Тяжело быть злодеем третьесортного романа
Шрифт:
То есть, жадность, умноженная на два.
Правда, оставалось понимание, что шаткое перемирие двух фракций падёт в тот же миг, как они разбегутся по гробнице. Наверное, самым печальным было здесь то, что внутри гробницы в принципе сотрётся понятие «праведного» и «демонического» мастера, останется лишь личная группа, да и в ней могут пойти разногласия.
— Кого конкретно ты хочешь видеть среди союзников? — подал тихо голос я, в который раз поправив свою маску демонюги.
В этой чёрной маске мне было не очень комфортно, да и создавал я вокруг себя уж точно не
Если честно, сердечко в груди так и плясало, радуясь тому, что могло перед кем-то похвастаться, да силушку показать. Сердце, давно не получавшее в нормальных количествах страх окружающих меня людей, пожирало его с огромным удовольствием, даря приятные ощущения. Впрочем, улыбки на лице пока не было — не те масштабы. Но всё равно приятно, что мою силу чувствовали, а цзянши, укутанных в подобия балахонов, — боялись. Какая-то глубинная гордость поднималась из душонки, что скрывать…
И не хотелось особо.
Трансцендентность — это уже уровень старейшины какой-нибудь секты Облачного Меча. К ней могли прикоснуться далеко не все, а если учитывать, что на этом уровне различия между мастерами проявлялись особенно сильно, то и подавно. И пусть меня ещё нельзя было назвать полноценной трансцендентностью, отрицать факт того, что я этому этапу в спину буквально дышал и давал на бегу подзатыльники, бесполезно.
— Секту Цветущей Сливы, секту Удан и секту Исцеляющей черепахи, — словно выбирая себе подарок на день рождения, быстро перечислил наглый читака.
Тот самый ребёнок, который хочет не один подарок, а сразу все.
Правда, в свои четырнадцать мы уже выглядели как угодно, а не как дети. Учитывая же реалии местного мира, то никто нас таковыми считать и не будет. Ну, только если захочется, за неимением других вариантов, показать авторитет, но этим формальностям все возрасты покорны. Нужно же как-то ближнего своего погнобить — так хоть возрастом и опытом. Опытом, конечно, обычно крайне сомнительным.
— А храм Будды? — кинул я взгляд на стоявших где-то в сторонке монахов, широко улыбнувшись.
Читака аж скукожился.
Точно чуть какую-то гадость не сделал. Ну-ну.
Они собой будто третью фракцию представляли, право слово. Чем-то походили на жюри. Где-то так оно и было, ибо эти ребята, насколько я понимаю по их философии, пришли сюда не за сокровищами. Скорее уж, если, опять же, верить их репутации, то помочь пострадавшим — вообще всем. Монахов было всего четверо, однако никто не сомневался в том, что они сделают всё от них возможное и, кажется, дядек уважали как демонюги, так и эти недобессмертные. По крайней мере, агрессии к ним не проявлял никто, что само по себе удивительно.
…какой индюк вообще додумался праведных мастеров называть «бессмертными»? Почему тогда демонические мастера под
— Твоей наглости позавидуют и демоны Преисподней, младший брат, — не сдержала лёгкой шпильки сестрица.
— Это говорит человек, что при первой возможности устроил охоту на тысячелетнего карпа, которому оставалось всего-ничего до становления драконом, — припомнил я тут же рыбку.
Рога карпа теперь висят в моей комнате. Опять.
Сестрица, услышав меня, не смутилась:
— Я давно приняла решение, орабони.
Я на это лишь покачал головой.
Орабони — более мягкое обращение. Тот же брат (даже не родной), но… скорее, «братец», а не брат, да. При этом смысл не один. Издевается.
Испортил девчонку…
И всё же, в чём-то она права: эти три секты — одни из крупнейших. И ладно секта Цветущей Сливы — мы им уже задницы спасли, пусть они пока и не знают этого. Наладить отношения будет просто. Другое дело — секта Удан и Исцеляющей черепахи. Обе здесь считались крайне уважаемыми и, уверен, в прошлом сестрица и не мечтала о том, чтобы оказаться с представителями тех сект на одном уровне.
Сейчас мы говорим конкретно про те секты, которые мы видели: представители секты Цветущей Сливы нарядились в розовые одежды; представители секты Удан — в чёрно-белые, представители секты Исцеляющей черепахи, местные целители с конскими ценами, из-за которых во многом мой первый мастер скончался (спасибо вам, ребята), в зелёных.
Вообще, было забавно наблюдать за перепалками местных элит:
— Сколько лет прошло, а ты никак не изменился, Громовая смерть, — напыщенно улыбнулся мужчина в зелёном.
Я и не сомневался, что местные ценители здесь своё чувство собственной важности откармливали поколениями.
— Сколько лет прошло, а ты всё никак не перестанешь кривляться, Небесный лебедь, — громогласно засмеялся мужик в чёрно-белых одеждах.
Впервые вижу кого-то из секты Удан. Секта по-настоящему древняя, что понятно уже по одному её названию. Правда, это скорее указывает на то, что если остальные секты пошли путём реформ, то эти чёрно-белые последователи Инь Ян остались верны традициям, что, в общем-то, путь в никуда — реальность нужно уметь принимать и подстраиваться под неё, не хвастаться заслугами предков, доказывая какое-то там своё превосходство, а самому чего-то добиваться.
И пусть эта древняя секта пока на коне, уверен, её ждёт упадок. Вообще, динамика показывает, что люди из-за постоянной грызни и жадности приводят к постепенной деградации боевого искусства, но тут уж как: кто-то деградирует быстрее, кто-то — медленнее. И секта Удан может быть среди первых.
Пока я размышлял, почтенные мастера продолжали свою перепалку, и такая картина была в принципе повсюду: удалось насчитать не менее десяти самых разных групп, и это учитывая только праведных мастеров. Были ведь ещё и демонюги. Правда, они явно были много менее слаженными — мало того, что общее количество демонических мастеров было меньше, группы демонюг также были заметно скромнее.