Ты - Моё Море
Шрифт:
— Ее… тронули… ну, в этом плане? Ну, ты понял… — спросил Вадик, будучи не уверенным, что хочет знать ответ наверняка. Ибо, нахрен всех порешит. Виноватых и невиноватых. Плевать. Заплатят все.
— А я почем знаю? — Кирилл в недоумении пожал плечами.
— Ты врач или где?! — рявкнул Северов, возмущаясь. Нервы на пределе. Это он во всем виноват. Расслабился, придурок. Знал же, что нельзя ни в коем случае… Просто… у них с Рыжиком был почти месяц спокойной жизни. Вадик забылся. С головой окунулся в счастливую жизнь с любимой женщиной. Первый раз почувствовал себя нормальным человеком. Вообще, человеком. Даже улыбаться чаще стал. За все время лишь один приступ был. Кайф-то какой! Стал высыпаться. Как обыкновенный нормальный человек. Рыжик под боком все время была. Рядом. Своя. Родная. Любимая.
— Вадик, чтобы мне определить было, изнасилование или нет, я должен ее осмотреть. А она не дается! Как я должен это определять? По флюидам, что она источает?! Я — врач, а не баба Ванга! — возмущался Кирилл.
— Вадик, меня просто побили. Успокойся, — сиплым голосом выдала Рыжик, входя в гостиную. Ее шатало. Никита было бросился к ней на подмогу, но она резко отпрянула от него. Охранник открыл рот в недоумении, глянул на Севера, взглядом спрашивая, что ему делать. Вадик отрицательно покачал головой, приказывая не подходить. «Просто побили»! Ох*еть! Делов-то?! Быть избитой до синяков! Вполне обычное для Рыжика дело. Как же так, золотая?! Все поплатятся. До одного. А виноват в каждом ее синяке, в каждой ее ранке он, Вадик.
— Лора, врач тебя должен осмотреть, — спокойным ровным тоном сказал Север. Ради Рыжика надо держаться. Свою женщину в чувство привести. Остальное после. Да, он дерьмо. Конченное сраное дерьмо. И для всех, кто организовал нападение на Лору, это означало только одно: им хана.
— Нет, — отрезала Рыжик.
— Вадик, это Минаев! Жопой чую! — предположил Барин, оставаясь на линии. — Он тебе отомстить за дочурку все пытается. Он же не остановится, гнида. Валить его надо, Север.
— Разберемся. Короче, я тебя предупредил. Если что, я в деле. На связи, — ответил Вадик, неотрывно следя за Рыжиком, которая вновь стала напоминать безумно красивый, даже с синяками и ранами, но неживой робот. — Лора, врач…
— Я знаю, кто это сделал, — сказала она, дойдя до кресла и медленно, опираясь о подлокотник, в него села. — Губернатор. Тебе, кстати, персональный «привет» от него. Он просил передать, после того, как меня должны были трахнуть, — Рыжик сглотнула, обхватила себя руками и стала покачиваться взад-вперед, уставившись в одну точку, зашептала: — Он ей отомстит. Теперь точно отомстит.
— Кто? Кому, Рыжик? — не понял Вадик.
— Маме. Моей маме. Он обязательно отомстит. Я же говорила, Вадик. Он не забудет твой классный удар. — Рыжик скривилась в горькой гримасе.
— О чем ты говоришь? Причем здесь твоя мама? Как она связана с Минаевым?
— Не мама. Мой отец с ним знаком. Камеру на кухонном столе видел? Исполнитель должен был заснять, как он меня… ну, в общем, весь процесс. А потом папочке моему видео передать. На память. Незавершенный гештальт у него, понимаешь? Меня не пытались убить, Вадик, — Лора истерично захохотала. — Меня пытались на место поставить. Доказать, что я все еще принадлежу ему. Не получилось. Теперь он сорвется и отомстит моей матери. Всегда так делал, когда я брыкалась и сопротивлялась. Избивал ее на моих глазах. Чтобы в следующий раз я даже не думала вырываться. Давал мне возможность выбора: либо меня, либо ее. Я всегда выбирала себя. Вадик, потому маму было жалко, — Рыжик глянула на него и вновь рухнула перед ним на колени: — Вадик, пожалуйста, помоги ей! Он, когда злой, он не осознает, что творит, а она беременна-а-я! П-о-ж-а-л-у-й-с-т-а! — заголосила Лора, опустилась к самому полу и стала покрывать поцелуями его обувь.
— Рыжик, ты че делаешь?! Совсем башкой двинулась?! — рявкнул Вадик, подхватил ее, поднимая с пола. Лора рыдала, захлебываясь собственными слезами, крепко вцепилась в его рубашку и смотрела на него с душераздирающей мольбой, что Северову стало не по себе. От ее бешеного умоляющего взгляда ему будто вены наживую вскрывали. — Золотая моя, ща все сделаем. Не кипишуй. Успокойся… — он протянул ей телефон. — Звони ей.
