Ты (не) мой спаситель

Сказать, что была в ярости, ничего не сказать.

Я почти четыре часа добиралась до этого проклятого города, ещё сорок минут окольными путями пыталась попасть на аудиенцию к этому деспоту, а он смотрит на меня, как на таракана, и даже толком выслушать не может.

Пыталась уговорить мужчину вызволить мистера Даррэта, безбожно лгала о том, что его дочь и готова отдать в уплату всё, что угодно, даже саму себя предлагала, а этот…изверг чуть ли брезгливо не поморщился, обронив сухое: «Детьми не интересуюсь».

Но я же не виновата,

что в свои полные двадцать пять, без макияжа, уставшая после дороги, и скрывающаяся чёрти пойми где почти неделю, выгляжу весьма скверно. А помощь этого ублюдка просто мой последний шанс.

Говорить правду отчаянно не желала, отец строго настрого запретил это делать. Сначала все должны были постепенно узнавать правду в моём городе, и только после можно было отправлять информацию в мир, как говорится.

Я слышала пару раз от отца о Ришарде Лирссман, он высказывался о нём, как об очень опасном и жутком человеке, в руках которого сосредоточена вся власть ближайшего к нам города Инферрис. Он не является мэром или копом. Нет. Криминальный авторитет и крупный бизнесмен с акульей хваткой. И всё же, он вне закона. Отец виделся с ним пару раз, они проворачивали какие-то совместные дела, но по неизвестным мне причинам прекратили сотрудничество пару лет назад. Тогда папа предупредил меня, чтобы я держалась от Ришарда как можно дальше, и ни в коем случае не тряслась и не опускала взгляд в пол в его присутствии, если свидеться всё же придётся.

И вот сейчас, минуя все напутствия покойного отца, стою перед одним из самых опасных людей, кого когда-либо знала. Сначала пыталась сдерживаться от страха перед ним, а сейчас пытаюсь сдержать рвущуюся на волю злость.

Позади открывается массивная дверь, впуская в просторный кабинет двух охранников, и я понимаю, что у меня не будет второго шанса. Лучше раскрыть козырь, чем пытаться прожить ещё хотя бы неделю.

Бросаюсь вперёд, ударяясь ногой о рабочий стол Лирссман, но боль словно проходит сквозь меня. С громким хлопком кладу ладони на деревянную столешницу и выпаливаю на одном дыхании:

— Я родная дочь Террела Вайллена.

Мужчина медленно переводит взгляд с моих рук на своём столе, на моё лицо, взгляд становится более цепким. Радует, что хотя бы привлекла внимание этого бандита. Ришард поднимает руку, давая своим парням немой приказ покинуть помещение, и вскоре дверь за моей спиной аккуратно закрывается.

— У Вайллена не было детей, — ровно произнёс, всё продолжая вглядываться в меня серыми холодными глазами.

Ей Богу! Одни его глаза были способны заморозить любого собеседника: абсолютно бездушные и ледяные.

— Я внебрачная дочь. У меня есть доказательства, ведь всё наследство отца теперь принадлежит мне.

А вот теперь в глазах промелькнуло любопытство.

— Зачем же представилась дочерью Даррета? — усмехнулся, вальяжно откидываясь на спинку своего громоздкого кресла.

«Он бы ещё для своего трона пьедестал соорудил».

— Он единственный, кому доверял отец, и единственный, кто знает обо мне и всех нюансах наследства. Мистера Даррела выкрали из охраняемого дома пару дней назад, и наверняка будут пытать, а если правда раскроется, то меня убьют, — выпалила всё, чувствуя лёгкое головокружение и дикую слабость.

Отец умер неделю назад и Остин Даррел приказал мне залечь на дно на время. Я пряталась у давнего друга по школе, после перебралась в один из

бункеров отца, и три дня назад узнала, что Остина похитили. Осознав реалии всей ситуации, даже носа из укрытия не высовывала, а кроме парочки пятилитровых бутылок с водой и какой-то крупы в вакуумных пакетах, в бункере ничего не оказалось. Ещё стресс и бессонница сделали своё дело, и теперь я стояла на ногах лишь из-за дикого желания жить. И плевать, как выгляжу, что затребует взамен за помощь Лирссман, что ещё немного и свалюсь в обморок от усталости и голода. На всё плевать. Я не виновата, что отец оставил всё мне и составил завещание таким образом, что я не могла отказаться от него или перепродать. У меня была двухкомнатная квартира в центре города, новенький автомобиль, счёт в банке с солидной суммой и любимое дело, приносящее доход, и свыше ничего не было нужно.

— Боишься, что единственный, кому доверял твой отец, не выдержит пыток и всё расскажет? — как-то играючи и издевательски усмехнулся шатен, а я ничего ответить от напряжения и усталости не могла, лишь кивнула. — Тогда он не тот, кому следует доверять, и нет смысла его спасать.

То, с какой лёгкостью мужчина вынес кому-то смертный приговор, не очень меня шокировало, отец тоже не отличался мягкостью. Но всё же слова Лирссман задели, словно вынося уже приговор мне.

В один момент, вся моя жизнь пошла под откос, тяжесть последних дней накрыла, словно лавина. И всё же ещё оставалась крохотная часть меня, стремящаяся бороться за жизнь до последнего вздоха.

Сознание куда-то повело, перед глазами заплясали чёрные мушки, ноги подкосились, но я успела ухватиться руками за край стола, и всё же… Организм не выдержал перегрузки и впал в глубокую темноту.

Пришла в себя резко, словно от разряда тока.

Раскрыв глаза, не сразу узнала обстановку, глупо хлопая глазами и вертя головой по сторонам, пока не наткнулась на холодный взгляд серых глаз. Моментально вспомнила всё, медленно приподнимаясь и со стоном усаживаясь на диване, где и лежала. Ришард внимательно следил за каждым моим движением, восседая на стуле меньше, чем в метре от меня.

— Что произошло? — охрипшим голосом спросила, хватаясь рукой за горло.

Лирссман говорить не спешил. Протянул стакан с водой, который я залпом осушила, чувствуя, как горло отпускает неприятный спазм. Учитывая, что до сих пор находилась в кабинете бандита, да и за окном до сих пор темень, то пробыла в отключке недолго.

— Обморок, — сухо бросил Ришард, привлекая всё внимание к себе. — Прошло минут двадцать. Пришлось вколоть тебе кое-что стимулирующее, чтобы не разлёживалась долго.

— Наркотик? — испуганно спросила, прекрасно зная о роде деятельности Ришарда и его привычках.

— Обычное лекарство. Доктор сказал, что у тебя скорее всего истощение организма, меня же это волнует в последнюю очередь. Как тебя зовут?

Нахмурилась, переваривая услышанное. За каких-то двадцать минут меня успел осмотреть врач, возможно, и анализы взяли на проверку, не зря сгиб локтя побаливает. Уверена, у Лирссман было время навести обо мне справки, но если он не знает до сих пор ничего обо мне, даже имени, то Остина разговорить так и не смогли. Сей факт служил бальзамом на сердце, но вместе с тем заставлял содрогаться в ужасе, боясь представлять, каким пыткам подвергают мужчину.