Ты не знаешь о дочери
Шрифт:
– Ты мне очень нравишься, Катенька, – ответил он, не стесняясь своих слов. – Ты всегда можешь обратиться ко мне. Я помогу.
Виктор нарушил мои личные границы и мягко провёл по моему лицу пальцами. Я застыла на месте, не зная, как реагировать. С одной стороны – ласка совсем невинная, но с другой стороны она не уместна в офисе.
Дверь кабинета Петра Сергеевича открылась и в приёмной очутились он и Роман. Виктор убрал руку и сделал шаг от меня. Интимность момента мигом испарилась.
Я же не поймала на себе острый взгляд серых глаз – взгляд Романа. Он видел, конечно, что Виктор со мной нежничает.
Так и должно быть, конечно. Роме всё равно на то, кто меня касается теперь. Это больше не касается его. Всё правильно. Но в голове невольно появились призраки прошлого – как он ревновал меня к другим парням. К Попову в школе, потом к другим в университете. И как его трясло, когда он решил, что я была с другим. А теперь – просто равнодушно отвернулся и ушёл. Времена меняются… Мы с ним оба больше не те девчонка и парень, которые впервые влюбились, познали радости любви и сходили с ума друг по другу. Мы изменились. Всё изменилось. Так и должно быть. Мы теперь словно из разных миров.
– Катя, – вклинился в наш диалог Пётр Сергеевич. – Поехали за Олей. Я тебя отвезу. На сегодня все свободны.
– Да, конечно, – встрепенулась я. – Минуту, порядок наведу на столе, и спущусь.
– Мы будем ждать на подземной парковке.
– Мы? – не поняла я, хотя догадка, кто такие «мы», конечно у меня была.
– Ну да, – ответил он. – Рома едет с нами.
– А… – протянула я, чувствуя как холодеют пальцы. Какая странная реакция… Не на то, что мы поедем в одной машине, хотя и на это тоже, а потому что Роман явно, что логично, остановился пока в доме родителей. А там Оля… – Ну да, понятно. Я сейчас спущусь.
– Давай, ждём.
Я собрала папки в аккуратную стопку и пока оставила на столе. В другое время я бы обязательно их расставила в шкафу для бумаг как положено, но сегодня я ограничена во времени – меня ждут Пётр Сергеевич и Роман. Кстати, интересно – мне теперь Рому звать Роман Петрович? Всё-таки мы в офисе работаем, а он – начальство. Надо же, как повернулась судьба… Рома – мой начальник. Моя мучитель в школе. Моя тайная страсть весь десятый класс. Моя первая любовь весь одиннадцатый, и весь университет. Отец моей Олечки. Тот, кто растоптал меня. Тот, по кому я вылила столько слёз, что если бы они были водой, я бы смогла напоить ею весь мир. Тот, из-за которого я лечила депрессию.
Теперь он – мой начальник.
А судьба умеет шутить… Только не всем смешно от её юмора.
«И сказал Бог, что люди никогда не встретятся друг с другом. И сделал он Землю круглой, и смеялся, смеялся, смеялся…»
– Катя, – обратил мое внимание на себя Виктор. – Я тоже хотел предложить тебя подвезти, и выпить кофе. Знаю одно чудесное место… Но видимо, сегодня не судьба?
– Ну вы же слышали, – ответила я. – Мы едем с Петром Сергеевичем. Оля же у них дома.
– Понимаю, – кивнул мужчина. – Что ж, тогда в другой раз. А вы, пожалуйста, не расстраивайтесь. Улыбка идёт вам куда больше. Она у вас, Катенька, потрясающая.
– Спасибо, – улыбнулась я ему той самой, потрясающей.
– Доброго вечера, – сказал он мне.
– Доброго, Виктор Петрович.
Он ушёл, а я выключила компьютер, переобулась, надела пальто и вышла к лифту, чтобы затем доехать до
Глава 8
Когда я села в авто на заднее сиденье, Пётр Сергеевич привёл машину в движение и вывел её на дорогу. Роман сидел рядом с ним впереди и хмурился. Ему не нравилась компания в виде меня. Столько лет прошло, а здесь он совсем не изменился – все негативные эмоции также как и раньше написаны на его лице. Мне это неприятно, конечно, но я не могу выбирать. Мне придётся иногда ездить с ними, чтобы отвезти или забрать Олю, пока сад не открою наконец для посещения его детьми. Быстрее бы уже открыли, что ли… Мне и доставлять хлопоты Наташе неудобно – у неё самой растёт Никитка, тот ещё шалопай, да и ездить в их дом было и без того не самым приятным мероприятием для меня, а теперь так вообще. Видеть постоянно красивое, но вечно недовольное лицо Питерского-младшего не очень-то хочется…
Я смотрела на дорогу, пытаясь сбросить непонятно откуда взявшееся напряжение с себя – ну, увидела я его, и что теперь? Трясёт, как будто я опять школьница, над которой он насмехался при всём классе, а я потом плакала в уборной…
Сделала несколько глубоких вдохов. Я спокойно. Я свободна. Я сильная, и я с этим справлюсь.
Это просто Роман. Прошлое. Пусть остаётся там. Я не буду переживать из-за него.
Эта мантра помогла немного вернуть себе равновесие, и я сама почти поверила, что не переживаю. Вот только острые взгляды на меня в зеркало заднего вида смущали и задевали за живое.
Ну и что он пялится? Ищет на мне признаки прошлой весны?
А потом Роман заметил и мой взгляд. Несколько секунд смотрел в мои глаза, и мне слова показалось, что провалилась в прошлое: он и я, рука в руке, глаза в глаза… Снова пробила нервная дрожь. Всё же эти воспоминания пока ещё больно жалят. Больше ни с кем я не была так счастлива. И больше никто из ныне живущих не причинил мне такой боли. Только он.
Но я не буду показывать свою слабость перед ним. Не дождётся!
Только я хотела гордо вскинуть подбородок, как Роман протянул руку к зеркалу и небрежным движением повернул его так, что меня ему видно не стало.
– Ром, че творишь? – возмутился Пётр.
– Мне показалось, криво висит.
– Водитель тут я! – заявил он и немного повернул зеркало обратно. Только я в него увидела уже лишь ухо Романа.
Не то чтобы я собиралась и дальше разглядывать его через зеркало, но сам жест неприятно царапнул по сердцу. Вот как ты теперь со мной, Роман… Впрочем, чего я ожидала от, по сути, постороннего мне теперь человека?
– Это какого года машина? – завёл Рома разговор с отцом.
– Прошлогодняя.
– Нормально.
– Ещё бы, могу себе позволить.
– Я тоже хочу такую.
– А ты ещё не заработал.
– Заработаю. А пока мне подойдёт и постарше марка.
– Рационально, – хмыкнул Пётр. – Хвалю.
– А движок на сколько?
Мужчины болтали о машинах добрую половину пути, пока я снова провалилась в свои мысли. На душе какая-то слякоть стояла… Когда-то белый чистый снег там кое-то истоптал грязными ботинками, да так и осталось.
Посреди пути Пётр Сергеевич остановился.