Ты — моя нежность

Невская Анна

Девушка была странная, своеобразная. Смелость, с которой смотрела на меня или задавала вопросы, противоречили первому впечатлению о ней: поначалу она казалась запуганной серой мышкой, дрожащей от одного прямого взгляда Быстрова. Со мной же она вела себя по-другому, возможно, потому что за весь день уяснила простую вещь – ей ничего не грозит.

И расслабилась. Расслабилась до такой степени, что позволила выбрать фривольный образ общения. Со мной. С человеком, в присутствии которого люди обычно вели себя настороженно и прежде, чем открыть рот, тщательно взвешивали слова. Подумать только, торговалась со мной и

даже руку протянула для скрепления сделки, а до этого голос повысила, возмущённо оповещая, что её нахождение здесь не что иное, как незаконное лишение свободы.

Давно меня никто так не забавлял.

За ней интересно было наблюдать. Например, за эмоциями на бледном лице, когда, приложив ладони к щекам и прикусив нижнюю губу, немигающим взглядом следила за тем, как знойный мачо трахал громко стонущую девицу. Настя часто и глубоко дышала. Затуманенными лёгкой пеленой глазами неотрывно глядела на экран телевизора, ничего не замечая вокруг.

Вполне очевидно, какого характера мысли и фантазии одолевали её в тот момент, и, тем не менее, то, что она сейчас настойчиво прижимается ко мне, не есть следствие недавно просмотренного фильма. Сейчас девушка льнёт на инстинктивном уровне, вслепую прижимается, словно ищет тепла и защиты, и я позволяю ей это, терпеливо не делая лишних движений, дабы не разбудить её. О том, почему мне вдруг стал небезразличен комфорт постороннего человека в ущерб своему, я не задумываюсь.

Короткая вибрация смарта оповещает о входящем сообщении. Видимо, моя соседке по кровати из ряда людей, которых даже самый тихий звук может разбудить, потому что в следующий момент равномерное дыхание прерывается, податливое тело мгновенно каменеет. Я вовремя кладу руку на её поясницу, удерживая очередной рывок в сторону.

– Тихо-тихо, – произношу размеренным шёпотом.

Настя замирает и поднимает голову, острым подбородком упираясь в мою грудь. Испуг в карих глазах медленно отступает и сменяется нескрываемой досадой.

Передо мной гипероткрытая девушка, в ней нет защитного слоя, и все эмоции, которые сейчас её гложут, отражаются на бледном лице.

И как такие вообще выживают в современном мире?

Глава 7

– Извините. Я снова до вас дотрагивалась?

– Переживу как-нибудь, – услышала насмешливый ответ. Голос мужчины был низким, в нём лениво простреливала утренняя хрипотца.

Лучи яркого солнца сочились сквозь полоску не до конца соединённых штор. Одна пересекала рельефную грудь, от которой я не могла оторвать взгляд.

Недавно пережитый страх того, что находилась в постели с малознакомым мужчиной, я больше не испытывала. Скорее, неуместное любопытство и непонятное физическое волнение. И это было так странно… и непривычно, ведь я впервые практически лежала на горячем и твёрдом, словно камень, мужском теле, но парадокс в том, что, осознав это, даже не попыталась отстраниться.

– Сколько тебе лет, Настя?

Влад Романович лениво разглядывал моё лицо сквозь чёрные ресницы. Смотрел с прищуром – оценивающим и жестким.

– Двадцать один, – ответила, не задумываясь о причине его любопытства.

Сильная рука прошлась вдоль позвоночника, провоцируя учащенное сердцебиение, и коснулась моих волос.

– Цвет. Натуральный?

Я ничего не могла

произнести в этот момент. Мышцы будто атрофировались, язык прилип к нёбу, а огненные потоки, бурлящие в моих венах, гоняли кровь по воспалённому телу.

Длинные пальцы зарылись в мои волосы. Медленно, но настойчиво начали массировать их у самых корней.

Безвольно уткнулась лбом в литое твёрдыми мышцами плечо, полностью забывая о том, где и с кем нахожусь.

На задворках затуманенного сознания мелькнула мысль, что происходит нечто неправильное и неприличное, но абсолютное удовольствие уверено вытеснило ненужные размышления. Они лишние и совершенно неуместные. Единственное, что сейчас имело значение, – это магия, что искрилась вокруг нас. Она была осязаема и почему-то причиняла боль. Странную и непривычную. Где-то там, внизу…

Я нуждалась в избавлении от этой пульсирующей приятной боли. Это было жизненно необходимо.

– Я хочу тебя поцеловать. Можно?

Низкий голос проникал под кожу, вибрировал там, будоражил душу…

Почему он нависает надо мной, заслоняя от внешнего мира? Почему нежно обводит скулу костяшками пальцев? Давит на подбородок, открывая мой рот…

Разве я сказала: «Да»?

Наверное, считал безмолвный, но утвердительный ответ в моих глазах, раз позволил себе так много.

Должна ли я его остановить и лишить себя несравненных эмоций и уникальных ощущений? Я бы ненавидела себя, если б не позволила свершиться тому, чего жаждали моё тело и внутреннее естество. В руках этого мужчины сосредоточилось моё исцеление: от комплексов, что терзали с самого детства, от неуверенности в себе, к которой я давно привыкла. Мне казалось, на утро проснусь другой. Совершенно иной. Уверена, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. В глубине души благодарила судьбу за, казалось бы, неприятный инцидент, который по итогу обернулся сказкой. О таком я даже и не смела мечтать. О ночи, проведённой в объятьях красивого и потрясающего мужчины.

Его губы нежные, а пальцы, что нетерпеливо сжимали мои бёдра, талию, грудь, царапали кожу, которая внезапно стала нестерпимо чувствительной. Сочетание нежности и мужской грубости, которые проскальзывали во взгляде и прикосновениях мужчины, гармонично до совершенства.

Чувствовала его твёрдое желание. Низ живота по-прежнему скручивало пульсирующей болью, и я раскрылась перед мужчиной, потянула его на себя. Чтоб ближе и теснее, чтоб чувствовать не только на себе, но и в себе.

Он понял мой призыв, поменял позицию, подтянув мои колени выше… Ни на секунду не разорвал зрительный контакт. В его глазах бушевала первобытная страсть и полыхало неудержимое желание. И когда он наконец позволил им выплеснуться, моё нутро пронзила острая боль.

Я чувствовала мужчину целиком. Непроизвольно впилась в его плечи ногтями. Он прошипел, на выдохе что-то удивлённо произносил.

Замер.

Я попыталась отвернуться, крепко зажмурилась, но он обхватил рукой мои скулы – зафиксировал, не позволив спрятаться от внимательного взгляда.

– Почему не сказала?

Голос требовательный, но в серых глазах проскальзывали замешательство и явная досада.

– Разве это бы что-то изменило?

Если он ответит утвердительно, я просто умру от жгучего стыда. Прям здесь. В объятьях, в которых, уверена, многие девушки мечтали бы оказаться.