Ты мое, я твое

Волкова Анастасия Павловна

– Для чего вы нас звали?
– решил первым нарушить тишину.

– Как я понимаю, дружбы между вами не возникло, - как факт проговорил он. Мы с Соколовым переглянулись, не понимая, к чему он сейчас это сказал.

– А должна была возникнуть?
– поинтересовался Соколов.

– Ну, по идее, должна, - хмыкнул ректор.

– Может, мы уже к делу перейдем? Зачем вызывали?
– продолжил я. Меня уже все стало напрягать. Глаза слипаются, тело хочет тупо развалиться на кровати и поспать. А он сидит тут, балаган разводит.

– Ну, к делу, так к делу, - ректор открыл

ящик своего стола и протянул нам два листка. Мы их взяли и прочитали, что там было написано.
– Мне звонил наш общий знакомый, - замолчал он, уставившись на нас. Я понял про кого общего знакомого он говорил - Доктор.
– Он просил передать вам это, - показал он глазами на наши листки в руках.
– Вам все понятно?

– Вполне, - ответил за нас двоих Соколов.

– Тогда, не смею вас больше задерживать, - мы уже подошли к двери, как нас окликнул ректор.
– Не забудьте сжечь эту информацию

Ничего не ответив, мы вышли из кабинета. Так же молча, покинули институт. Я остановился, достал зажигалку и сжег бумагу. Потом прикурил и задумчиво посмотрел на Соколова. То, что ему это все не нравиться видно на лицо. Но, он же знал, что скоро нам сообщат день, адрес и время первого боя. Парень не выдержал и разъяренно пнул мусорное ведро. Оно перевернулось, и весь мусор оказался на земле. Я продолжал, молча, курить и наблюдать за злым Соколовым.

– Черт!
– досадливо воскликнул он, присаживаясь на корточки.

– Не понимаю, ты чего нервничаешь? Будто не в курсе, что скоро это бы произошло, - спокойно проговорил я.

– Я вижу, ты рад, - криво усмехнулся он, смотря на меня.
– Тебе же все это нравиться, да?
– я молчал.
– Нравиться, - кивая, сам себе ответил он.
– Только вот скажи, что ты будешь делать дальше? Как будешь жить, когда тебе придется завязать со всем этим?

– Не твое дело, - я затушил сигарету и отправился домой.

Пока ехал к дому, в автобусе меня два раза вырубало. Нет, пора заканчивать с этими гулянками. А то эти бои я продую со свистом ветра.

Добравшись до квартиры, только и смог, что стянуть с себя верхнюю одежду и обувь, завалился на кровать. Не знаю, сколько я проспал, но проснулся от легкого прикосновения к своей щеке. Сонно приоткрыв глаза, увидел перед собой личико сестры.

– Привет, - хрипловато прошептал я.

– Ты не разделся, - укоризненно нахмурила она бровки.

В этом она вся такая: чистоплотная и очень самостоятельная для своих восьми лет. Ее характер напоминает мне мамин. Олли вообще очень похожа на нее. Я перевернулся на спину и потянул сестру к себе под бок. Она, как обычно, положила голову мне на грудь и обняла своей маленькой ручкой мою талию.

– Давно вернулась со школы?
– спросил ее, крепко прижимая к себе.

– Нет, совсем не давно, - я улыбнулся на ответ сестры.

– Папа дома?

– Ага, он на кухне готовит кушать, - даа, знаю я его готовку. Сто пудов макароны и сосиски. В нашей семье это уже стандартный ужин, после смерти мамы.

Я еще немного полежал с сестренкой, посмотрел на время, понял, что скоро надо будет собираться на тренировку. Нехотя выпустил из объятий сестру, поднялся

с кровати. Олли выбежала из комнаты со словами: “Крис, проснулся!” Я усмехнулся и последовал за ней на кухню. Отец стоял возле плиты, помешивая макароны. Открыв холодильник, достал бутылку сока. Сделав пару глотков, поздоровался с отцом.

– Ужинать будешь?
– поздоровавшись со мной, спросил он, все так же стоя ко мне спиной.

– Буду, - согласился я. Достал из холодильника все те же сосиски и закинул их в кипящую воду в кастрюле.

Все происходило как обычно, я помогал с ужином, сестра очень старательно нарезала хлеб под наблюдением отца. И все так же, пока мы кушали, стояла тишина, от которой хотелось выть. Теперь в нашей семье нет обычных и непринужденных разговоров, все происходило быстро и машинально. Олли, как всегда, самая первая выбегала из кухни, говоря, что ей надо делать уроки. Мы с отцом доедали, не сказав друг другу ни слова.

– Крис, ты мне поможешь с математикой?
– выглянула из-за угла коридора сестра.

– Я сегодня не могу, - она расстроенно опустила голову и скрылась из виду.

– Опять уходишь?
– плохо скрывая недовольство, спросил отец.

Я поднялся, и, ставя в раковину грязную посуду, ответил: “Да”. Так как больше вопросов не возникло, пошел в комнату. Переодевшись в спортивную одежду и в кроссовки, закидал в сумку необходимые вещи, вышел из комнаты. В коридоре меня поджидал отец.

– Может, на выходных ты сможешь уделить внимание своей сестре?
– тихо, но как-то рассерженно поинтересовался он.

– Может быть, - не стал ничего обещать.

Пока ехал до спортивного клуба, вопрос отца не выходил из головы. Да, в последнее время я, можно сказать, не появляюсь дома. А если и прихожу, то либо после очередной гулянки в хлам пьяный, либо после тяжелых боев. Я знаю, что Олли скучает по мне, она не раз говорила об этом, и надо действительно забить на тусовки и уделить ей хоть эти выходные. Потому что дальше мне будет некогда, усердные тренировки будут забирать все силы и все мое время. От размышлений меня вывел без эмоциональный женский голос, объявляя мою остановку. Подхватив с пола сумку, выскочил из транспорта.

В клубе уже вовсю дубасил боксерскую грушу Соколов. Я прошел мимо него в раздевалку, по пути поприветствовал знакомых ребят. И сам, переодевшись, вернулся в зал. Начал разминать тело. Вдруг со спины меня обхватили рукой за горло и, сделав подножку, повалили на спину. Упав на мат, я посмотрел снизу вверх на довольного Соколова.

– Хреновая реакция, - осведомил меня он.

Я поднялся на ноги, тот сразу встал в боевую стойку, ожидая ответного удара. И он последовал незамедлительно. Мы дрались с полной отдачей, как на настоящем бою. Пот тек по лицу, попадая в глаза, во рту был привкус крови, и все это было привычно и знакомо. Боли я уже давно не чувствую, на столько привык к ней. Она стала моим вторым “я”. Я сделал последний бросок через грудь, прихватив его шею удушающим приемом, Соколов постучал по мату рукой, и я отпустил его. Мы оба быстро и тяжело дышали, смотря друг на друга. Парень поднялся на ноги и, сплюнув на мат, проговорил: