Ты моя катастрофа
Шрифт:
И вот сегодня вначале второго урока Эльвира Альбертовна внезапно ошарашила меня новостью:
— Эля, поздравляю, ты заняла первое место!
Не может быть! Да, я надеялась услышать от нее именно эту новость, но почему-то все равно словно не до конца была к ней готова.
— Молодец, горжусь! — Обнимает меня Даша и щиплет за нос.
О-х-р-е-н-е-т-ь
Первое место. Я обошла Яна! Эта новость обрадовала меня чуть ли не больше, чем то, что конкурс — еще одна ступенька к поступлению в университет мечты.
— Эля, не сочти за дерзость, но я прочитала твоё сочинение. — продолжает Эльвира Альбертовна. — Оно очень чувственное.
И очень личное.
— Мы посоветовались с коллегами и все же поместили его на стенд со всеми грамотами и итоговыми работами наших олимпиадников. Все же первое место, заслужила.
только.не.это.
Все увидят мое сочинение. И ладно все, его увидит Ян. Все те слова, что я пропустила через себя, все воспоминания. Мои личные воспоминания. Я не хотела ими делиться. Не хотела, чтобы он узнал, что я писала о нем, что он и есть тот самый человек, чтобы понял, что все мои эмоции — маска, и что на самом деле мне далеко не все равно на его отношение ко мне. Чтобы понял, какую власть имеет надо мной? Что мне не все равно на его агрессию? Что я помню всё: все обиды, все насмешки и собственные слезы?
Отпрашиваюсь в туалет, а сама сбегаю по лестнице на второй этаж и направляюсь в главный холл, где висит доска почета. Надо снять сочинение до того, как он его увидит. Но поздно. Взгляд цепляется за хорошо знакомый худак бренда NikiFilini. Ян стоит у стенда. Он увидел.
Останавливаюсь в нескольких метрах от него, в ужасе смотря на парня. Ян оборачивается, но вместо ожидаемого ледяного порыва вижу смятение. Словно это я застала его врасплох, а не он меня. Непривычно видеть его таким и будто бы даже неправильно. Ян всегда контролировал ситуацию. Это он имел надо мною власть, не я. Но не сейчас. Сейчас я чувствовала, что победила и в этом поединке, что мне, наконец, удалось ранить его.
Он снова поворачивается к стенду и тянется к листу. Что за? А затем вынимает его из-под стекла, сминает и кидает в мусорку. И так же молча уходит прочь.
— Ян, ты что творишь?!
Подхожу к ведру и достаю скомканный лист. Какого черта он вытворяет? Кладу бумажку в карман и спешу обратно на урок. Я победила — и это главное. Мне абсолютно все равно на Яна с его импульсивными замашками. Пусть разбирается с ними сам. В конце концов, пусть учится принимать поражение. Ему это умение еще пригодится, потому что мне понравилось побеждать.
Глава 14. Ян
Я знал о том, что Вадим все рассказал Эле. Знал и ждал, когда же она подойдет, сама, взглянет на меня своими испуганными глазами и тем самым признает, что до сих пор боится меня. Боится услышать цену за мою помощь, зная, что к ней я благосклонен не буду. Но прошла неделя, а Эля так и не явилась. Это стало еще одним ударом по моему самолюбию.
Но растоптало меня не это. Когда я увидел на стенде кусок бумаги с её почерком, не смог пройти мимо, послал Вадима в класс, а сам подошёл ближе к доске объявлений. Это было ее конкурсное сочинение.
Он моя радость от первой встречи. Он мои гнев, отчаяние и ненависть.
Она написала про меня?
Только вот его мнение обо мне важно для меня до сих пор.
Эля, чёрт!
А затем ножом вскрыл новые, но уже на сердце.
Да, именно это я и сделал. Но не стоит делать из меня монстра. Это из-за нее не стало самого светлого человечка на земле. Это она ничего не сделала, когда Мила нуждалась в помощи. Это она была монстром. И все же каждое слово, написанное ею на бумаге, причиняло невероятную боль. Этот текст словно напоминал мне о том, что я все эти годы пытался забыть — мою маниакальную привязанность к ней.
Тянусь к листу, чтобы порвать его на множество мелких частей, словно после этого мне станет легче, словно только так я смогу скрыть свою слабость. Но Эля уже тут, уже увидела то, что не должна была. И я снова уязвим, снова выбираю путь бегства. Слишком часто я стал сбегать с нашего негласного поля боя. В последнее время она постоянно отправляла меня в нокаут.
И снова я бегу в клуб, где бои заменили мне препараты, а ринг — кабинет психотерапевта. Снова мне хочется уничтожать. Мне нужен равный соперник. Но равной мне была только она. Только Эля могла причинить мне боль, больше никто. Может, поэтому меня, несмотря на всё, все еще тянет к ней? Может, я хочу, чтобы мне было больно, хочу наказать себя.
Но сегодня даже арена не приносит мне того, в чем я нуждаюсь. А значит, сегодня мне тут больше делать нечего. Захожу в раздевалку и, открыв шкафчик, замечаю новое уведомление на телефоне. Хоть что-то хорошее за этот день! Тренерский состав одобрил присутствие нашей спортивной команды на сборах с полной оплатой всех затрат. Отправляю рассылку в чат, пусть парни тоже порадуются.
Возвращаюсь домой и первым делом озвучиваю эту новость родителям.
— Нет, сын, я против. — Выдает мама. Я ждал этого ответа. И был готов.
— Всмысле? Мам, это важно для всей моей команды. — делаю возмущенное лицо, будто бы действительно переживаю и у меня нет главного козыря в рукаве.
— В коромысле! Я знаю, как тебе это важно, но я определенно никуда тебя не отпускаю.
— И в чем причина? — еще одно бесполезное уточнение. Но приходится играть в мамину игру, чтобы она ничего не заподозрила.
— Ты приходишь каждый вечер с синяками, соседи жалуются на громкую музыку и крики, когда нас с отцом нет дома, а ты хочешь, чтобы мы тебя отпустили на две недели куда-то с толпой таких-же неконтролируемых подростков? Ну уж дудки.
Соседи? Неужели это мелкая нажаловалась?
— Мам, я давным давно уже совершеннолетний. Чисто теоретически, мне и не нужно ваше разрешение.
— Зато твоему тренеру нужно. Без моей подписи никуда не поедешь.
— Да вы че?! Бать, хоть ты скажи.
Смотрю на отца. Мне не нужно его одобрение, да и против матери он тюфяк, но мне важно понять, вступится ли он хотя бы в этот раз.
— Как мама скажет, ты сам знаешь.
Что и требовалось доказать. Мама снова отворачивается к плите, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен и продолжать его она не намерена. Самое время для козыря.