Ты украл мою жизнь, предатель
Шрифт:
— А твоя истерика сейчас поможет? — присаживается около меня на корточки. — Тео, если бы я мог. Если бы знал, я бы предотвратил. Но проблема в том, что не все в жизни мы можем предугадать, не все просчитать.
— Не успели… — всхлипываю.
Гаспар берет меня за руки. От его тепла истерика угасает. Остается горечь и боль, которая гложет с новой силой.
— Я знаю, как это терять мать, — говорит тихо. — Как хочется скорейшей расправы и мести. Только это путь к ошибкам, Тео. Даже в такие минуты надо бороться с собой, эмоциями. Не позволь ему победить
Гаспра говорит уверено. Он сам прошел через нечто подобное. Отчетливо вижу боль в его глазах. Он с ней живет много лет. Гаспар позволяет мне ее увидеть.
Именно в этот момент он раскрывается. Без слов. Его откровение намного глубже, оно спрятано на дне глаз, в душе.
Меня ударяет осознанием — я не одна. Это наполняет силой, выстоять, не сдаться, победить по всем фронтам.
Глава 45
Арсен
Он стоял и смотрел на языки пламени, пожирающие ненавистный дом. В душе триумф и ликование. Огонь возмездия согревал то, что у него осталось от души.
Как долго Арсен ждал этого момента! Сколько раз продумывал, каким будет его возмездие. Но ни одна его фантазия не могла и на сотую долю приблизится к тому заоблачному чувству охватившему его.
Врут, когда говорят, что возмездие не помогает. Арсен чувствует прилив сил и в воспоминаниях смакует каждый миг падения Владимира. Он столько лет к этому шел. Он гордится собой.
Когда утром он пришел в дом к Владимиру, тот встретил его на пороге с заискивающей улыбкой. Бизнес его держался на волоске. Арсен методично уничтожал империю Сикорского.
Но, что такое деньги?
Лишь способ достижения его целей. А разорить Владимира слишком малое наказание за его маму, за самого маленького Ваню. Сикорский отнял его мир, и должен своими же руками разрушить свой собственный.
— Арсен, какими судьбами! Ты один? Внука не взял с собой? — заискивает, прыгает перед ним, как собака на задних лапах, выпрашивающая лакомство.
Он не отвечает. Проходит к нему в кабинет. Садится на его место. Сикорский семенит следом.
— Ты не в духе, Арсенчик? Что-то случилось? Я могу помочь? Чай? Кофе? — суетится. Ходит туда-сюда по кабинету. Нервничает.
— Жена дома?
— Да. Аннушка наверху. Позвать? — наконец-то усаживается в кресло напротив.
— Нет.
— Она была бы рада тебя увидеть.
— Увидит, — Арсен проводит пальцем по глянцевой поверхности стола. — Ты меня узнаешь? — резко вскидывает голову, ловит взгляд Сикорского.
— Странный вопрос, Арсеничик, — глаза бегают, вертится на стуле. — Мы же одна семья. Естественно я тебя узнаю. Склерозом вроде еще не страдаю, — нервно усмехается.
— А давай познакомимся еще раз, — Арсен откидывается в кресле, закидывает руки за голову.
— Не совсем тебя понимаю, — Сикорский хмурится.
— Ваня Петрушин, — Арсен называет свое старое имя, вздрагивает.
— Кто? Что? — Владимир замирает. Явно пытается что-то вспомнить. Но осознания в глазах нет.
Это еще сильнее злит Арсена. Он даже не помнит! Эпизод для Сикорского был настолько незначительный, что он просто его забыл.
В то время как Арсен мучился годами. Страдал. И по его милости проходил все круги ада.
— Валентина Петрушина, — называет имя своей матери.
— Арсенчик, дорогой, кто эти люди? Я что-то никак в толк взять не могу, — придвигается ближе на кресле, жалостливо заглядывает ему в глаза.
— Валентина, Валя, твоя любовница, которую ты убил. А ее сына отдал в детский дом, — цедит сквозь зубы.
Он хотел, чтобы Сикорский сам вспомнил. Но этому старому уроду приходится все разжевывать. Сколько еще таких же дурочек как его мать попали к нему в сети?
— Нет… нет… не может быть! — Владимир мотает головой, из глубины поднимается страх и затуманивает глаза. — Все было не так!
— Вспомнил, — Арсен барабанит пальцами по столу.
— А ты… ты… — дальше он не может говорить, только хрипит и бледнеет.
— А я и есть тот самый Ваня, — поддается немного вперед. — Будем знакомы. Еще раз.
— Ты все не так понял! Я не причинял никому вреда. С Валей у нас была только маленькая интрижка! Я не убивал! — машет руками. — Арсен, ты же меня знаешь, я на такое не способен.
— Отпираться нет смысла. А вранье, только усугубит твою участь.
— Так вот почему ты поступил так снами… Забрал мою дочь… Заставил оплакивать ее на чужой могиле… — до него медленно начинает доходить. Арсен упивается каждой минутой.
— Не надо, Володь. Ты не сильно-то переживал. Тебя больше интересовала сохранность твоей пятой точки. Ты отказался от Теоны легко. Без особых страданий.
— А ты оставил мне выбор? — Сикорский бегает по кабинету и орет. — Ты бы все равно ее уничтожил. У меня не было выхода. А так я хотя бы знаю, что она жива.
— За что ты убил мою мать? — прибивает его вопросом к полу.
Владимир останавливается, опускает голову, сцепляет руки за спиной.
— Я сказал Вале, что она мне надоела. Предложил деньги и попросил уехать подальше. Она стала меня шантажировать. Просила слишком много за молчание. Грозилась разрушить мой брак с Аннушкой. Я понял, что даже если сейчас заплачу, она потратит деньги и снова придет. Нельзя вестись на шантаж.
— И поэтому ты решил просто ее убить? — Арсен сжимает руки в кулаки.
Даже сейчас Сикорский рассказывает о своем поступке без сожалений. Он бы поступил так снова и снова.
— Да.
— А ее сына просто оставил гнить в детском доме?
— А что мне было делать? Чем я мог помочь мальчику? — пинает ножку стола. — Я спасал свою семью!
С ним больше не о чем говорить. Сикорский слишком себя любит, чтобы мучиться угрызениями совести. А больше он никого не любит. Или?
Арсен предложит ему альтернативу.