила с главным о своей мечте, излагала ему идеи, конкретные разработки, в конце концов…
— Я предлагаю вам, — Вадим Семенович зачем-то подтянул к себе настольный календарь, — возглавить рубрику, так сказать, потребительского направления. Что-то похожее на традиционный вкладыш к «толстушке», но только с добавлением свойственного вам юмора и иронии… Названия пока нет, придумаете сами и предложите мне варианты. Ну и концепцию, естественно, тоже надо разработать…
Поля только и смогла горестно выдохнуть: «Вадим Семенович!», — так велико было ее разочарование.
Гуревич страдальчески поморщился и отвернулся к окну.
— Понимаю я, понимаю, — в голосе его послышались
— А почему вы считаете, что читателям интереснее про современные обогреватели и фильтры для воды, чем шедевры мирового киноискусства? Да чем кассовые «хиты», в конце концов?.. Если хотите, это — та же потребительская страничка. Человек будет знать, какую кассету стоит покупать в киоске, а какую, с откровенной ерундой, не стоит.
— Пожалуйста, — он пожал плечами, — выделяйте в своей рубрике место для обзора современного видеорынка, только не надо на этом чрезмерно концентрироваться…
— Но это ведь не то, совсем не то!
— Да — «не то»! Но под «то» у меня элементарно не хватает площади. Что вы мне прикажете сократить? Криминал? Страничку сенсации?.. Вы же профессиональный журналист, Поля, и не можете не понимать, что есть темы, которые привлекают читателя и от которых нельзя отмахиваться… Да, мне лично, может быть, тоже более интересно, например, музыкальное творчество Петипа…
— Петипа был хореограф, — машинально поправила Поля.
Гуревич покраснел, как вареный рак, и недовольно кашлянул.
— Вот только не надо так тонко и интеллигентно иронизировать! — он с ненавистью отбросил в сторону ни в чем не повинную ручку. — Вы ведь, наверное, уверены, что ваша реплика должна произвести именно такое впечатление? Впрочем, не об этом разговор… Писать вы будете то, что читает читатель. А если, кроме кино и телевидения, вам ничто не греет душу, отправляйтесь в «ТВ-парк». Никто вас здесь насильно не держит… Или, если вас еще и хореография волнует, то в «Балет»…
— Извините, — тихо проговорила Поля и вышла из кабинета.
Беседа с начальством, начавшаяся так приятно, закончилась чуть ли не увольнением. Впрочем, она была почти уверена, что Вадим Семенович скоро остынет…
В корреспондентском зале Лешик Еськин, снова взгромоздившийся на ее стол, рассматривал фотографии Стеффери.
— Красавчик! Ален Делон! — констатировал он, кивнув на кадр из «Уходящей вдаль». — Дамы, наверное, кипятком писают?
— Господи, и что вы все к этому несчастному Делону прицепились? — Поля отодвинула стул и достала из сумочки блокнот.
— Кстати, к тебе только что один такой Делон заходил. Не застал, сказал, что зайдет попозже.
— В каком смысле Делон? Похож, что ли?
— По сравнению со мной большинство мужиков — Делоны. — Еськин печально подпер кулаком подбородок. — И в кого я такой уродился? Мама — красавица, папа — тоже ничего. А я — маленький, хлипкий и вдобавок еще очкарик…
— Я тоже скоро очкариком буду. От нашего освещения зрение просто ужасно портится… Так кто заходил-то?