Трясущимися
— Ма-ма… — срывающимся голосом прошептала она.
— Лора? — послышался удивленный женский голос. — Девочка моя… Лора… с тобой все хорошо?
— Нет. Не хорошо. Мам, — она пыталась усмирить рвущиеся наружу рыдания, прикрыв ладонью рот, всхлипнула, набрала побольше воздуха и попросила: — Хоть раз в жизни, мам, поступи правильно…
На удивление, мать Лоры согласилась быстро. Люди Севера приехали в отчий дом Рыжика и забрали женщину. Анатолий Ткач возмущался крепко, но не посмел предпринять никаких попыток остановить жену. Все же Север оказался прав — сцыкло. Поднимать руку на слабую бабу — гнида может, а как перед ним встала парочка крепких бойцов Вадика, то хер он против них попер. Ребята говорили, что только морально давил на женщину. Но ему быстро хлебало закрыли. Женщина, захлебываясь слезами, все же не повелась на моральный прессинг мужа. Видимо, сыграл материнский инстинкт. Хотя бы во второй раз…
Север не поехал с мужиками. Хотя руки чесались крепко. Однако он знал: если сунется к падле — уроет без вариантов. А Вадик Рыжику обещал. Лора рассказала, как ей удалось избавиться от сильной “отцовской любви” и опеки. Умная девочка. Она засняла свои побои и то, как он дрочит, глядя на нее. А потом пригрозила, что опубликует это и записи с другими девочками-подростками, которые хранились у мрази в сейфе. Нобелевский Лауреат испугался за свою репутацию, так как берег ее как зеницу ока. Вот на этом Север и сыграл. Забрал у Лоры все копии видеосъемок и приказал Антону слить все в интернет. Естественно, кроме тех, где засветилась Рыжик. Договорился с ментами и с прокуратурой. Вот теперь Анатолий Ткач проходит обвиняемым по делу о нанесении особо тяжких телесных и растление малолетних. Срок грозит нехилый. Вадик постарается, чтобы дали пожизненный. И уж точно обеспечит пламенный и радушный прием на родимой зоне. С падалью обойдутся точно так же, как и он с Лорой и другими малолетками. Ничего лишнего. Только то, что сам творил с беззащитными девочками. Исполнителю тоже достанется. Вадик уже обо всем договорился.
С Минаевым закрыли вопрос. Раз и навсегда. Слишком много ущерба нанес мерзкая тварь очень многим серьезным людям, которые вот нихера не собирались прощать ему ни одну его подлую садистскую мерзость: Барин, Север, Орлов и Волков. Зажрался подлый ублюдок, берега попутал с кем связался и против кого попер. Каждый из них по одиночке мог раздавить это вселенское недоразумение, а уж скооперировавшись… (* отсылка к книгам “Ты - Моя Любовь”, “Ты - Моя Вера” и “Ты - Моя Обитель”). Четверо разных людей, разные характеры, разные взгляды на жизнь, разные судьбы… Однако сумели договориться и красиво спелись для того, чтобы раз и навсегда избавить общество от такого конченного чмо…
Мать Лоры Север отправил в Германию, Рыжик просила подальше от публичного скандала. Беременная женщина, да и в летах все же. Она звонит Рыжику каждый день. Виноватой себя чувствует, наверное. Поздновато, конечно. Однако, это все-таки мать… Кому как не Вадику, с одной стороны, понимать, что чувствует Лора, с другой — на себе испытать, что значит, когда нет даже такой… Однако Лора не выдает никакой реакции на материнские причитания. Рыжик теперь вообще ни на что не реагирует…
Третью неделю Вадик наблюдает за тем, как Лора, свернувшись калачиком, целыми днями лежит, не вылезая из кровати, и смотрит в одну точку. Она не плачет, не кричит, не истерит. Просто втыкает в одну точку. Односложно отвечает, чаще вовсе молчит. Такой неживой лежащий труп. Если Вадик по делам уезжает из дома, она даже не ест ни черта. Домработница не может ее заставить. Только Вадик насильно впихивает в нее еду. Жуткое зрелище, когда соглашается. Если он просит, то неизменный ее ответ: “Вадик, я не хочу”. Когда же он орет на нее, она беспрекословно исполняет приказ. Как бездушный автоматический робот, подчиняется отданной команде. Самое дебильное, что Лора, даже будучи в таком состоянии, умудрялась совать ему таблетки во время приступов, которые резко участились. Так же укачивала его на своих коленях… Механически…