Ты найдешь меня там
Шрифт:
Мир с ревом вернулся ко мне, и я сделал глубокий вдох, чтобы получить столь необходимый кислород. Ее веки опустились, но тут же снова открылись, и я, черт возьми, чуть не рухнул. Груз ужаса, боязни и боли, сковывавший меня в течение последнего месяца, вырвался на свободу. Все это исчезло с простым произнесением моего имени.
Я нажал кнопку вызова и нежно осыпал поцелуями ее волосы, говоря ей, как сильно я ее люблю. Не останавливаясь, пока не вбежали врачи и медсестры, отталкивая меня в сторону. Я не мог отвести взгляд, даже когда отправил сообщение Шейну, чтобы он рассказал всем остальным.
Ее глаза были
Эйфория бурлила при одной только мысли об этом, пока я чуть не сбил всех с пути, чтобы снова добраться до нее.
По крайней мере, до тех пор, пока в небольшой перерыв в хаосе снова не ворвалась реальность.
С миллионом вопросов, переполнявших ее изумрудные глаза, она задала тот, который я меньше всего хотел объяснять.
— Что случилось?
33
— Ты чувствуешь, что готова вернуться домой?
Я обратила внимание на морщинки возле глаз психотерапевта, представив, что она пережила много смеха, чтобы они появились. Они ей шли. Я задавалась вопросом, смогу ли я снова достаточно улыбаться, чтобы получить такие же. Сомнение прокралось своими пальцами из теней моего разума и прошептало свою правду “Нет”. Я засунула его обратно и заставила свои губы изобразить подобие улыбки.
— Да. Я усердно занималась физиотерапией, и врачи говорят мне, что я удивительно быстро поправилась.
— А как насчет твоего разума? Мы обе знаем, что это то, о чем я спрашиваю.
— Я в порядке. — Это было самое близкое к истине, что я могла сказать. — Я так же усердно работала здесь.
— Да, но мы всегда можем продолжить и после того, что было предписано.
Я почти отшатнулась при мысли о том, что буду продолжать приходить неделю за неделей, чтобы поговорить о вещах, которые я больше всего отчаянно хотела забыть. Я ничего не могла сделать, чтобы изменить это, поэтому я просто хотела отодвинуть это в сторону и не позволять этому больше влиять на меня.
— Я знаю, но я чувствую уверенность в достигнутом нами прогрессе.
— Тогда ладно. Здесь наши пути расходятся.
Я кивнула со всей уверенностью, на какую была способна. Она напомнила мне, что находится всего в одном телефонном звонке, и я вышла из ее кабинета в последний раз. Суета медсестер и запах антисептика проникли в мое сознание. С каждым шагом я обещала себе, что не вернусь, что у меня хватит сил больше не сталкиваться с этим местом.
Эви и Джеймсон ждали меня в моей палате, и как только я вошла, воцарилась гнетущая тишина. Джеймсон уставился себе под ноги, и когда я приподнял бровь в сторону Эви, она просто закатила глаза и пожала плечами.
— Мы просто ждем доктора, и вы можете идти, — сказала она.
— Хорошо. Я готова покинуть это место.
— Джек придет?
— Нет, у него была назначена встреча, которую он не мог пропустить, как бы сильно ни старался.
Я вспомнила,
— Тебя это устраивает?
— Да. Кроме того, он подъедет к дому позже.
Правда заключалась в том, что я была более чем в порядке. Он был рядом со мной каждое мгновение, заботясь обо мне и следя за тем, чтобы у меня было все, в чем я нуждалась. Я ценила это, но каждый раз, когда я встречалась с ним взглядом, часть меня замирала и трескалась, позволяя воспоминаниям просачиваться обратно.
Когда я проснулась, были моменты блаженства. Я помнила Джека, я помнила наше время, но в те первые мгновения незнание еще сохранялось. Тогда мне пришлось открыть свой большой рот и спросить, что случилось. Страх сдавил мне горло, когда свет в его глазах померк, и воспоминания нахлынули снова, как только он начал.
С тех пор я изо всех сил старалась сдержать каждую отдышку и съеживание. Он давал мне пространство и никогда не провоцировал на прикосновения, но иногда было легче избегать его. Я знала, что он это видел, и я ненавидела это. Я ненавидела это, потому что так сильно любила его, но я не всегда знала, как справиться с душевным смятением.
Но с каждым днем я работала со своим психотерапевтом и сталкивалась со всем этим вместе с ней, чтобы оставить это позади. Я не солгала о своих успехах, когда покидала ее офис. Я не лгала о своей уверенности в том, что смогу двигаться вперед самостоятельно. И все же что-то тянуло меня, но я оставалась тверда в своем отказе зацикливаться на этом. Я хотела только смотреть в свое будущее, потому что не могла изменить прошлое.
— Ты уверена, что готова? — спросил Джеймсон, его голубые глаза потемнели от беспокойства. — Ты знаешь, что всегда могла бы остаться со мной.
— Конечно, — ответила я с вымученной улыбкой. Он поморщился, давая мне понять, что видит меня насквозь. Он всегда так делал. — Послушай, у меня все хорошо. Обещаю, — заверила я, подходя к нему ближе. — Как хорошо будет вернуться домой.
Он протянул руку, чтобы обхватить меня за плечо и притянуть в объятия, как делал это с тех пор, как я была маленькой. Но на этот раз я вздрогнула и отпрянула назад, съежившись от очевидной отдачи. Я попыталась скрыть это, отвернувшись, чтобы порыться в своей уже упакованной сумке, но неловкое молчание повисло за моей спиной, и я могла только представить, какими взглядами они обменивались друг с другом, пока я съеживалась у стула, изо всех сил стараясь делать глубокие вдохи и успокоить сердцебиение.
Подавив отчаянный крик, клокотавший у меня в горле, я сжала холщовую сумку в кулаках, впиваясь пальцами так глубоко, что боялась проткнуть ткань. Было трудно смотреть вперед, когда я даже не могла принять утешение от своего брата.
Каждое прикосновение неизменно напоминало мне о нем. Об ощущение его присутствия. Каждое прикосновение вызывало волну воспоминаний. Воспоминания о том, когда я добровольно отдавалась ему - и когда нет. Хуже всего было, когда они сливались воедино и их становилось трудно отличить друг от друга.