Ты – Моя Вера
Шрифт:
– Так сообщите им, – отрезала Анна, пожав плечами и присаживаясь. – Я менять фамилию не буду!
– Детский сад какой-то! – вспыхнул Волков, с силой стукнув по столу. Он вскочил из-за стола и напряжённо прошёлся взад-вперед, недовольно засунув сжатые кулаки в карман. Остановился и резко наклонился к Анне, внимательно вглядываясь в ее лицо: – Анна Александровна, я целый день трачу на то, чтобы убедить вас, что вы в опасности! Вы не понимаете, с кем мы имеем дело…
– Станислав Георгиевич, – Анна с шумом сглотнула и опустила голову. – Уж кто-кто, а я прекрасно осведомлена, какую боль эти нелюди способны причинить другим. Они убили мою семью. Они забрали то, что по
На нее уставились злые серые глаза, которые обладали чуть ли не гипнотическим воздействием. Его убийственный взгляд пригвоздил ее к месту, и Анна не смела шелохнуться. Снова очень странные и непривычные ощущения рядом с этим грозным мужчиной захлестнули ее. Анна всегда чувствовала себя под защитой. Папа никогда никому не позволил бы обидеть свою принцессу. Страх… вот уже неоднократно ее тело подавало тревожные сигналы опасности в присутствии олигарха. Странно, ведь он спас ее, а она все равно не могла до конца расслабиться, особенно когда он смотрел на нее вот так как сейчас. Дико. Зло. Необузданно. И волнующе одновременно.
– Есть предложение, – осторожно встряла Светлана Михайловна. – Монастырская-Волкова? Если всех устраивает…
– Меня устраивает, – процедил он сквозь зубы, не отводя безумного взгляда от девушки. – Вас, Анна Александровна, все устраивает? – нарочито почтительно обратился он, словно издеваясь над ней. – Будут сегодня еще неожиданные сюрпризы?!
Он снова разговаривал с ней как с несмышленым ребенком, что Анну жутко разозлило. Естественно, взрослый опытный мужчина не признавал в ней ровню. Зато с роскошной адвокатшей флиртовал как законченный Дон Жуан! Фу! Анне настолько сильно захотелось ему досадить, что ей стало даже страшно от собственных мыслей.
– Я хочу жить в своей квартире, – сказала Анна, вздернув подбородок.
– Не говорите глупостей. В моем доме вы в полной безопасности. И это, Анна Александровна, не обсуждается, – он резко отмел ее предложение.
– Я не могу жить в доме, где нет рояля, – заявила Анна. Волков с адвокатом переглянулись, и на нее непонимающе уставились уже две пары удивленных глаз. – Что? Я люблю музыку. Я живу музыкой. Мне нужен рояль! Дом, в котором не звучит музыка, это не дом, а помещение!
На ее смелое заявление Волков открыл рот, и Анне показалось, что он сейчас наорет на нее. Однако он облизнул тонкие губы, шумно выдохнул, явно пытаясь успокоиться, и выплевывая каждую букву, заверил:
– Я куплю вам чертов рояль. Это все?
– Нет, – Анна выдавила из себя милую улыбку. – Я хочу продолжить свое обучение в консерватории.
– Это мы обсудим потом.
– Нет, это мы обсудим сейчас, – настаивала Анна, – Более того, внесем этот пункт в контракт. Я хочу и буду заниматься своей музыкальной карьерой.
– Я же сказал, что мы обсудим это вне контракта и … Анна Александровна, вы отнимаете у занятых людей ценное время. Подписывайте проклятый договор!
– Один “друг” моего отца обманом лишил меня моего дома, наследства и личных сбережений. У меня забрали даже мамины фамильные драгоценности, которые передавались из поколения в поколение в моей семье, – она замолчала на секунду, собравшись с духом и, несмотря на дрожащие колени, продолжила. – Мне нужны гарантии, что в этот раз мои интересы не будут ущемлены.
– Девочка, – надменно обратился к ней Волков с издевательской фамильярностью. – Я же могу тебя сейчас выставить нах… вон из кабинета! – от непроизнесенного матерного слова щеки Анны
– Я не в силах, Станислав Георгиевич, вам что-либо запретить, – спокойно и с достоинством ответила она. – Но мой отец уверял, что вы партнер надежный и благородный. И если уж дали слово, то сдержите его во что бы то ни стало. Насколько мне помнится, вчера ночью, – Анна специально остановилась на этом слове, чтобы присутствующий в кабинете адвокат перестала бросать на несносного олигарха настолько откровенные и неподобающие взгляды. – Мне было обещано сохранение моей жизни, возвращение наследства и наказание виновных в смерти моих близких. При всем уважении, Станислав Георгиевич, будет безмерно жаль, если мой доверчивый отец повторно ошибся в выборе своих друзей.
Краем бокового зрения она увидела, что рот теперь открылся у ошеломленной Михеевой. Кажется, женщина даже тихо хихикнула. А вот на Волкова Анна смотреть не решалась. После ее дерзкого, даже наглого заявления, пространство комнаты угрожающе сузилось, а в голове тут же зазвучала шестая симфония Чайковского. Патетическая, которая была своего рода посвященна приближающейся скорой смерти. Анна тут же пожалела о своих словах. Во-первых, если бы не Станислав Георгиевич, ее бы вчера убили. Во-вторых, из всех состоятельных и могущественных друзей отца, он единственный, кто протянул руку помощи бедной сироте. Он не заслуживал этих несправедливых слов. Анна хотела было уже извиниться за свой едкий выпад, как услышала громовой бас:
– Светлана Михайловна, добавьте в контракт пункты, о которых так любезно попросила Анна Александровна.
Адвокат вышла из конференц-зала, и Анна с ужасом подумала, что осталась наедине с разъяренным Волковым. Он оперся на мужественную руку, угрожающе согнувшись над девушкой. От его близости по телу пробежала волна мелких волнующих мурашек, а в нос ударил приятный запах его мускусного? парфюма с легкой кислинкой. Анна уставилась на его длинные пальцы и отчего-то подумала, что его крупная ладонь точно бы справилась с легато в две, а то и три октавы. А так же, вполне могла бы придушить ее в одно мгновение.
– Меня отец просил не менять фамилию после свадьбы, – набравшись смелости, пролепетала она. – Я не хотела вас обидеть. Правда. Просто… после всего, что случилось… я… на меня что-то нашло… и мне… я…
– Вы больше никому не верите, – подытожил ее невнятное объяснение, быстро взявший себя в руки Волков.
– Мне страшно, – честно призналась она. – И я не совсем понимаю… зачем вы это делаете? Почему выручаете меня?
– Я мог помочь вашему отцу, но находился за границей. Если бы я никуда не уехал, он был бы жив, – признался Волков, отводя от нее взгляд.
– Вы ни в чем не виноваты, – прошептала Анна, нервно теребя пальцы. – Если бы не вы… вчера меня могли убить. Я уверена, что папа был бы вам очень благодарен за то, что вы оказались рядом со мной. И я еще раз прошу прощения, если я вас задела и…
– Анна Александровна, никогда не извиняйтесь за то, что защищаете свои интересы, – перебил Волков, ухмыляясь. – Вы не правы. Ваш отец никогда не был доверчивым. Он был порядочным, но достаточно… упертым партнером.
Олигарх деликатно намекнул, что папин характер зачастую был откровенно скверным, а о его упертости можно было слагать легенды. Анна улыбнулась. А затем ее плечи опустились, улыбка померкла, а глаза моментально увлажнились.