Ты теперь мой враг
Шрифт:
— Я провожу тебя.
И вскоре заходит вслед за мной в подъезд, не получив ответа.
Напряжение рассыпаются импульсами по телу, они заполняют меня снизу вверх, и кажется, я сейчас сойду с ума, прямо здесь, в этих сырых бездушных стенах подъезда. Мгновенно ворвавшиеся мысли убивают своей очевидностью: Демид поднимается со мной в квартиру, и вряд ли он приезжает, чтобы просто проследить, как я добираюсь до своего этажа.
На автомате шагаю по ступенькам, ноги будто наливаются свинцом, пальцы рук немеют, я слышу лишь звуки наших шагов и его дыхание, перемешивающее с
Не чувствуя пальцев, с трудом проворачиваю ключ в замке и открываю дверь, я не приглашаю Демида — знаю, всё равно зайдёт. И он заходит, прикрывая дверь позади. Щелчок словно отрезает от внешнего мира, ограждает, сосредотачивая всё то, что меня волнует в этой маленькой квартире. В одном конкретном человеке, который так и остается для меня важнее, чем всё вокруг.
В прихожей темно. Чтобы включить свет я должна обернуться и щёлкнуть выключателем за спиной Бронского, но я медлю. Охватывает волнение: Демид здесь. Рядом. Мы. Вдвоем. В квартире.
И оба понимаем, что сейчас произойдёт.
Это парализует и увеличивает силу глухих ударов в груди. Есть ли у меня выбор?
Есть. И я его делаю.
Оборачиваюсь, разрешая сердцу пропустить пару ударов, а Демид вдруг делает шаг и, резким движением прижимая меня к стене, впивается в мои губы.
Глава 28
Сладкая боль вонзается иголками прямо в сердце, потому что происходящее кажется мне невозможным. Но всё по-настоящему. Демид зарывается одной рукой в мои волосы, а другой крепко прижимает к себе, держа за талию.
Губы тут же начинают гореть, ноги становятся ватными, по телу проходит дрожь, а с низа живота поднимается жар, он охватывает меня полностью, и я растворяюсь в собственных чувствах, отчаянно цепляясь за ткань пиджака Демида.
Мне хочется прошептать, как сильно я люблю. Что ни на секунду и не переставала, что всё это время убивала себя воспоминаниями и истязала чувством вины, билась о стены в безрезультатных попытках что-то изменить, но мне приходится сдерживать рвущиеся наружу эмоции — не время срывать маску.
Лишь две слезинки прорывают свою блокаду, но я их не вытираю, глотаю собственные чувства, не давая им вырваться, потому что не хочу всё портить. И не хочу, чтобы Демид мою слабость заметил — благо, тёмная прихожая со мной заодно.
Дикое желание Бронского подтверждает его учащённое сердцебиение, я его чувствую отчетливо и сильнее вжимаюсь в мужчину, отдаваясь этому поцелую полностью, без остатка. Словно уже боюсь разжать пальцы, будто если отпущу, Демид сейчас же растворится прямо в моих руках, исчезнет, или я внезапно проснусь.
Но его сильные руки так крепко сжимают в объятиях, что сомнений никаких — кто-то свыше решает свести меня с ума, разрывая на части мои устоявшиеся убеждения — у нас никогда ничего больше не будет.
Но он здесь, и я воспользуюсь этим шансом, как бы больно не стало после.
Обхватываю Демида за шею, и веду руками под ткань пиджака, он нам сегодня не понадобится; обозначаю этим, что готова идти дальше, Бронский вдруг убирает руки с моей талии, и хоть спустя секунду понимаю, что этот жест лишь для того, чтобы вещь снять — он явно тоже останавливаться не собирается, но всё же рвано выдыхаю, когда он отстраняется от моих губ.
Утыкаясь в мой лоб, Демид тяжело дышит, и я на мгновение думаю, что сейчас всё закончится, но вместо этого он берет моё лицо в свои ладони и вытирает большими пальцами мокрые дорожки. Глаза уже привыкают к темноте, и я могу рассмотреть очертания мужчины, мне необязательно ясно видеть его лицо, чтобы точно знать, как сейчас напряжены его скулы, как близко его губы и как темнеет его взгляд.
— Лика, — шепчет Демид, и тело охватывает дрожь. — Лика…
Он не продолжает, вместо этого вновь накрывает мои губы своими и больше не останавливается, а я ловлю сбивчивое дыхание и тону в его объятиях. Знаю, на что иду, но хочу этого так сильно, что сводит пальцы, и судя по тому, как срывает с меня одежду Демид, прямо тут, в прихожей, желает этого не меньше.
За вещами следует и его рубашка, пальцы не слушаются, но всё же я справляюсь с пуговицами, пара движений, молния, ремень, и теперь преград практически нет, мы будто ненормальные не можем надышаться друг другом, прерывисто дышим и от осознания, что до сумасшествия один миг замирает сердце, Демид подхватывает меня на руки и прижимает к холодной стене позади, мой короткий выдох и чувство наполненности в груди от того, что он со мной, сносит тут же, как торнадо.
Он. Сейчас. Мой.
А всё прочее я эгоистично отсекаю.
Мы словно летим по встречной, осознавая, что нарушаем правила.
Это дорога в пропасть — она полна эйфории вперемешку с болью, и наше безумие обязательно вышвырнет меня на обочину, но это будет после. А прямо сейчас любимый мужчина жадно терзает мои губы, всё увеличивая напор, и я тону в его гулких ритмах.
Дерзкий аромат кружит голову, я вжимаюсь в Демида сильнее, а он крепче обхватывает меня за бедра, и не прекращая целовать, теперь несет в комнату. Там бросает на кровать и нависает сверху, ставит руки по обе стороны от моего лица и замирает, впиваясь взглядом. Это молчание наполнено немым диалогом, практически уверена — Бронский безмолвно упрекает меня за ту боль, что я когда-то ему причинила, и недолгой паузой, словно предупреждает — нежности не будет, но я не боюсь. И это даже будоражит.
Вижу хорошо его глаза в полутьме, свет от уличного фонаря отражается бликами в его чёрных зрачках, и от взгляда, затянутого мороком, снова чувствую мягкую дрожь во всём теле. Подаюсь вперед, требуя продолжения, и получаю его. Демид, наклоняется, и снова обхватывая меня, прижимает к себе.
— Я скучал по тебе, — разбираю в полной тишине его шепот, перемешивающийся с ароматом сандала.
Тут же плавлюсь в затуманенных тёмных омутах. Глаза в глаза, и больше ничего вокруг не существует. Я не ошибаюсь, и наш порыв наполнен дерзкими объятиями и рваными выдохами. Я впиваюсь ногтями в сильные плечи, понимая, насколько временно наше помутнение, но отбрасываю ненужные мысли тут же. Да, Демид уверенно держит меня над пропастью, а потом обязательно безжалостно отпустит руки. Снова.