Ты просто бомба, детка
Шрифт:
Его ладонь оказалась теплой и неожиданно нежной. Пальцы скользили по коже, ловко втирая тягучую вязкую массу.
Я закрыла глаза и расслабилась, полностью отдаваясь во власть умелых рук. Они разминали плечи, гладили линию позвоночника, осторожно вырисовывая подушечками пальцев симметричные круги, надавливали и слегка щипали. Вскоре обычное втирание крема от загара превратилось в полноценный массаж. Если бы я умела, замурлыкала бы от удовольствия.
— Ричард!
Голос Генри грубо выдернул меня из блаженной неги, куда я погрузилась
— Тебя мама зовет, — пояснил Генри Дику, и, подойдя ближе, вручил мне чистое белое полотенце.
— Зачем? — Хмурый вопрос, и испорченный тюбик крема полетел в сторону.
Питон встал и бросил на меня короткий взгляд, который я поймала. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а затем я не выдержала и перевела взор на стаканчик сока, который стоял рядом со мной. Лед давно растаял, а жидкость была безнадежно теплая, я сделала несколько глотков и поморщившись, вернула стакан на место.
— Хочет поговорить по поводу моего проекта, — ответил Генри. — Ты обещал его проспонсировать, и Кшиштоф с мамой ждут тебя для обсуждения деталей.
— Какого хера? — резко отреагировал Дик. — Я буду обсуждать его с тобой, и только с тобой.
— Но Кшиштоф лучше знает…
— Этот напыщенный сукин сын даже цвет бумаги в твоем сортире контролирует? — перебил его Питон. — Пожалуй, мне стоит выпить. Если хочешь присоединиться, я буду в баре. Там и пообщаемся.
— Ричард, послушай…
— Ты понял меня? Бабки я даю для ТВОЕГО проекта, и обсуждать я его буду только с тобой, а не с мужем твоей матери. Ясно?
Генри кивнул и проводил тревожным взглядом удаляющегося отца.
— Прости Шерри, я должен идти. Искупаемся потом, хорошо?
— Угу, — буркнула я.
Только оставшись одна, я, наконец, смогла спокойно вздохнуть. Сердце все еще яростно колотилось в груди, а пульс зашкаливал, разливая по крови адреналин.
Так дальше продолжаться не может. Зачем я сюда приехала? Зачем? Может, лучше притвориться больной и просидеть до конца уикенда в номере? Нет, не выйдет. Мама мигом вызовет доктора и раскусит обман. Остается просто плыть по течению и банально претерпеть эти дурацкие выходные.
Со стоном упала назад на шезлонг и тут же услышала шепот соседки, которая так и не вернулась к своему смартфону, а все это время с любопытством наблюдала за нами.
— Говорят, этот, мать его, горячий Дик, очень богат, — доверительно поделилась она, наклонившись ближе и театрально кривя алые губы. — У него сеть магазинов и мастерских. Этот красавчик продает и чинит старинные авто, мотоциклы. Но вместо того, чтобы поделить бизнес с сыном…
Она повернулась к мужу и пропела:
— Джоржи-и-и, милый, что там нам Миранда рассказывала про своего первого? Которого бросила, потому что он со старым железом возился, а он потом возьми, да подними бизнес. Мы с девушкой Генри его обсуждаем, а я детали запамятовала.
Ее супруг поднялся, колыхнул животиком и, перегнувшись
— Больной он на голову. Фонд какой-то организовал и туда все деньги спускает, на исследования, детей каких-то и еще не пойми что. А сыну единственному университет оплатил и все, доли не выделяет. Миранда подозревает, что спускает все на баб и приятелей своих, а фонд — чистое прикрытие от налоговой. Не умеет деньгами распоряжаться, скоро, как пить дать, по миру пойдет и ничего сыну не оставит.
Я поймала себя на том, что сижу с приоткрытым ртом, слушая всю эту помесь злости и зависти. Увы, в нашем кругу часто злословили.
Стоит кому-нибудь немного споткнуться и уже со всех сторон:
«Слышали? Беддингтоны дом свой шикарный летний продали, кредит не смогли выплатить. Бедняжки… Теперь перестанут носы задирать, поделом».
Обычно мне неприятно было слышать сплетни, но я сидела молча, стараясь принять отстраненный вид. А сейчас впервые не смогла просто слушать и молчать.
— Детский фонд? Какой он молодец! — сказала я. — Всем бы так мудро распоряжаться деньгами. И взрослому сыну обучение оплатил, и в бизнесе успешен. Пойду, родителям посоветую с ним познакомиться, такие связи на вес золота.
Я подскочила с шезлонга, схватила платье и, не прощаясь с неприятной парочкой, поспешила в дом, одеваясь на ходу. Мне показалось, что задержись я еще на минуту и испачкаюсь, отравлюсь ядовитыми миазмами, вылетающими у них изо рта.
Удивительно, насколько мелочными и неприятными могут быть, на первый взгляд, ухоженные и приличные люди. После аварии мне все тяжелее давалась «игра по правилам» на этой ярмарке тщеславия.
Глава 19. Скандал в благородном семействе
Не представляю, как я выдержала этот день.
Назойливая опека Генри, внимательно наблюдающие за нами родители, мои и Завельски. Дик, неожиданно возникающий рядом, его шутки на грани приличия, прикосновения, почти случайные, словно ненароком. И взгляды — темные, нечитаемые, в которых иногда мелькали искры такого алчного голода, что у меня начинала кружиться голова.
Я с нетерпением ждала вечера, чтобы пожелать всем спокойной ночи и сбежать в отведенную мне комнату, но в конце дня меня подстерегали новые испытания.
Когда стемнело, на просторной открытой веранде начались танцы.
Разноцветные фонарики, украшавшие резные перила. Мягкий свет уличных светильников, пробивающийся сквозь густые кроны ближайших деревьев. Стрекот сверчков, звезды над головой, яркие искры светлячков, мерцающие в глубине парка. И музыка, негромкая, плавная. Все настраивало на романтический лад.
Воздух дышал свежестью летнего вечера, легкий ветерок осторожно перебирал распущенные по плечам волосы. Я медленно кружилась в теплых папиных руках, стараясь не смотреть в сторону Питона, танцующего с мамой Генри. Но парочка, как нарочно, постоянно оказывалась поблизости.