Ты умеешь хранить секреты?
Шрифт:
— Эмма! — восклицает Антонио, улыбаясь шире обычного. — Bellissima! [33]
Он целует меня в щеки, и волна радости захлестывает меня. Я была права, приехав сюда. Здесь я всех знаю. Антонио и его официанты позаботятся, чтобы все было по первому классу.
— Это Джек, — сообщаю я с улыбкой.
— Джек! Счастлив познакомиться!
Теперь Антонио целует Джека, и я хихикаю.
— Итак, мы можем получить столик на двоих?
— Но… — Антонио с извиняющимся видом качает головой. — Солнышко, мы закрыты.
33
Самая красивая! (ит.)
— Как это? — оскорбляюсь я. — Как это закрыты, когда здесь полно народу!
Я оглядываю веселые лица.
— Тут одни родственники!
Он приветственно поднимает стакан и весело кричит что-то на итальянском.
— Свадьба племянника. Ты его знаешь? Гвидо. Он работал здесь несколько лет назад.
— Кажется… вряд ли.
— Учился на юриста. Встретил прелестную девушку из юридической школы. Сам-то он уже получил диплом. Так что если потребуется совет…
— Спасибо. Что ж… поздравляю.
— Надеюсь, вы хорошо повеселитесь, — кивает Джек, сжимая мою руку. — Не расстраивайся, Эмма. Ты же не могла знать.
— Дорогая! Мне так жаль! — качает головой Антонио, видя мое несчастное лицо. — Как-нибудь в другой раз. Я посажу тебя за лучший столик. Только позвони, предупреди…
— Обязательно, — обещаю я с вымученной улыбкой. — Спасибо, Антонио.
Не могу смотреть на Джека. И ради этого я притащила его в такую даль! В чертов Клапам!
Нужно исправлять ситуацию. Немедленно.
— Идем в паб, — предлагаю я, как только мы оказываемся на тротуаре. — Можно ведь просто посидеть за стаканчиком пива?
— Звучит неплохо, — мягко соглашается Джек.
Я почти бегу к вывеске с затейливыми буквами «Конская голова» и толкаю дверь. Никогда не была в этом пабе, но уж, наверное, он должен быть вполне…
А может, и нет.
В жизни не видела такого убожества. Потертый ковер, никакой музыки и признаков жизни тоже, если не считать пузатого бармена за стойкой.
Не могу сидеть тут с Джеком. Просто не могу.
— Ладно. — Я захлопываю дверь. — Давай немного подумаем. — Я оглядываю улицу, но все закрыто, если не считать пары грязных забегаловок и конторы мини-такси. — Что ж… схватим такси и вернемся в город, — предлагаю я каким-то не своим, дребезжащим голосом. — Это не отнимет много времени.
Подхожу к обочине и поднимаю руку.
В течение следующих трех минут мимо нас не проезжает ни одной машины. Я имею в виду не такси. Вообще ни одной.
— Спокойное местечко, — замечает Джек наконец.
— В общем, это жилой район. «Антонио» — единственное заведение.
Внешне я по-прежнему спокойна. Но в душе начинаю паниковать. Что теперь? Добраться пешком до Хай-стрит? Но это чертовски далеко.
Смотрю на часы и с ужасом вижу, что уже девять пятнадцать. Больше часа шатаемся по городу и нигде даже не присели. Это я во всем виновата! Не могу спланировать единственный вечер — все у меня идет наперекосяк! Значит, мне вообще ничего нельзя доверить!
Я едва сдерживаю слезы. Очень хочется плюхнуться на тротуар, обхватить голову руками и заплакать.
— Как насчет пиццы? — вдруг спрашивает Джек, и я с внезапной надеждой вскидываю голову.
— А что? Ты знаешь какую-нибудь пиццерию?
— Вон там. Пицца навынос. — Он кивает в сторону одной из грязных забегаловок. — И я вижу скамейку.
Джек показывает на противоположную сторону улицы, где раскинулся крошечный огороженный садик, вымощенный брусчаткой, с деревьями и деревянной скамейкой.
— Иди за пиццей, — улыбается он, — а я займу скамью.
Никогда еще не испытывала такого унижения. Никогда!
Джек Харпер ведет меня в самый шикарный, самый роскошный ресторан в мире. А я предлагаю ему парковую скамью в Клапаме.
— Вот тебе пицца, — говорю я, сгружая горячие коробки. — Я взяла с сыром, ветчиной, грибами и перцем.
Невозможно поверить, что это и есть наш ужин. То есть это даже не назовешь приличной пиццей-гурме с жареными артишоками, ананасами и тому подобным. Просто дешевое тесто с растаявшим свернувшимся сыром, двумя-тремя кусочками ветчины и жалким грибочком посредине.
— Прекрасно! — улыбается Джек. Он откусывает большой кусок и лезет во внутренний карман. — Это предполагалось в качестве сюрприза перед уходом, но поскольку мы здесь…
Я с раскрытым ртом наблюдаю, как он вытаскивает небольшой шейкер из нержавеющей стали и две маленькие чашечки. Отвинчивает крышку и, к моему полнейшему изумлению, наливает в чашечки прозрачную розовую жидкость.
Неужели это?..
— Не может быть! — поражаюсь я.
— Брось, не мог же я позволить тебе всю жизнь гадать, каков он на вкус, верно? — Джек вручает мне чашку и приветственно поднимает свою. — За твое здоровье.
— И за твое.
Я делаю первый глоток, и… о Боже, до чего вкусно! Терпкий, сладкий, с капелькой водки.
— Ну как?
— Восхитительно.
Я делаю еще глоток.
Джек так добр ко мне! Даже притворяется, будто ему весело. Но что он думает на самом деле? Должно быть, презирает меня. Считает полной идиоткой и безмозглой коровой.
— Эмма, ты в порядке?
— Не совсем. — едва выговариваю я. — Джек, мне так жаль. Правда, жаль. Я все так тщательно спланировала! Мы должны были провести вечер в крутом клубе, куда ходят одни знаменитости, и как следует развлечься…