Ты письмо мое, милый, не комкай

Ахматова Анна

Любовь

То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует, То в инее ярком блеснет, Почудится в дреме левкоя… Но верно и тайно ведет От радости и от покоя. Умеет так сладко рыдать В молитве тоскующей скрипки, И страшно ее угадать В еще незнакомой улыбке. 24 ноября 1911 Царское

Село

«И мальчик, что играет на волынке…»

И мальчик, что играет на волынке, И девочка, что свой плетет венок, И две в лесу скрестившихся тропинки, И в дальнем поле дальний огонек, – Я вижу все. Я все запоминаю, Любовно-кротко в сердце берегу. Лишь одного я никогда не знаю И даже вспомнить больше не могу. Я не прошу ни мудрости, ни силы. О, только дайте греться у огня! Мне холодно… Крылатый иль бескрылый, Веселый бог не посетит меня. 30 ноября 1911 Царское Село

«Любовь покоряет обманно…»

Любовь покоряет обманно Напевом простым, неискусным. Еще так недавно-странно Ты не был седым и грустным. И когда она улыбалась В садах твоих, в доме, в поле, Повсюду тебе казалось, Что вольный ты и на воле. Был светел ты, взятый ею И пивший ее отравы. Ведь звезды были крупнее, Ведь пахли иначе травы, Осенние травы. Осень 1911 Царское Село

«Мне с тобою пьяным весело…»

Мне с тобою пьяным весело – Смысла нет в твоих рассказах. Осень ранняя развесила Флаги желтые на вязах. Оба мы в страну обманную Забрели и горько каемся, Но зачем улыбкой странною И застывшей улыбаемся? Мы хотели муки жалящей Вместо счастья безмятежного… Не покину я товарища И беспутного и нежного. 1911 Париж

«Он любил три вещи на свете…»

Он любил три вещи на свете: За вечерней пенье, белых павлинов И стертые карты Америки. Не любил, когда плачут дети, Не любил чая с малиной И женской истерики. …А я была его женой. 9 ноября 1910 Киев Царское Село

Сад

Он весь сверкает и хрустит, Обледенелый сад. Ушедший от меня грустит, Но нет пути назад. И солнца бледный тусклый лик – Лишь круглое окно; Я тайно знаю, чей двойник Приник к нему давно. Здесь мой покой навеки взят Предчувствием беды, Сквозь тонкий лед еще сквозят Вчерашние следы. Склонился тусклый мертвый лик К немому сну полей, И замирает острый крик Отсталых журавлей. 1911 Царское Село

«Сладок запах синих виноградин…»

Сладок запах синих виноградин… Дразнит опьяняющая даль. Голос твой и глух и безотраден. Никого мне, никого не жаль. Между ягод сети-паутинки, Гибких лоз стволы еще тонки, Облака плывут, как льдинки, льдинки В ярких водах голубой реки. Солнце в небе. Солнце ярко светит. Уходи к волне про боль шептать. О, она, наверное, ответит, А быть может, будет целовать. 1912

«Ты поверь, не змеиное острое жало…»

Ты поверь, не змеиное острое жало, А тоска мою выпила кровь. В белом поле я тихою девушкой стала, Птичьим голосом кличу любовь. И давно мне закрыта дорога иная, Мой царевич в высоком кремле. Обману ли его, обману ли? – Не знаю! Только ложью живу на земле. Не забыть, как пришел он со мною проститься: Я не плакала; это судьба. Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться, Но бессильна моя ворожба. Оттого ль его сон безмятежен и мирен, Что я здесь у закрытых ворот, Иль уже светлоокая, нежная Сирин Над царевичем песню поет? 1922

Четки

Смятение

1

Было душно от жгучего света, А взгляды его – как лучи. Я только вздрогнула: этот Может меня приручить. Наклонился – он что-то скажет… От лица отхлынула кровь. Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь.

2

Не любишь, не хочешь смотреть? О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. Мне очи застил туман, Сливаются вещи и лица, И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице.

3

Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полулениво Поцелуем руки коснулся – И загадочных, древних ликов На меня поглядели очи… Десять лет замираний и криков, Все мои бессонные ночи Я вложила в тихое слово И сказала его – напрасно. Отошел ты, и стало снова На душе и пусто и ясно. 1913