Ты не посмеешь!
Шрифт:
По пути недалеко от дома заметил цветочный магазин и решил, "а почему бы и нет". Припарковавшись, пошел выбирать яркий букет, который должен был поднять настроение Вете. По крайней мере, я на это надеялся.
Молодая улыбчивая продавщица подобрала мне очаровательный осенний букет. Она с таким хищным оскалом смотрела на меня, что на вопрос, для кого я выбираю цветы, не придумал ничего лучше, чем ляпнуть:
— Невесте.
Я не специально, оно само так получилось. Видимо, сработала защитная реакция — давно я не чувствовал себя куском мяса, когда
Расплатившись за букет, вышел на улицу, посмеиваясь над собой. Такими темпами еще немного и матушкины фантазии могут реализоваться, вот я уже сам невестой назвал ту, к которой пока чувствовал всего лишь интерес.
В квартиру я поднимался все с той же улыбкой. А еще мне было любопытно, как Вета отреагирует на цветы. Только все пошло совсем не так, как планировал.
Открыв дверь, удивился странной тишине.
Скинув обувь, заглянул на кухню, но никого там не нашел, окна спальни были темными — привычка смотреть на них до того, как войду в подъезд, точно указывала — там все спокойно. Тогда куда делась сладкая парочка?
— Вета, Гош? Вы где?
Чего я никак не ожидал, так это Гошана, который бегом выбежит из гостиной, цокая когтями по полу, и будет кричать:
— Подрруга, подрруга.
Пернатый с ума сошел? Какая я ему подрруга?!
— Гошан, ты чего? Вета ушла, что ли?
— Рругается, ух!
Чего? Вета на него ругалась? Да быть не может, она эту куропатку искренне и нежно любит. Что у них тут произошло?
Ведомый необъяснимой тревогой, зашел в свою комнату и замер на пороге. Рыжик, свернувшись клубком, лежала на диване и тихо плакала, рядом с ней лежал шприц и ампула с каким-то лекарством. А стоило попугаю запрыгнуть на спинку дивана, как она простонала:
— Гош, отстань от меня, уйди!
Гошан не обрадовался такому обращению и запричитал:
— Чего ругаешься? Гоша хороший, чего ругаешься?
Он топтался, цепляясь когтями за обивку дивана и однозначно портя ее, но было видно, птица реально волнуется и переживает за свою подругу, а та даже не смотрит в его сторону. Только тихонько всхлипывает и все больше зажимается в комок.
Отложив цветы, подошел к дивану и присел рядом на корточки.
— Вет, маленькая, что случилось? — осторожно погладил пальчики, сжатые в кулак. — Что болит?
Распахнув синие глаза, Вета, не видя, уставилась перед собой.
— Диим, Дима.
Она была такой несчастной, сердце разрывалось на куски при взгляде в эти затуманенные болью глаза. Ну что успело произойти за то время, пока я мотался по городу?
— Веталинка-корзинка, давай признавайся, что случилось?
— Живооот болит, сильно… и сам ты корзинка!
Ну, огрызается, значит, не помирает, уже хорошо!
— Конечно, я тоже корзинка-Димка, даже спорить не буду. Что с животом?
Погладил ее, как маленькую, по голове, стараясь отвлечь от боли. И взял в руку ампулу. "Кетарол" — ясно-понятно, сильно болит
— Он всегда так болит…
Очень информативно, угу. Ушел из дома — у нее ничего не болело, пришел, а тут комок боли на диване. И что у нас?
Прикинув, от чего чаще всего у девушек болит живот, тихо выругался. Любимая болезнь моей сестры: "Иди сюда, я хочу крови, плакать и на ручки". Вот в такие моменты начинаю особо ценить друга у себя в трусах.
— Понял, тяжелые времена для мужчин в доме наступили. Что со шприцом?
— Укол надо сделать, — прохныкала эта мисс Очевидность, — а я не могуу.
— Почему не можешь? — правда не понимаю, что сложного воткнуть себе в ногу шприц, если уж в попу неудобно.
— Я их боюсь.
Все, приплыли!
— Так, я сейчас шприц набираю, укол тебе делаю, а чтобы ты не боялась, буду извиняться за свое поведение, договорились?
Волшебная фраза, на сестру тоже всегда действует. Главное, информацию выдавать дозированно, и тогда женское любопытство победит все, даже ежемесячные боли.
Вета смогла разогнуться и вполне осмысленно на меня посмотреть.
— Извиняться?
— Да, очень сильно.
— Зачем? Ты, вроде, ни в чем не виноват.
— Вот начну и все узнаешь, лежи пока, страдалица!
И не дожидаясь вопросов, уже готовых сорваться с ее языка, ушел в ванную, прихватив с собой шприц с лекарством. Незачем ей смотреть, как я буду набирать его.
Ну что я могу сказать, тыкать иголкой в живого человека, боящегося этой самой иголки, то еще удовольствие. Никакие мои уговоры не помогали — Вета боялась, стеснялась, зажималась и страдала. Но таки повернулась ко мне своей очаровательной попкой и сдалась. А я, под бдительным взглядом Гоши, чуть не поседел, пока ввел чертовы два кубика лекарства. Так и ждал, что он сейчас долбанет меня своим клювом!
Зажав ватку резинкой спортивных штанов, закрыл иглу колпачком.
— Вот и все, все живы и скоро будут здоровы.
Вета молчала и даже не шевелилась. Хотя, она и во время неприятной для нее процедуры молчала, маленький боец.
Сходил выкинул шприц и вернулся к ней назад, присев рядом. Она все так же лежала, отвернувшись к спинке дивана, и, кажется, даже не поменяла позу.
— Эй, рыжик, ну ты чего? — положил ладонь ей на ноги и слегка погладил, привлекая внимание.
— Ты меня обманул! — прогундосила, не поворачивая головы, вредина. — Ты хотел извиняться за плохое поведение и обманул!
Ну, собственно, логика сотого уровня. Кто-то уже забыл свое искреннее удивление на эту уловку. То есть десять минут назад она утверждала, что мне извиняться не за что, а теперь я ее обманул. Класс!
Тихо посмеиваясь, сгреб малышку и посадил ее к себе на колени. Немного повозившись, Вета доверчиво прижалась ко мне и, спрятав заплаканное личико на плече, затихла. Вот так-то лучше.
— Почему обманул, до этого повода не было, теперь есть. Извини меня, пожалуйста! Я не хотел делать тебе больно, наоборот, хотел, чтобы тебе стало лучше. Честное слово, у меня были совсем другие планы на вечер, — убрав рыжие пряди, освободил розовую щечку и поцеловал ее мягким, едва заметным поцелуем. — Я тебе, кстати, цветы принес. Красивые.