Ты здесь, а я там
Шрифт:
Кто-то скребется в дверь. Ну конечно, это точно дворняга – ищет поесть.
Или это нечто с огромными когтями, обитающее в Шарташском лесу и выходящее по ночам поохотиться на маленьких зверенышей или заплутавших детей.
Нет! Это просто собака. Или ветки деревьев.
Влад попытался что-то сказать. Но голос ему не подчинился. Он посмотрел на Клима. Но чем тот мог ему помочь? И чем он мог помочь Яне? Добрым советом? Когда кто-то скребется в дверь машины, застрявшей в лесу, а тебе шесть лет, добрый совет тебе нужен
Не паникуй, сказал себе Влад. Но именно это он и чувствовал. Панику.
Голова кружилась. Огромное темное пятно появилось прямо перед глазами. Он закрыл их. Глубоко вдохнул.
– Яна… – Он все-таки смог выдавить ее имя.
– Папа! Что-о-о мне де-е-елать? Я бою-ю-юсь! – Она рыдала.
Соберись! Придумай что-нибудь.
– Это собака, – сказал он и тут же чертыхнулся.
Что я такое говорю! – думал он. Хватит игнорировать проблему! Проблема есть, еще какая!
– Это не соба-а-ака! – выла Яна.
– Ты видишь… его?
– Отсюда плохо. Но я видела его в окно, когда он прошел мимо. Это точно Бабия!
– Не бойся. Он не войдет. Если это не водитель, он не сможет открыть дверь.
Но Влад сам не был уверен в том, что говорил.
– А если войдет?
– Яна, он не войдет. Но тебе все равно нужно подготовиться. Тебе нужно тихонько дойти до кабины водителя. Поищи там что-нибудь типа молотка, или нож, или отвертку.
– Не-е-ет!
– Пожалуйста, Яна. Я не говорю, что тебе придется драться. Просто найди что-нибудь, чтобы отпугнуть его. Просто для устрашения. Ладно?
Она всхлипывала.
Клим что-то говорил, обернувшись к Владу. Но Влад его больше не замечал. В мире остались только он, Яна и Бабия, что бродил вокруг автобуса, пытаясь добраться до маленькой девочки.
– Ладно?
– Ла-а-адно.
– А потом я попрошу тебя сидеть тихо. Хорошо? Представь, что мы играем в прятки. Это такие необычные прятки. Просто сиди тихо. Постарайся не кричать. Даже если тебе будет страшно.
– Но мама всегда говорила, если какой-нибудь дяденька подойдет ко мне на улице, я должна закричать, – сказала Яна шепотом.
– Да, она права. Если он вдруг войдет в автобус и увидит тебя, можешь закричать. И покажи ему оружие. Только сначала найди его. И постарайся ударить или укусить, если он вдруг решит подойти к тебе. Ты поняла? Кусай его, как бутерброд.
– Я хочу бутерброд, который мама готовит. С яичком.
– Она сделает его для тебя сегодня же! А мы уже рядом.
– Ты уже говорил, что вы рядом. Но я вас не вижу. Тебя все еще нет, папа. Когда ты приедешь за мной? У меня мерзнут ноги, и я хочу свою игрушку Леди Баг.
– Яна, давай поднимайся и иди в кабину водителя.
И тут она снова завизжала. Так громко,
– Я видела в окно! Это какая-то тетя!
– Тетя?
Мир перевернулся. Влад сначала подумал, что они слетели в кювет. А когда он ударился головой о бардачок, то в голове прояснилось. Он выпрямился в кресле и схватился за шишку на лбу.
– Ты чего, шеф? – донесся голос слева. Голос издалека.
Это она, подумал Влад, та самая женщина.
Перед глазами всплыло лицо Ани Суворовой. Но почему она? Ведь Аня работала в бухгалтерии на третьем этаже.
Нет, не она. Но очень похожа.
Худая, бледная, лицо вытянутое. Кожа в темных пятнах. Под глазами мешки. Все время хмурится. Веки дергаются, как испорченные автоматические рольставни. Всегда улыбается, вот только улыбка эта перевернута, как подвешенная за ноги жертва. И кончики губ тянутся вниз. Все ниже и ниже. К самой шее. Будто лицо у нее из пластилина.
Такой женщине к лицу держать под замком какого-нибудь парнишку, обманывать его, говоря, что он ее сын, пугать каким-то чудищем, чтобы не сбежал.
Перед внутренним взором Влада появилась картинка, как ее лицо медленно всплывает в окне автобуса. Ее глаза впиваются в Яну. Рот открывается, и язык пробегает по губам.
Этого не может быть! Эта женщина живет только в его голове. Ее не существует. А Яна, скорее всего, говорит о водителе. Точно! Водителем оказалась женщина. И именно она сейчас ходит вокруг автобуса. Именно она.
Но почему-то Владу с трудом в это верилось.
Куртка вцепилась в горло, и Влад расстегнул ее до пояса. Свободная рука беспрерывно бегала от ручки двери к замку молнии на куртке и обратно. Он вытер ладонью лицо. Пот катился градом.
– Это тетя. Это тетя, – доносился голос из телефона.
Из темноты выплыл поворот. Влад указал на него. Но заметил, что тот перекрыт шлагбаумом.
– Туда? – спросил Клим.
Влад мотнул головой. И они пронеслись мимо.
– Яна, не бойся тетю. Все тети хорошие. Ведь тетя Алена хорошая?
– Да.
– А мама?
– Да.
– А тетя Оля? И тетя Галя?
– Да, они хорошие. Но тетя Анжела нехорошая. Она меня ругала. И Галина Федоровна тоже ругала. Вдруг и эта тетя будет кричать на меня?
– Если она будет кричать, то я ее за это накажу. Не бойся, она не причинит тебе вреда.
– У нее очень страшное лицо… И очень страшные глаза. И она очень грязная. Как будто обгоревшая кукла.
В девяностые годы около школы Влада сгорел старый детский сад, построенный из бревен еще при царе. Они с друзьями бродили по развалинам и искали сокровища. Он представил себе обгоревшую куклу, которая сбежала с пепелища и жила все это время в лесу. Она каким-то образом выросла и сейчас обитала тут, на Шарташе, в лесу.