Ты свободен, милый!
Шрифт:
– О, если его послушать, он – просто образец для подражания.
– Точно.
Когда Софи положила телефонную трубку, она улыбнулась себе, довольная, что ей удалось безупречно провести разговор. С Элинор было просто – у них было много общего, она была забавной, внимательной и чуткой собеседницей. И потом, болтовня с нею отвлекала сознание Софи от… ну… всякого другого… на некоторое время – и она наслаждалась этой новой дружбой, хотя и считала ее несколько утомительной. И обескураживающей. Сидеть дома, в предсказуемой безопасности маленькой семьи, и зализывать раны легче, чем натужно вести светскую
Хелен проверяла пресс-релиз для Лоры, когда позвонила Софи. Тупые интервью с тупым актерским составом новых сезонов сериала, которые необходимо проверить. Работа с документами заняла у нее вдвое больше времени, чем обычно, потому что попутно она наблюдала за очередным сеансом травли Хелен из бухгалтерии, который, как обычно, разворачивался в главном зале. Хелен из бухгалтерии все еще не имела ни малейшего представления о том, в каком преступлении повинна, сама того не желая, и почему ее новая стрижка, как у эльфа, и сливовая губная помада производят такое неотразимое впечатление на сотрудниц. Она купила себе красную тунику с поясом и розовый свитерок с капюшоном, которые надевала на работу попеременно. Поскольку она была низенькой и немного полноватой, то в красном слегка напоминала почтовый ящик.
Сегодня Энни, вечная зачинщица, снова расспрашивала Хелен из бухгалтерии о ее муже. Симпатичный ли он? (О да, сказала Хелен из бухгалтерии, вспыхивая.) Хорош ли он в постели? («Ах, я не стану отвечать». – Лицо Хелен из бухгалтерии стало пунцовым.) Ревнив ли он? («Господи, и еще как! Он сказал мне как-то утром: «Для кого ты так вырядилась?» – исповедовалась несчастная, не зная, что подписывает себе смертный приговор.)
– Хватит орать, работать мешаете! – прокричала Хелен в надежде прекратить это веселье и избавить Хелен из бухгалтерии от дальнейшего унижения.
– О, не будь такой занудой, – ответила ей Хелен из бухгалтерии, одобрительно улыбаясь Дженни и Энни. Ну, прямо двенадцатилетняя толстуха, которая крадет компакт-диски в «Вулвортсе», чтобы заслужить похвалу «крутых» девчонок из своего класса.
Такие толстухи всегда попадаются.
Хелен с трудом заставила себя не думать о толстухе из бухгалтерии с неприязнью. Она и правда невыносима, но все же не заслуживает, чтобы над ней так издевались.
– Ну, вы же меня знаете, – сказала она, неохотно откладывая бумаги в сторону. – Работа, работа и еще раз работа. Просто Лора убьет меня, если я не закончу вычитывать к двенадцати, а вы ведь знаете, какая она в гневе. – Для вящей достоверности она закатила глаза.
– Ну, хорошо. – Энни соскочила со стола, на котором сидела, и двинулась к своей стойке, как раз когда в противоположном направлении появился Мэтью. Энни остановилась в дверях.
– Добрый день, дамы.
Хелен непроизвольно сжалась, желая, чтобы он прошел через зал и вышел через другую дверь, но он остановился, чтобы перелистать папки на столе Дженни. Атмосфера сгустилась; вот-вот разразится скандал. Хелен решила отвлечь внимание насмешниц.
– Энни! – позвала она. – Лора ждет звонка от Саймона из фирмы «Лотос». Если он позвонит, сразу соединяй с ней, хорошо?
Но Энни уже закусила удила.
– Мэтью, вам не кажется, что Хелен сегодня выглядит потрясающе?
Мэтью оторопел было, но потом осознал, что Энни говорит не о его Хелен, а о коренастой толстухе из бухгалтерии.
Нет, Мэтью, телепатировала ему Хелен. Не надо. Не делай этого! Не. Делай. Этого.
Слишком поздно.
– Ух ты! – сказал Мэтью. – Вы просто красавица. Новая стрижка вам очень к лицу.
Энни и Дженни фыркали, что-то лопотали и кашляли. Хелен из бухгалтерии вспыхнула, конечно, и захихикала, как школьница. Мэтью, который любил женское внимание и обожал чувствовать себя душой общества, продолжал:
– Не будь я женат…
Раздался громогласный смех. Хелен подумала, что и Мэтью, и Хелен из бухгалтерии выглядят немного смущенными той истерикой, которую вызвало его замечание, но они игриво заулыбались. Мэтью, без сомнения, думал, что он не утратил магической власти над женщинами. Хелен встала.
– Ну, хорошо, посмеялись, и хватит. Вы мешаете мне работать. Уходите. Убирайтесь все к черту!
Мэтью поднял бровь, с важным видом шагая к коридору, и вдруг Хелен поразила ужасная догадка. «Он думает, что я его ревную!»
Через десять минут Хелен набросила пальто, взяла зонтик и зашагала по Оксфорд-стрит, стараясь, навести порядок в собственных мыслях. У нее ничего не получилось. Она понимала, что и не получится – до того, как все будет по-прежнему. Ей хотелось вернуться в прошлую жизнь и забыть о четырех с лишним годах, проведенных с Мэтью. Не слишком ли многого она хочет? Ну, хорошо, пусть останутся только вторники, пятницы и выходные, когда она могла делать что хочет, хотя в реальности редко что-либо делала. Лондонцы не ходят в музей восковых фигур мадам Тюссо, но приятно знать, что он к твоим услугам, когда бы ты ни захотел. Мэтью, конечно, ни в чем не виноват, но Хелен постепенно приходила к выводу: все, что произошло, – огромная ошибка. Она высморкалась, зашла в кофейню «Старбакс», купила двойной эспрессо и выпила его на обратном пути.
Энни смерила ее взглядом, исполненным плохо скрываемой враждебности, когда Хелен проходила мимо ее стола.
– Ты пропустила самое веселье, – окликнула ее она, но Хелен не потрудилась спросить, в чем дело. Оказавшись в туалете, она остановилась и посмотрелась в зеркало.
Вздох. Приглушенный звук донесся из закрытой кабинки. Хелен распустила свой хвост и аккуратно снова уложила волосы в прическу.
Хелен оглянулась. Она думала о том, чтобы по-быстрому сбежать, но, уже повернувшись к двери, услышала еще один всхлип, а потом другой, и совесть взяла верх.
– Вы там в порядке?
Вздох и всхлип, всхлип и вздох. Как морзянка. Хелен никогда не умела утешать плачущих; ее так и подмывало заявить: «Ради бога, возьмите себя в руки!»
Впрочем, она понимала, что подобным советом вряд ли поможешь. Она подошла к закрытой дверце.
– Может, вам чего-нибудь принести? Или лучше оставить вас одну? – «Ну, пожалуйста, скажи, чтобы я убиралась!»
В ответ она услышала какое-то бульканье, перемежаемое всхлипами. Хелен показалось, что она расслышала имя Энни, но не более того.