Ты не посмеешь!
Шрифт:
— А кормить по утрам тебя кто будет?
— Подруууга, вставай! — заорал как ненормальный этот птиц.
Вета рядом со мной зашевелилась и, спрятав голову под подушкой, ответила уже из-под нее:
— Давай в следующий раз. Я сплю.
Я тихо рассмеялся, глядя на то, как попка, расставив крылья, присел от такого заявления. Кажется, он даже клюв от удивления распахнул, но слов не нашел.
— Понял, пернатый, военные действия со мной тебе крайне невыгодны!
Оскорбленный в лучших чувствах Георгий Шестой спрыгнул на пол и побежал к выходу
— Репрресии, репрресии! На корабле бунт!
Не засмеяться над горем конкурента было крайне тяжело, но я справился. Поцеловал обнаженное девичье плечо, выглядывающее из-под одеяла, и встал с кровати. Пусть спит, маленькая, у нее есть еще час до того, как нужно будет собираться в институт.
На кухне печальный Гоша сидел рядом со своей полной кормушкой и вдумчиво ковырялся в ней. Ну, собственно, все ясно — у парня горе, есть нечего.
— Что, пернатый, по яблоку?
— Гоша орел.
Прозвучало это без огонька, и мне искренне стало жаль птицу. Но как ему объяснить, что Вета его очень любит и я им не помеха — понятия не имею.
Насыпал в чашку горсть орехов, порезал яблоко и пошел налаживать отношения.
— На, страдалец, не грусти. Подруга тебя любит.
— Подкуп!
— Мне убрать орехи?
— Гоша умница!
С этим возгласом Гоша схватил чашку и пододвинул ее к себе поближе. Ага, то есть не убирать.
Погладил красные перышки на шее гордеца и пошел в душ. Пятница, бойся, я уже иду.
День протекал в штатном режиме, с матом и цифрами на работе, шутками и перепиской в общем чате с друзьями Веты. Гришаня, кстати, откололся от компании. Нужно заметить, что только Серега оказался достаточно разумным и философски выдал: "Значит, такой друг, раз из-за выбора девушки предпочитает не общаться с нами. Ветуль, не чувствуй себя виноватой, оно того не стоит.
Но Мандаринка не была бы собой, если бы не переживала. Не могу сказать, что меня это очень радовало, но я мог ее понять, с этими людьми она общалась с первого курса, а сейчас компания готовилась к тому, что после завершения учёбы, возможно, общение уже не будет прежним. Хотя, вот Нину и Серегу я был бы рад видеть в друзьях своей козявки. Хорошие ребята, настоящие друзья. А значит, будем прикладывать усилия к сохранению их приятельских отношений.
После обеда настроение работать становилось все меньше, а вот поскорее оказаться дома хотелось все сильнее. Меня жутко раздражали парни из моего отдела. Стоило Герасимову уехать, как они просто прекратили нормально работать. Считать, пересчитывать и исправлять за ними мне откровенно осточертело. Я, отбросив в сторону мышь, откинулся на спинку стула и, закинув руки за голову, обвел взглядом молодых специалистов.
— Братцы-кролики, — остановив взгляд на одном из крайне занятых затылков, — если вы не начнете нормально работать, можете даже не рассчитывать на то, что Олег об этом не узнает. К понедельнику у нас должны быть предварительные расчёты. Вы в курсе? Так вот….
Хотел рассказать им, что я их уже сделал,
— Привет, Мандаринка, что случилось?
Вета не набирала меня в разгар рабочего дня, писать — да, но звонками предпочитала не отвлекать от работы.
Именно поэтому я решил, что произошло нечто из ряда вон, раз уж упрямица решила тыкнуть мой номер. Как выяснилось, не ошибся.
— Дииим, — всхлипнула Вета, и у меня сжалось сердце. — Дим, тут звонил Сергей Викторович, Дим.
— Эй, малыш, ты чего плачешь? Кто такой этот твой Викторович и чем он тебя так расстроил?
— Гошу отдавать пора. Он за ним приедет вечером, — она глотала слова и шмыгала носом, но не ревела, хотя мне и этого хватило, чтобы сжать кулаки от бессилия.
— Вет, я сейчас приеду, не вешай нос.
Скинул вызов и пошел за своей курткой.
— Парни, я, в общем, о чем начал говорить, — зайдя в кабинет, быстрым шагом направился к своему столу, чтобы все выключить и забрать свои вещи. — Я домой, с вас к понедельнику отчет для начальства, у меня дома ЧП, править не смогу, так что ответственность вся на вас.
Не обращая внимания на мат, ругань и обещания все рассказать Олегу, развернувшись, вышел из офиса. К черту, перед Герасимовым мне краснеть точно не придется, а этим обормотам полезно своей головой думать. У меня там дома потоп намечается, попугая увозят, девушка расстроенная, мне не до того, чтобы сопли за вчерашним студентами подтирать, какими бы гениями они ни были.
Домой я приехал в разгар трогательного прощания Веты с Гошаном. В коридоре стояла некогда огромная клетка, которая, как оказалось, могла легко складываться и в размерах уменьшалась до габаритов обычного чемодана, рядом с ней топтался сухой, высокий, совершенно седой мужчина.
— Добрый день, Дмитрий, — протянул руку незнакомцу.
— Сергей Викторович Прошин. Хозяин этого любвеобильного пернатого.
Мы с ним повернулись в сторону Веталинки, которая стояла с Гошей на руке и, молча глотая слезы, гладила его шею, что-то тихо приговаривая. Вот только взгляды наши с уважаемым профессором были разными: мой вопросительно-тревожный — она же сказала, что приедут вечером! И его терпеливо-недовольный.
— Извините меня, пойду тоже с Гошей поговорю.
— Он Георгий!
— Да, да, конечно, — не особо обратил внимание на недовольство хозяина птица. Тоже мне, Георгий, это наш Гошан. Питомец, охранник, соперник… друг. Черт, да как же я так привязался к попке-то, ведь совсем недавно хотел его на суп пустить!
— Привет, Гош, — тихо, чтобы не слышал наш гость, поприветствовал попугая. — Что, домой уезжаешь от нас?
Поднял взгляд и заглянул в печальные глаза Веты.
— Мандаринка, не плачь…
— Подрруга! Гоша рядом!
Вот вообще не помог, после его слов даже у меня в горле встал неприятный комок. А у Веталины всё-таки потекли слезы.